Дарья Ардеева - Запретные территории [СИ]

— Госпожа Ночка? И Марта с Вами? — пролепетал он по-детски сбивчивым голосом. — Вы к господину Барсу?

— Да, малыш, пропусти-ка кошечку к её брату, — проворковала Ночка, ласково сощурив глаза. Поварёнок улыбнулся и присел на корточки, вытянув руку, чтобы погладить киску по спине, но Ночка лукаво покачала хвостом и отшатнулась.

- Но-но-но, а то придётся мыть ручки.

Поварёнок поднялся на ноги и, навалившись на тяжёлую дверь, с трудом отодвинул её в сторону, так что Ночка легко проскользнула на кухню. Марта, вздохнув, поплелась следом за ней.

Теперь дворцовые башни казались ещё ближе.

Завернув за угол, Райпур и Крошка неожиданно поняли, что дворы и дома закончились, и они стояли на пустыре, ведущим к Верслибровским стенам. Сбоку от них из расступившихся пред ней белых стен домов выходила дорога — Паркетная улица — и, расскекая собой оголённый участок земли, ровной чертой подходила к дворцу.

— Если так и будем тут торчать, нас заметят, — шикнула Крошка на Райпура, и он, повинуясь её молчаливому приказу, снова шагнул в тень домов.

— Надо быстренько перебежать пустырь и подойти к Верслибру с противоположной стороны, — быстро зашептал он. — На западной и южной башне всегда дежурят дозорные. Они следят за происходящим на Паркетной улице и потому всегда первым делом докладывают Фриции, если кто-то приближается ко дворцу, чтобы она всегда была готова принять гостей или дать отпор врагу. На двух оставшихся башнях контроль за окрестностями весьма несерьёзен, так как ко дворцу с тыльной его стороны все равно никто никогда не подходит. Проще говоря, сидящие там дозорные просто клюют носами. А в третьей башне живёт Просвятитель. Он и занимает верхние этажи и, поскольку военным в его палаты вход воспрещён, пустырь оттуда видит один лишь он.

— Глупая затея. Говоришь, подход к дежурству на восточной и северной башнях несерьёзен? Это суждение обосновывается только на том, что с той стороны ко дворцу не подходит дороги. Но отсутствие тропы не говорит о том, что контроль к той зоне не столь формален.

— Нет, дело не только в дороге. Восточная или по-другому задняя стена Верслибра, к которой я и предлагаю подойти, гораздо выше и непреступней остальных. Приглядись. Все остальные стены представляют из себя не что иное, как жилые корпуса. Стена дворца одновременно является и его оборонительной стеной. Но и там всё не настолько глупо. Именно из-за того, что дворец становится уязвим без окружающей его защитной стены, в тех его частях, которые несут на себе оборонительную функцию, и сосредоточены все основные военные силы Верслибра. Можно сказать, эти стены являются глазами дворца, так как там контроль за окрестностями сильней всего. А теперь приглядись к задней стене. Она не является дворцовой стеной. Она просто пристроена к дворцу. На самом деле эта стена идёт вокруг дворцового дворика и оранжереи. Смотри, какая она высокая. А ещё она очень толстая и крутая. Приступом её не возьмёшь, как не старайся. Нет смысла контролировать и без того укреплённую зону, когда есть и вовсе незащищённые участки.

— Но где доказательство того, что дозорные там ерундой страдают вместо того, чтобы выполнять свою работу?

— Я полжизни провёл в Верслибре. Когда нас с ребятами посылали дежурить на те башни, мы обычно играли от скуки в карты. Думаю, даже с моим «уходом» эта добрая традиция сохранилась.

Крошка недоверчиво покосилась на него, но спустя миг глаза её заблестели от смеха:

— Так вот, значит, чем занимается на посту генерал Верслибра! — расхохоталась она.

— Что ж, вся правда о добросовестности нашей армии, — пожал плечами Райпур. — По правде говоря, и оборонять-то дворец не от кого. Все враги по ту сторону непрекосновенной границы. А наши граждане слишком любят себя, чтобы поднимать против Фриции мятеж.

— Нет, они слишком любят Фрицию, — поправила его Крошка. — Что ж, поверю тебе на слово. Как очевидцу, — снова хихикнула она.

— На счёт три бежим к восточной стене.

— А дальше?

— А дальше посмотрим.

Крошка снова смерила его недоверчивым взглядом, но потом, задумавшись, все равно кивнула.

Следом за Ночкой Марта прошла через кухню, на которой вовсю кипело приготовление королевского обеда, и шагнула в небольшое помещение, где обычно сидела главная повариха и Барс, её кот, славящийся своей чрезмерной любовью к дегустации блюд. Неоднократно случалось такое, что после его «маленькой дегустации» приходилось заново готовить обед, но в изысканности и тонкости вкуса Барса никто не мог усомниться. Барс чувствовал вкус блюд до мельчайших подробностей — он мог, один раз попробовав блюдо, определить его состав до таких деталей, как, например, сколько ложек сахара в него положено или сколько в нём грамм маргарина. Поэтому по настоянию кухарки любое явство, прежде чем подать его на стол Фриции, несли на пробу Барсу. А посему всем поварам приходилось терпеть его крутой нрав и не менее крутой аппетит.

Кухарки в комнате не оказалось. За её письменным столом, на котором годами складировались бумажки с рецептами любимых блюд Фриции, и заседал Барс. Точнее лежал, подвернув лапки под пухлое белое брюшко. Услышав их шаги, он лениво поднял голову и проворковал:

— Ну вот, Ночка, опять притащила с собой эдакую безвкусицу. Она распугивает моих поваров, вот они и готовят всякую пакость. Этот мальчонка (только устроился, видать, во дворец) даже крупинки правильно пересчитать не мог, чтобы сварить утром слугам кашу. А не та консистенция — не тот вкус. Надо делать всё по рецепту. Вот основной устав моей жизни.

— Не ворчи, Барс. Мне думаешь, оно надобно, — качнула хвостом Ночка. — Но Марта эта окоянная уже не перевоспитается, а посему твоим поварам придётся привыкнуть.

Марта встретилась с Барсом взглядом. Он смотрел на неё холодно, но сдержанно, словно думал про себя, что бедная кошечка совсем уже выжила из ума и ей ничем не поможешь.

— Нет, это совсем не вкусно, — проворчал он. — Чтоб дворцовая киска боролась за идеологию бродяг из подворотни. Фу! Скажи мне кто такое, я б ответил, что у него в голове полнейшая безвкусица. Такую историю и представить не представишь.

— Я бы попросила вас не обсуждать меня в моём присутствии, — оскалилась Марта. Одного обидчика стерпеть она ещё могла, но двое — это уже перебор.

Ночка смерила её задумчивым взглядом.

— Пожалуй, ты можешь подождать у двери, — сказала она, наконец. — Думаю, ничего с тобой не станется, если я на пять минуток переключу своё внимание с тебя на кого-другого.

— Благодарю, — натянуто кивнула Марта и шагнула к двери.

Она опустилась на пол, подвернув под себя лапки, и приготовилась ждать. Чтобы не слышать разговора Барса и Ночки, которые, наверняка, обсуждали её, она склонила голову в сторону, и тут ушей её коснулся другой разговор. Кто-то из поваров на кухне упомянул в беседе её имя. Марта навострила уши.