Робин Хобб - Странствия Шута

— Сейчас я не помню снов.

Я потерла лицо, посмотрела на кусочки сошедшей кожи, стряхнула их со своей рубашки и сделала вид, что ковыряю в носу, пока она с разочарованием не вздохнула. Она отодвинулась от меня, забирая книгу и перо. Я внимательно посмотрела на свой палец и положила его в рот. Одесса тоже отодвинулась. Я не позволила себе улыбнуться.

Известно семьдесят семь способов использования драконьих частей, и лечебный эффект еще пятидесяти двух не доказан. Семьдесят семь занесены в свитки, названные "Лекарства Трифтона Драконоубийцы". Из-за глубокой древности свиток этот переводился множество раз и был искажен в такой степени, что семнадцать из этих способов уже потеряли смысл. К примеру, сказано «земляных драконов чешуя применяется к яблоку с ярким углем для блестящих девичьих глаз». Однако, пусть сами тексты, возможно, переведены неверно, переписчик сохранил оригинальные названия. Кроме того, записаны свидетельства тех, кто использовал эти средства и достиг положительного результата.

Те же пятьдесят два способа лечения, эффект от которых не установлен, представлены в свитках без свидетельств, как и те, в подлинности которых я сомневаюсь. Поскольку они находятся в конце того перевода, который попал ко мне в руки, то у меня есть подозрения, что все они – более позднее дополнение, сделанное кем-то в попытках представить как можно больше удивительных и лечебных свойств драконьих частей. Описываются зелья, смешанные из разных кусочков дракона, которые могут превратить человека в невидимку или подарить женщине возможность летать, другие дают гарантию зачать близнецов, выносить их за три месяца и родить их здоровыми и сильными; еще об одном поразительном средстве утверждается, что оно позволяет на любом расстоянии увидеть человека, чье имя будет произнесено вслух (при условии, что он жив).

Cвозвращением драконов в наш мир, возможно, мы снова сможем воспользоваться этими лекарствами, но я полагаю, что они так и останутся чрезвычайно редкими и дорогими. Потому возможность опробовать благотворное влияние лекарств Трифтона, скорее всего, по-прежнему будет нам недоступна.

- Неоконченный манускрипт, Чейд Фаллстар

Когда человек пропускает в темноте лестничную ступеньку и начинает падать, в первый момент он чувствует этот чудовищный крен, эту неправильность, и одновременно испытывает прилив ужаса в преддверии удара, который за этим обязательно последует. Я упал с тем же ужасным ощущением движения в неверном направлении, но страх заключался в том, что удара не будет. Одно только бесконечное падение. Точки света были похожи на пылинки. Лишенный тела, я отмахнулся от них. Никогда прежде у меня не было такого странного ощущения себя, такого ощущения своей уязвимости внутри Скилл-колонны.

А когда я осознал, что у меня есть личность, то неожиданно понял, что я не один. Кто-то был рядом, он утекал вниз, как комета, оставляя за собой яркий свет. Это было неправильно. Очень неправильно.

Между пониманием того, что это было неправильно, и желанием что-то с этим сделать, прошло неопределенное количество времени. Я боролся за то, чтобы узнать - что делать. Остановить его. Самому стать перед ним преградой. Как? Назвать его по имени. Воспользоваться одним старейшим видом магии, известным людям. Чейд. Чейд. Но у меня не было ни языка, ни голоса. И я своей личностью окутал его, удерживая всем, что было о нем известно. Чейд. Чейд Фаллстар.

Я держал его. Не тело, но сознание. Мы падали вместе. Осознание себя я держал отдельно и беспричинно надеялся, что там был край, где-то, когда-то в этом бесконечном падении. Несмотря на мои усилия, Чейд утекал от меня прочь. Как корзинку с едой на сильном ветру его, казалось, уносило Скиллом. Но хуже того, я не чувствовал, что он сопротивляется. Я держал его, собрав его вместе насколько смог, но и сам я также стремился разлететься на мельчайшие частички в неугасающем взрыве места, которое не было ни местом, ни временем. Безвременье это было оглушительно пугающим. Медленно и плавно мы плыли и плыли сквозь звездные просторы каменного пути. «Прошу», - выдохнул я, в ужасе оттого, что мы можем никогда не выйти, оттого, что никто никогда не узнает, что с нами сталось, оттого, что Пчелка будет жить или умрет с уверенностью в том, что отец даже не пытался ее спасти. Но мои страдания были недолгими.

Влейся, - прошептало нечто, которое было и не было Чейдом. - Отпусти. Это не имеет значения . И он поддался манящему сиянию пространства, темноте, которая была неизмерима. Чейд словно стал горсткой семян, разлетающихся по ветру. А я, я не был мешком, чтобы его удержать, я был сетью. Последним усилием воли я пытался не отпустить его, пусть искушение cверкающей тьмы и рвало нас на частички света.

Чейд. Чейд Фаллстар.

Его имени было недостаточно, чтобы привязать его. Он прятался от него слишком долго.

Чейд Фаллстар. Брат Шрюда Видящего. Отец Ланта Фаллстара. Отец Шайн Фаллстар. Чейд. Сделавший Фитца Чивэла Видящего тем, кто он есть. - Я наматывал на него части его личности, петлю за петлей, словно линь для закрепления корабля в шторм. Но я не мог закрыть его, не открывшись сам для притяжения настоящего.

Они здесь, у меня!

Я не хотел быть у кого-либо, но затем ухватился за Дьютифула и почувствовал, как камень колонны, который удерживал меня, подобно болотному илу, отпускает нас. Чейд все еще был со мной, хотел он этого или нет, и вот мы уже, сами не ожидая того, тряслись от холода на заснеженном склоне холма над Баккипом, пока занимался рассвет.

Рассвет.

Король Дьютифул схватил меня за запястье, рядом я увидел Кетриккен, закутанную с головы до ног в пурпурный шерстяной плащ с отделкой из белой лисы. Шестеро ее гвардейцев в тех же цветах стояли подле. Рядом с ними – повозка, для удобства обложенная подушками и одеялами. Стеди, сгорбившись сидел на одном из сидений, опустив лицо в ладони. Неттл тоже была там, закутанная в одеяла, как старый жестянщик. И Риддл рядом с ней, осунувшийся, с покрасневшим от мороза лицом. Одалживал свою силу, не задумываясь о последствиях. Оба выглядели изможденными, словно постарели на многие годы.

Годы?

Я повернул голову, вглядываясь в Дьютифула. Его борода была седой, а спина сгорблена.

Как долго? - спросил я, потом вспомнил, что речь должна исходить изо рта.

- Как долго? – снова спросил я, и слова карканьем вылетели из моей глотки.

Все вокруг, кто владел Скиллом, вздрогнули.

Дьютифул заговорил:

- Тише, Фитц. Спокойнее. Половину дня и всю ночь, - он потер щеку. Мороз. Его темная борода была покрыта инеем. Дни. Не годы. Но все же, дни.