Дмитрий Дудко - Путь к золотым дарам

— Нужно отнять у них украденное, пока эти Ягины разбойницы не схватились с зихами! Иначе — война на всём Кавказе. Дружина, по коням! — приказал Ардагаст.

— Удивительные вы люди, росы, — покачал головой исп. — Мир в чужой земле для вас дороже сокровищ... Да поможет вам Мезитха, повелитель лесов! Глядите, среди еммечь есть ведьма, и сильная. Это она так запутала следы, что собаки бросились на меня.

Человечек без особых усилий взвалил на плечи тушу зубра и не спеша скрылся в глубине леса. Оттуда, из чащи, за росами внимательно следил седобородый старик, одетый в шкуры горных туров, с большим луком в руках. Лицо и тело его были словно из серебра, и серебром отливали выраставшие из его головы оленьи рога. Рядом стоял крупный вепрь с золотистой щетиной.

Дружина росов двинулась на запад лесной дорогой. И в ту же сторону ехал незаметный для них, но всё видевший в лесу серебряный старик на золотом вепре.

Росы ехали широкой лесной тропой. Вдоль неё стояли безмолвными рядами каменные дома испов. Дорогой Великанов называли эту тропу. Солнце уже клонилось к закату, когда слева показался крутой безлесный склон горы. Неожиданно со склона полетел большой камень, потом ещё и ещё. Сверху доносился громовой рёв. Заросшее густой рыжей шерстью существо раза в два выше человека, с единственным глазом посреди лба, бегая по краю обширной площадки, швыряло вниз камни и древесные стволы. Они падали то позади, то впереди отряда, не попадая, однако, ни в кого. Росы быстро отошли под защиту леса и принялись оттуда стрелять из луков, но великан оказался на редкость проворным. С громким хохотом он уворачивался от стрел, да и стрелы, долетев, увязали в его шерсти. При этом он продолжал швыряться всем, что попадало под руку, но не задевал никого.

Росы были озадачены. Они знали, что вайюги либо избегают трогать людей, либо нападают всерьёз и со всей яростью. Вышата напряг духовное зрение и с удивлением сказал:

— Да в него кто-то вселился!

— Ну, так я его сейчас выселю! — сердито рявкнул Шишок и полез вверх по узкой тропе.

Великан, ухмыляясь, ждал его наверху и даже не бросал в лешего камней. Длинные руки с тяжёлыми глыбами мышц протянулись вперёд, готовые мигом раздавить человечка в сером кафтане. А тот взобрался на лишённую деревьев площадку и вдруг... пропал, сделавшись ростом вровень с высокой густой травой. Вайюг поначалу опешил, потом принялся ловить шуршавшего в траве лешего, словно мелкого зверька или насекомое, при этом отмахиваясь от Серячка, норовившего укусить великана за ногу. Дружинники смеялись. А Шишок, петляя, заманивал исполина к опушке леса. Добравшись же до неё, вдруг встал, почти сравнявшись ростом с деревьями, и сгрёб в охапку вконец растерявшегося великана. Тот перепуганно вопил во всю мощь своих лёгких, извивался в руках лешего, брыкался.

— Кажется, поняла! — воскликнула вдруг со смехом Ларишка. — Пусть только в него не стреляют. И вообще не пытаются убить, — бросила она мужу, спрыгнула с коня и легко принялась взбираться по тропе.

Ардагаст кивнул Вишвамитре, и могучий кшатрий последовал за царицей. Посылать в бой или на опасное дело вместо себя того, кто сильнее и потому лучше справится, давно стало для царя росов привычным делом. Место царя — во главе войска. А случаев, когда царю действительно нужно рисковать собой, на войне и так хватает.

Тем временем вайюг, повалившись наземь вместе с Шишком, выскользнул-таки у него из рук и бросился бежать. Леший погнался за ним, на ходу уменьшаясь в росте. Ему пришлось бы плохо, заметь это его противник. Но тот, запнувшись ногой о поваленный древесный ствол, упал, в кровь разбил себе лицо и колени и заревел на всю гору. Не успел он подняться, как рядом оказались Вишвамигра с царицей. Увидев грозно блестящую громадную кханду, вайюг опёрся на одну руку и отмахнулся другой. Острая индийская сталь рассекла толстую кожу ладони. Рука великана пострадала бы ещё больше, не успей Ларишка крикнуть индийцу: «Не надо!» А сам великан, увидев перед глазами окровавленный клинок, вместо того чтобы в ярости броситься на дерзких людишек, весь сжался, прикрыл руками враз побледневшее тёмное лицо. Серячок, чувствуя испуг вайюга, зло зарычал. Ларишка, глядя в спрятавшийся под мощным надбровьем маленький красный глаз исполина, произнесла тем голосом, который вмиг утихомиривал не только Доброслава, но и резвого и не шибко послушного Ардафарна:

— Что, наигрался? А ну, вылезай!

— Если я выйду, он очнётся и на вас бросится, — ответил великан... голосом тринадцатилетнего мальчика, притом не раскрывая рта.

— Попробует бросаться — голову ему снесу, — пригрозил индиец, подняв кханду обеими руками.

— Не убивайте его, это я виноват, а не он! Я же вам ничего плохого не сделал, только пошутить хотел. Простите меня, храбрые росы!

— Мы сюда пришли не шутить и не играться, а воевать. Понял? — строго произнесла Ларишка и затем спросила уже мягче: — Как тебя зовут, покоритель великанов?

— Иоселе... Иосиф, сын Ноэми, из Пантикапея.

— Так вот, Иосиф: уведи это страшилище подальше и выйди из него. И больше так в горах не шути. Ни над кем! Здесь не Пантикапей. Воскрешать людей ты ведь ещё не научился?

— Нет. Но непременно научусь! А вам я больше мешать не буду, клянусь Яхве! Могу даже помочь. Я в любого зверя умею вселяться...

— А ты мне нравишься, сын Ноэми! — улыбнулся кшатрий. — Ты добр и честен, а настоящей смелости ещё научишься.

Великан встал, утёр кровь с лица, поклонился царице и индийцу и скрылся в лесу. Спустившись, Ларишка рассказала всё мужу и обоим магам.

— Сын Ноэми... — потёр лоб Вышата. — Отца не назвал, значит — незаконнорождённый. Да не тот ли это сын Левия, о котором говорил Менахем? Надо бы с мальцом поговорить... — Волхв замер на пару минут, потом с недоумением сказал: — В великане его души уже нет. Куда же она делась? Далеко улететь не могла...

— Значит, её здесь и не было. Управлять чужим телом, не покидая своего, — очень трудная магия, и если он ею владеет в таком возрасте... Нужно помочь ему избрать путь Ормазда, ибо на пути Ахримана этот мальчик может стать опаснее своего нечестивого отца, — озабоченно проговорил мобед.

— Думаю, он, то есть его душа, ещё будет крутиться возле нас. Вот и нужно будет дать ему нам помочь. Я в его возрасте такое творил... — усмехнулся Зореславич.

— Только не заставляйте его убивать! Он же не сарматский мальчик, а еврей, да ещё горожанин, — решительно сказала царица.

Ардагаст покачал головой. Три года назад его Ларишка, не раздумывая, снесла голову пленному гунну. Тогда она ещё не была матерью.

Не замеченный росами, следил за ними из чащи серебряный старик на золотом вепре. Поглаживая седую бороду с видом скупого на похвалы наставника, он, однако, выглядел довольным.