Андрей Валентинов - Рубеж

— Кто такие, спрашиваю? А ну, отвечай!

Спрашивай, пан Загаржецкий, спрашивай! А они уже вторую чортопхайку развернули. И тоже с гарматой. Или не с гарматой? Дуло узкое, короткое, стрелка щиток прикрывает…

— Мы-то кто? Мы есть революционный боевой отряд имени товарища Кропоткина! А ну с дороги, а то из кулемета пригостим! Отозвались!

Логин Загаржецкий, сотник валковский

Разбойники? Так не ездят разбойники со штандартом! Или все-таки ездят? Оглянулся пан Логин, силы соизмеряя. Ущелье узкое, больше двух чортопхаек и не проедет. Густо залегли хлопцы — в два ряда. Первый выпалит, второй уже рушницы заряжает. Эх, укатила гармата вместе с братами Енохами! И гаковница с ними. Ну, ничего!

— Гром! Гром! Дмитро, бес тебя, москаля, задери! Бонба еще есть?

— То обижаете, пан сотник! Я и фитиль поджег.

Ото добре!

Те, на чортопхайках, тоже услыхали. Переглядываться стали, шушукаться.

— Эй, товарищи, а вы кто? Какого отряду? Хотел пан Загаржецкий пояснить, кому гусь не товарищ, да не стал. Не время задираться.

— Мы — черкасы гетьманские, Валковской сотни. А я — над ними старшой, Загаржецкий-сотник!

Сказал — и усмехнулся в седые усы. Ну чего, герои, схлестнетесь с реестровцами? Или кишка тонка?

На этот раз шушукаться не стали.

— Гетьманцы? Ах, сучьи дети, контрреволюцьонеры, наймиты германские! А ну, кидай зброю, не то всех к Духонину отправим, как врагов пролетарьята мирового!

Только моргнул пан Логин. Сколько прожил, сколько лаяться пришлось, а о словах подобных и не слыхивал. Сами они эти… курвицыонеры! А сзади — шепот есаулов.

— Хлопцы! Лучше цель! Каждый своего выбирай!

Вновь хмыкнул пан Загаржецкий. Молодец, Ондрий! Пока те дурни на чортопхайках лаяться будут да Духонина своего поминать, его черкасы как раз все рушницы зарядить успеют.

— Вы бы гетьмана нашего, пана Олександра Розума, не чернили б зазря. Ненароком языки отпадут!

Просто так сказал — чтобы время потянуть. Перед тем как «Пали!» хлопцам скомандовать.

— Кого? Розума? А не Скоропадского, матери его чорт и батьке кондратий?

— Да вы чего? — озлился сотник. — Или с глузду последнего съехали? Да Скоропадский Иван восемьдесят годков как помер!

— Какой еще Иван? Павло он, вражий сын. И не помер, а в Немечину к кайзеру драпанул! И недели не прошло! Тьфу ты!

— Командир вольного отряда Кныш!

Только вздохнул пан сотник. Экий командир! От горшка — два вершка. Молоко на губах не просохло… А бойкий-то, бойкий какой!

— Извиняйте, товарищ Загаржецкий, обознались — за гетьманцев приняли. А товарищу Розуму посоветуйте гетьманом не величаться, потому как слово это негодное…

Не стал спорить пан Логин. Пусть болтает, Шиш-Кныш! Сюртучок заморский мышиного колеру напялил, ремнями затянулся, а на голове-то — блин зеленый! Блин — да еще с козырьком!

Ну, болтай, болтай, послушаем!

— Из Гуляй-Поля мы. По приказу Гуляйпольского ревкома наш отряд направлен в Катеринослав. Так что едем мы по революцьонной надобности а посему и пропустить нас должно.

Не то было сотнику интересно, в какой-такой Катеринослав разбойники эти собрались. А вот откуда они? Гуляй-Поле — лихое имечко, самое гайдамацкое! Зато свое.

А коли вход есть, то значит, и выход! Как говорит Юдка-поганец — Окно!

— Не ведено пропускать, — буркнул, для верности нахмурившись. — Велел гетьман… товарищ Розум дорогу стеречь. Потому как шлях этот — секретный. Понимать надо!

Не удивился командир Кныш. Блином своим зеленым кивнул, нос длинный почесал.

— Так мы понимаем, товарищ Загаржецкий. Мы тихо прошли. Не было никого у Ворот. Можете проверить.

Екнуло сердце. Если «проверить» — значит, рядом. Есть Бог на свете!

— И проверю! Вот сейчас и поедем.

Пока Кныш-командир своим разбойникам приказы отдавал, успел сотник есаулу Шмалько подмигнуть. Да не просто — со значением. Держись, Ондрий, сейчас дело будет! Только бы не сорвался с крючка дурень мышиный! Неужто выберутся?

Пока ехали, почти и не слушал сотник, что ему командир Кныш рассказывает. Свое сердце слушал — рвется, из груди просится. Не сгубил я вас, хлопцы, не отправил на погибель! Не схарчит нас, Черкасов вольных, и сам чорт — подавится рогатый! Нема черкасскому роду переводу!

А потом слушать стал — вполуха. Да не дослушал — бросил. Ясное дело, чаклун какой-то путь подсказал. Имя только странное — Краевед. Чех, не иначе! А зовется тот шлях Сирым или же Левенцовским. Будто бы ходили им в давние годы левенцы-заризяки…

Ага, вот и мапа! Хоть на обрывке нарисована, а все ясно. Ворота, еще одни. А вот и Катеринослав-город! А это что за река? Никак Днепр-Славутич?

Дальней тревогой отозвалось сердце. Нет такого города в Войске Запорожском! Тем паче на Днепре…

— Вот сюда, товарищ Загаржецкий. Прямо на скалу. Здорово замаскировали!

Даже не ответил сотник. Только ударил коня каблуком — и крест сотворил…

…И расступилась скала.

Поверил. Да вот только когда с седла слез да снег мокрый пощупал и солнышко! Здравствуй, родное!

Близкий лес, санный след на дороге, а за спиною — ворота. Кирпичные, старые. За воротами — тоже кирпич. Стояло что-то тут в давние годы. Рухнуло — одни руины остались.

Вздохнул сотник, воздух сырой губами попробовал.

Эх, славно!

И хуже смерти было обратно в Ворота поворачивать!

Пока назад ехал, мысли собирал, словно Черкасов после боя. Перво-наперво Юдку-кровопивца порубать! Нет, не то! Перво-наперво хлопцам слово сказать…

— А какая твоя политическая платформа будет, товарищ Загаржецкий? Очнулся сотник. Еще этих сдыхаться следует. Пусть катят в свой Катеринослав!

— Я потому спрашиваю, товарищ Загаржецкий, что сейчас все, кто за народ да за пролетарьят мировой, вместе быть должны!

Только и вздохнул пан Логин. Вот привязался, отаман мышиный! И где только слов таких нахватался?

— За кого мы, то наше дело, — нахмурился он. — Так что как встретились, так и разъедемся, пан зацный!

Сказал — и взгляд вперед бросил. И от того, что увидел, душа похолодела.

…Вместо линии ровной, рушницами ощетинившейся, — ярмарок сорочинский. Никак бьются? Да нет, не бьются — обнимаются!

Обнимаются?

Рот раскрыл — да слов не нашлось. Хлопцы! Да чего ж вы это творите? Да что ж это деется, в христа-богородицу да параскеву пятницу через почаевский крест?!

Смешались, зашумели, набежали со всех сторон. Гвалт!

— Эй, товарищи! Кончай биться, давай мириться! Даешь братание!

— Или не свои мы? Вяжи ахвицеров да отаманов! Да здравствует мировая революция!

— А кому самогону? Выпьем за всеобщую погибель контры!

— Даешь!!!

Уже обнимаются. Целуются даже. Вэй, меня не надо!

— Здоров, товарищ!