Марина Ли - Школа Добра

– Но...

– А вот с зеркалом у нас проблема. Кто знает о его существовании?

– А что с ним не так? – не знаю, что мною двигало, но я папе и словом не обмолвилась о том, что знаю об особенностях первого предмета полученного от шкатулки желаний. – Зеркало как зеркало.

Демонстративно достала его из кармана, чтобы на свое отражение полюбоваться.

– Хорошо, – папа кивнул. – Поставим вопрос по-другому. Кто знает о его существовании, кроме Алекса?

– Э... – краснею и глаза прячу. – Никто.

Нет, ну не признаваться же прямо сейчас, что я только что по глупости Опупении о зеркале рассказала... В конце концов, Сафской можно будет и соврать что-нибудь.

– И шкатулкой больше не пользуйся. Ни в коем случае... Планы на выходные есть?

– Нет...

– Вот и отлично. Нанимаю тебя на субботу и воскресенье, – подмигнул мне хитро. – Внесешь в ваш школьный бюджет свою первую зарплату. Хватит моей дочери черной работой на кухне заниматься. Пришлю за тобой в пятницу вечером.

– Но...

– Можешь с собой свою соседку по комнате взять, если хочешь.

Меня аж передернуло, когда я представила себе рабочий визит во дворец в компании Фифы Сафской.

– О, прости, принцесса, я забыл... Она же сейчас... Это ненадолго, обещаю. Решено. Шкатулку не открывай, серьги не снимай, зеркало не показывай никому, в пятницу пришлю человека. Люблю тебя.

– И я тебя. Пап, а...

Но ректорское зеркало уже отражало только меня и адский кабинет. Никаких ответов, никаких объяснений. Все еще больше запуталось только.

Директор вошел, когда я дверцу шкафа закрывала.

– Поговорили?

– Да... Вельзевул Аззариэлевич, а какой у нас сегодня день недели, а?

– Среда... – ректор окинул меня подозрительным взглядом. – А что случилось?

– На выходных Светлый трон обещал хорошо заплатить мне за работу... – я широко улыбнулась и подпрыгнула на месте. – Я побегу, да? У меня еще домашка не сделана...

Я выскочила за дверь, сделав вид, что не слышу возмущенного голоса:

– Я все помню про зеркало!!!!

Кто ж спорит? Ходят слухи, что наш ректор вообще ни о чем и никогда не забывает.

– Юла!

– Все вопросы к папе! – нагло откликнулась я и на всякий случай припустила, что есть сил, в комнату.

***

Самым сложным было объяснить Фифе, почему я не могу показать ей свою шкатулку желаний и зачем я наврала про волшебное зеркало. Впрочем, если по первому вопросу она слегка обиделась, то из второго сделала какие-то свои странные выводы.

– В таком случае, я повышаю таксу. И вместо одной домашки ты мне за эту консультацию две сделаешь.

– Почему две-то?! – мне на эту хапугу так Александровского конспекта не хватит, честное слово.

– Одну за совет, одну за прокат, – и Фифа жестом фокусника распахнула дверцы платяного шкафа, куда я и не заглядывала. А толку, если своей одежды пока все равно нет...

Я почувствовала, что во рту как-то вдруг все пересохло, а глаза беспомощно и жадно забегали по разнообразию цветов и материй.

– Это все такое... – дотронулась одним пальцем до легкого полупрозрачного халатика.

– Восхитительное?

– Неприличное!

– В нем и пойдешь! – постановила Сафская, извлекая из шкафа жемчужно-серое домашнее платье с глубоким декольте.

Мне никогда в жизни не было так страшно. Даже тогда, когда я с Зарянкой на циновке в гости к богу летела, боялась не так, как в тот момент, когда в полутемной целовальне ждала появления Винога в зеркале. Дрожали пальцы, руки, ноги, и голос тоже дрожал. И было стыдно. И немножко тревожно. И я думала, что уснуть после этого свидания не смогу до утра. Точно. Потому что Фифа запретила злиться и обижаться, а наоборот велела краснеть – с этим никаких сложностей – поправлять прическу, смущаться, отвечать уклончиво и односложно... И главное, как можно чаще произносить фразы "все хорошо", "у меня нормальное настроение" и "я не злюсь ни капельки". Просто как знала, что Александр мне такую возможность предоставит с легкостью. И не один раз.

Короче, замучалась я и извелась вся. И почти обрадовалась, когда Александр в конце разговора сообщил с совершенно расстроенным видом, что мы, к сожалению, до понедельника не сможем увидеться, потому что ему срочно к матери уехать нужно. Я покивала и почему-то не спросила даже, что помешает нам пообщаться, когда он будет гостить у родителей. Не может же быть такого, чтобы в доме его матери не было зеркал.

Сафскую, вернувшись со свидания, я в комнате не застала, к счастью. Переоделась в свое – и убежала к Александру ночевать.

Четверг пролетел как один миг, а в пятницу утром вернулись проблемы и привели с собой неприятности.

– На стену!!!! – раздалось оглушительное и совершенно неожиданное, примерно в пять утра.

Я даже не сразу поняла, что это такое, а когда сообразила, в коридоре уже слышалось хлопанье дверей и топот ног.

– Черт! Черт! – ругалась я, приложив ухо к двери. – Как же выскочить незаметно?

– Барбакан!!!! – взревел усиленным голосом Да Ханкар, и у меня от ужаса коленки подкосились.

Правильно, я же бригадир, а из всей моей бригады только Тищенко и Веник остались. Ой, мамочки! Что же будет? Как же я вообще забыть могла о том, что у нас война идет!? Плюнув на конспирацию, я выскочила из Александровской комнаты и помчалась по уже опустевшему коридору, кажется, никем не замеченная.

Народ суетливо занимал свои места на стенах, а я в панике думала о том, чем закрыть дыры в обороне. Как бригадир я должна была об этом позаботиться заранее, но из-за всего, что на меня навалилось, из-за Винога этого, из-за Фифы, забыла же обо всем на свете.

Судя по выражению лица Веника и состоянию Гениальных Ручек, они думали о том же самом. Наш староста хмурился и щелкал костяшками пальцев, а староста химиков с брезгливым выражением на лице держал в руках обычную кастрюлю среднего размера.

– Кто там? – пытаясь выровнять дыхание, я согнулась пополам. – Надеюсь, не Годрик... Потому что если это Годрик, то я кому-то...

– Это не Годрик, – ответил Вениамин грустным голосом.

– Там Лига Темных... – пояснил Тищенко. – Они по очкам на втором месте идут.

– Не проиграть бы всухую... – оптимистично заметил Фростик, глядя вниз со стены.

Темные были... темные и страшные. И жуть до чего красивые! Все-таки же эльфы, хоть и прирожденные убийцы. Они стояли цепью вдоль стены и в темноте зимнего утра пугающе сияла бледная кожа их лиц. Они двигались синхронно, как один большой слаженный механизм. И мне реально стало не по себе. Хорошо, что война не настоящая, а тренировочная...

– Да Ханкар убьет нас, если мы ни одного очка не наберем, – почти взвыла я.

– Когда не наберем, – Веник по-прежнему был весел и настроен оптимистично.

– Помирать, так с музыкой, запевайте, братцы! – совсем уж неожиданно предложил Тищенко и открыл крышку кастрюли.