Беттина Белитц - Дьявольски рисковый (ЛП)

Леандер захочет взять её на себя - если был на это способен. В этом я была уверенна. Я должна была знать песню, как и все другие, которые они возможно будут играть, чтобы сделать то, что начало формироваться в моей голове как смутная идея.

Но сначала я должна выздороветь, быстрее, чем думали врачи. Вечером я зажгу магическую свечу бабушки Анни, потому что если буду твёрдо верить в её силу, то она возможно поможет держать мой страх перед бригадой под контролем. После того, как бабушка Анни снова ушла - поделившись сначала анекдотами из дома для пожилых и освободив палату от негативной ауры с помощью ароматического масла, я стала ждать наступление темноты.

Как только стало темнеть, и я могла быть уверенна в том, что медсестра ко мне больше не заглянет, я подожгла свечу и неуклонно смотрела на её танцующее, жёлтое пламя, пока мои глаза не закрылись, и я не скользнула в мягкую дрёму. Она всю ночь удерживала меня крепко и в тепле.

Глава 17. Бойня членов бригады

Хотя от космической свечи бабушки Анни остались только кусок воска и почти сгоревший фитиль, я не выбросила жалкие остатки, а поставила их на моей прикроватной тумбочке; точно так же, как я делала это каждую ночь в больнице. Теперь было ещё светло - бросающиеся в глаза резкая яркость, прежде всего тогда, когда дурацкий ветер сдувал облака с солнца, но позитивная энергия была нужна мне намного больше, чем всё остальное. Я не воображала себе, что свеча что-то делала со мной или миром, как утверждала Анни. Всё же меня отвлекало, когда я смотрела в её пламя.

Ночь за ночью. Сегодня утром я потушила её уже на рассвете, не то сгорел бы и последний кусок воска. Я убеждала себя в том, что и Леандер ещё существовал, пока что-то оставалось от свечи. В моей голове оба были связаны. Пока свеча была здесь, я могла спасти его от его судьбы.

Леандер не пришёл ко мне в больницу. Я напрасно ждала его. Каждую ночь поднимался воющий ветер, то без дождя, то с дождём. Я больше не была уверенна в том, был ли это ветер от членов бригады или просто осень в Людвигсхафене. Я не хотела думать об этом. Я сойду с ума, если займусь этим.

Мама сдалась уже после трёх дней в преподавании урока и навестила меня, чтобы принести пижаму в цветочек и не габаритных размеров, набитую до отказу косметичку. Папа тоже появился возле моей кровати. Даже четыре раза. Но это было по-другому, чем в детстве. Мама и папа совсем даже не заговорили о том, что случилось. Я осталась с этим одна. Как и всегда в прошедшие месяцы.

Я не могла и не хотела обещать им, что такого больше никогда не случиться, потому что это автоматически значило для меня, что я пообещаю им, что Леандер больше не вернётся. Пока он был здесь, в нашем мире, я постоянно буду снова и снова попадать в невероятно глупые ситуации, которые не смогу никому убедительно объяснить. Хотя я конечно могла бы с удовольствием отказаться от этого, но жизнь без Леандера? Это было немыслимо.

Вздохнув, я огляделась в моей комнате, не ложась в кровать, как приказала мама после того, как меня выписали из клиники. Я осмотрела каждый сантиметр. Но и при этой новой инспекции не обнаружила никаких доказательств того, что Леандер был здесь в прошедшие дни.

Никаких крошек под диваном, никаких липких стаканчиков из-под йогурта на полу, никаких разбросанных, потрёпанных журналов Bravo. А также никаких полу пустых бутылок из-под Перно под моей подушкой. Его диван выглядел таким нетронутым, что я едва могла на него смотреть.

К тому же мне казалась, что изменился Могвай. Он стал более вялым и в более плохом настроении, чем и так уже был ранее. По словам мамы, он меньше ел, в то время, как я лежала в больнице. Был бы приятный комплимент от этой старой брюзги-собаки. Но не был.

Так как он почти больше не ел, потому что ему не хватало Леандера, а не потому, что ему не хватало меня. И что сказала мама бабушке Анни? Что она ещё никогда не чувствовала себя так одиноко? Потому что ей теперь приходилось смотреть все свои мыльные оперы и документальные фильмы одной?

Чёрт, я не могла оставаться сидеть здесь или даже лечь в кровать. У меня была рука гипсе, а не чума, а моё сотрясение мозга уже давно прошло. Никто не мог заставить меня делать вид, будто я больна. Одной рукой я надела кроссовки и влезла в широкий пуловер с капюшоном, что было сложнее, чем я думала, но спустя несколько минут я была готова.

Это ведь не могло быть напрасно, то, что я проводила дни, чтобы много раз прослушивать диски от Deep Purple и Led Zeppelin. Прежде всего Child in Time[2] я прокручивала снова и снова, жуткая песня. Она действительно звучала как будто из другой сферы, в этом бабушка Анни была права. Я однако считала, что в этом были виноваты не космические силы, а потребление наркотиков членов музыкальной группы. Всё же саундтрек не отпускал меня, также как и Stairway to Heaven от Led Zeppelin.

Слушая эту песню, у меня шли мурашки по коже. Но моя интуиция подсказывала мне, что Child in Time была важнее и больше подходила к моему не до конца продуманному плану. Это был план, в который я сама не особо верила, но у меня не было другого. И если я найду Леандера в комнате для репетиций, то мне может и не придётся выполнять его. Я вздрогнула, не смотря на мой тёплый пуловер. Я не хотела признавать, но я боялась. Боялась, что они давно его забрали и отослали, что теперь всё было уже слишком поздно, всё ...

Я прижала руку в гипсе к животу и прошла к двери. Мне не нужно было прислушиваться, чтобы знать, что мама заняла позицию в коридоре. Она прямо напротив моей комнаты поставила кресло и круглый столик с телефоном и парой журналов с картинками к стене и сидела там теперь и охраняла меня, как заключённую в тюрьме строго режима.

Кроме того папа, невероятно, но правда, установил решётку на моём окне. Он реализовал мамину угрозу! При том, что даже я была не в состояние с рукой в гипсе заниматься паркуром или карабкаться по крышам. Мама опустила, шелестя, свой журнал, когда я открыла дверь и посмотрела на неё умоляюще.

- Нет, Люси, даже не спрашивай ..., - заупрямилась она с заметно дрожащей нижней губой. Постепенно её выносливость начинала давать трещины. Это было уже примерно в десятый раз, когда я после нашего возвращения из больницы доставала её моей просьбой.

- Мама, все там! Все! Через час начнёт выступать наша новая музыкальная группа, Билли будет играть в ней, я с таким нетерпением ждала этого! - Я даже была на репетициях, и ударник чуть не избил меня. - Это наш школьный праздник, организован учителями, что в этом такого плохого?

- У тебя сломана рука и тебя только сегодня выписали из больницы, - установила мама с заложенным носом.

- Да, правильно. Меня выписали, потому что я снова здорова, - объяснила я самым нежным голосом, которым только могла говорить. - Поэтому я и могу пойти туда. Мама, пожалуйста ... пожалуйста. - Разве она не слышала, как сильно мне хотелось? Что мне нужно было туда пойти?