Беттина Белитц - Непозволительно отважный (ЛП)

Леандер тем временем залез на лежанку и поджал ноги. Ему должно быть было ужасно холодно. Одним привычным движением я развернула одеяло и набросила на его тело.

Я так часто делала это в прошедшие дни, что движение было уже скорее рефлексом, чем сознательным действием.

- Почему он молчит? - Сердан указал большим пальцем на закутанного Леандера. Что мне ответить? Что Леандер, как правило, говорил слишком много, но что его, к сожалению, никто не мог слышать, кроме меня?

- Он ... он болен.

- Это я заметил. У него температура, Люси. Мне казалось, будто у меня за спиной грелка. Но ведь не смотря на это он всё равно мог бы и поговорить, верно?

Я страдальчески вздохнула.

- Значит, он не хочет! Ему нельзя. Нельзя, чтобы его узнали.

- Французский нелегал. Подожди ... - Сердану пришла на ум идея. - Он вовсе не француз?

А иммигрант из Африки? Алжира? Туниса? Чёрный, которого не приняли во Франции - или который натворил какое-нибудь дерьмо? И поэтому ему пришлось бежать?

Леандер начал громко и булькая дышать. Ему срочно нужно убрать маску против холода с лица - ему ведь уже даже так было тяжело вдыхать! Обоими руками я попыталась вытолкать Сердана из комнаты, но он стоял как скала.

- Я не могу тебе этого сказать. Сожалею, но нельзя. Я ...

- А с меня достаточно этой вечной шарманки. Не могу, не могу, не могу. Мне спросить у него? Сделаю с удовольствием. Потому что я - могу.

Сердан был на грани того, чтобы отодвинуть меня в сторону и допросить Леандера, чьё булькающее дыхание звучало всё более зловеще.

- Мой французский достаточно хорош, это я ещё смогу сделать!

Я не знала, как себе ещё помочь, и сильно ущипнула Сердана в пах. Застонав, он согнулся пополам, так что я, без усилий, смогла вытолкнуть его в коридор.

- Ух, Люси ... - Его лицо приняло зеленоватый оттенок. - Блин, это правда очень больно!

- Ему нужен покой, нужно оставить его сейчас одного. Хорошо?

- Нет, не хорошо, - ответил Сердан сдавленно. - Я не отступлю, пока ... скажи, ты дрожишь, Люси?

Да, я дрожала. Как осиновый лист. И голова у меня тоже кружилась. Потому что за дверью раздевалки раздался кашель, который забрал у меня всю мою сущность. Так это должно быть звучит, если у кого-то был туберкулёз или чумная пневмония. Звук как из ада.

- Он умирает, Сердан. Он умрёт ... он так сильно болен ...

- Но ... но почему ты тогда не вызовешь врача? - Сердан покопался в своих карманах ища салфетку, но нашёл только помятую пластинку жевательной резинки и свой мобильный.

Я, недолго думая, вытерла слёзы рукавом моей куртки, потому что у меня тоже их не было с собой.

- Катц, тебе нужно вызвать врача, если он ему нужен. Правда, - добавил он, когда я не ответила.

- Но как это сработает? Нельзя, чтобы ... чтобы его узнали и ... так - не пойдёт!

- Мне сказать тебе, что точно не пойдёт? Оставить лежать его здесь больным. Это ни в коем случае не пойдёт. Я ... я не знаю почему, но я хочу ему помочь, - сказал Сердан поражённо и уставился на дверь раздевалки, как будто она могла сказать ему, что там такое было с таинственным незнакомцем.

- Он показался мне таким знакомым, когда сидел за мной на Веспе. Я должен ему помочь.

- Нет. Нет, Сердан, я же тебе сказала: Мы не можем. Ты не можешь! Я бы всё отдала за это, но ничего нельзя сделать. Я не могу рассказать тебе больше, кроме того, что мы не можем. Мы не можем ...

- Всё хорошо. Эй ... ты сказала это теперь уже пять раз. - Я спрятала лицо на его плече и оцепенело поняла, что мне всё ещё нравилось, когда Сердан обнимал меня. - Мы найдём способ. Хорошо? Должен быть способ. Да? Люси?

Я не осмеливалась сказать нет или покачать головой, потому что одно было ясно: Сердан исходил из ложных предположений. Он думал, что имел дело с настоящим человеком. Любой дальнейший разговор был бессмысленным. И нам как можно быстрее нужно было вернуться домой, потому что с каждой минутой увеличивался риск, что наши родители заметят наше отсутствие.

- Как ты думаешь, он переживёт ночь? - спросила я, ревя, не высвобождаясь из объятий Сердана. Они так помогли мне.

- Я думаю. Он не производил на меня впечатления, будто сейчас отправиться на тот свет. Но завтра нам нужно будет что-то предпринять.

Нет, о завтрашнем дне я не хотела думать. Завтра было ещё очень далеко. После ужина - он позволил накормить себя только одним йогуртом, я растворила для Леандера две таблетки парацетамола и натёрла грудь. Это было всё, что я могла сделать. Этого должно было быть достаточно.

Мы оставили стоять мой велосипед возле школы, а я села, как ранее Леандер, сзади Сердана на мопед. Когда я прокралась назад в наш дом и наверх в нашу квартиру я чувствовала себя совершенно охлаждённой и залезла, стуча зубами, под одеяло. Моя кровать ещё никогда не казалась мне такой одинокой и большой, как в эту ночь. И ещё никогда такой холодной.

Глава 13

.

Клятва ипохондрика

Мы понимаем друг друга без слов, подумала я изумлённо, когда Сердан на мой почти не заметный кивок и взгляд на его стаканчик йогурта сразу же правильно всё истолковал и запихнул его себе в карман куртки.

Я сделала тоже самое с моим и добавила к нему ещё банан. Потом мы, как по тихой команде встали, оставив наши подносы с грязной посудой стоять, и хотели сбежать, но мы не взяли в расчёт наших друзей. Как будто они привязаны к нам длинной, невидимой ниткой, они тоже встали и увязались за нами. Я раздражённо застонала и глаза Сердана тоже сузились.

Уже всё утро мы пытались уловить спокойный момент, когда мы сможем поговорить друг с другом наедине. Я не знала, что он хотел сказать мне, но я всё равно не дам ему высказаться, потому что у меня была идея получше - хотя и расплывчатая и многое было ещё не ясно, но она была единственной, которая более или менее сработает.

После того, как Билли и Сеппо последовали за нами как два ягнёнка в вестибюль, я резко остановилась и раздражённо повернулась к ним.

- Что с вами такое? У вас нет своего дома?

- Э? - спросил Билли непонимающе. - У нас ведь сейчас проектный блок. И его мы делаем вместе. Не так ли?

- И разве господин Рюбзам не сказал наверху? В классной комнате для проектов? Почему мы здесь внизу? - присоединился к нему Сеппо.

Это было удивительно. Они вели себя не как мои друзья, а как мои дети.

Ничего больше не происходило без мамы Люси. Но то, что они говорили, было не так уж и неправильно. Сегодня была пятница, в понедельник начиналась официальная проектная неделя, в следующую субботу состоится показ. Поэтому учителя, сегодняшние послеобеденные занятия, уже причислили к приготовлениям.

- Потому что ... потому что мы будем тренироваться в старом спортзале. Поэтому, - ответила я устало. Сеппо зевнул и это подействовало заразительно на нас всех. Несколько секунд мы провели с тем, что заглядывали друг другу в горло.