Беттина Белитц - Впечатляюще неистовый (ЛП)

Теперь я могла размышлять. Я сделала глоток из бутылки с водой, которую засунула за пояс моих брюк карго, и села на обочине дороги под дерево.

Это заняло какое-то время, пока я смогла привести в порядок мои мысли, и мне стало ясно, что мне нужно сделать. В моём плане не было никаких сомнений. Моё сердце и мой разум говорили одно и тоже.

Собственно это было даже легко - и в тоже время так трудно, что я не знала, справлюсь ли когда-нибудь с этим.

Значит, для Леандера существовала одна возможность, как спрятаться от Sky Patrol и таким образом и от Чёрной бригады. Так, что они не смогут найти его и, следовательно, не смогут в наказание перевести в исправительный лагерь. Тройной прыжок. Он имел что-то общее с частотой, которую излучали охранники. Эта частота была своего рода кодом распознавания. Чаще всего аккорд. Леандер изменил свой аккорд, чтобы не заманивать Чёрную бригаду на свой след, и из-за этого опозорил свою труппу.

Наверное, это считалось кощунством, изменять частоту.

Благодаря этому изменению частоты его уже было не так легко найти для Натана и Клариссы. Если же он выполнит тройной прыжок, то не один охранник больше не сможет найти его, даже бригада.

Как именно работал этот тройной прыжок, я конечно же не знала, и боялась, что Леандер знал так же мало, как я. Но решающим для меня было то, что существовала возможность, спрятаться от бригады и его семьи, без того, что Леандеру придётся уйти от меня. Как-нибудь мы уж выясним, что скрывается за этим тройным прыжком.

Но у тройного прыжка били и свои минусы. Леандер застрянет между миров, сказали Херувимы. Он потеряет свои способности. Но разве это уже не было так? Его умение летать в прошедшие месяцы радикально ухудшились. Он уже какое-то время больше не предпринимал регулярно свободные полёты. И он жил, не будучи ни человеком, ни охранником, даже если утверждал обратное. Захочет ли он выполнить тройной прыжок? Или его амбиции, принадлежать к Sky Patrol были сильнее?

- Не имеет значения, - сказала я сама себе. - Об этом мы сможем поспорить и позже. Леандеру придётся признать, что будет лучше, не уметь больше летать, чем быть посланным в исправительный лагерь в Гваделупу.

Так как это был второй пункт и намного важнее. Я не могла допустить этот перевод в исправительный лагерь. Да, прежде чем появилась его семья, я поклялась в порыве гнева, в этот раз отпустить его и наконец начать нормальную жизнь. Но тогда я ещё не знала, что его родители хотели подвергнуть его смертельному риску, чтобы снова наслаждаться престижем и славой. Изображения, которые я видела, я никогда больше не смогу забыть.

Они всегда будут напоминать мне, что Леандер возможно был утащен на другую сторону, и почему? Потому что играл в ремень безопасности и сберёг мою маму от пищевого отравления. Он, наконец, сделал что-то хорошее и теперь за это должен был быть наказан. Нет, я не могла этого допустить.

Кроме того я не знала, буду ли я когда-нибудь снова видимой, и может быть Леандер был единственным существом на свете, который мог меня опознать как живого человека. Оставаться одной я ни в коем случае не хотела. Поэтому: лучше пусть Леандер до конца моих дней действует мне на нервы, чем не иметь возможности поговорить с кем-нибудь.

И когда я найду его, и мы решим проблему с тройным прыжком, я позвоню моим родителям и всё будет так, как раньше. Я прислонилась к стволу дерева за моей спиной и с облегчением закрыла глаза. Да, всё снова встанет на свои места.

В воскресенье Натан и Кларисса хотели телепортироваться к Леандеру и откомандировывать его в Гваделупу. До тех пор, я должна буду найти его. У меня было ещё три дня. Беда была только в том, что я не имела ни малейшего представления, где он находился.

Глава 12.

На всякий случай

При следующем шаге мои колени подкосились, как будто были сделаны из пудинга. Я упала вперёд, на горячий асфальт шоссе и, лишь опершись на мои руки, смогла сберечь себя от того, чтобы грохнуться головой и заработать сотрясение мозга.

Сотрясений мозга я уже перенесла достаточно в моей жизни, нового мне было не нужно. Мне и так стало почти невозможно, ясно мыслить. Мой мозг растворился на летнем зное.

Одно мгновение я оставалась лежать, хотя асфальт был таким горячим, что было больно. Но что это меняло? Мои ноги были покрыты мозолями, голые руки искусаны и сгорели на солнце, голова стучала в такт шагов. У меня больше не было сил. Наверное, кроме того, у меня был солнечный удар. Уже на протяжении часов меня тошнило.

Всё-таки я ещё не была настроена на то, чтобы меня переехала машина. На четвереньках я отбуксировала себя на край дороги в тень деревьев, где хотела остаться лежать, пока не соберу снова достаточно энергии, чтобы встать и оглядеться.

Мне нужна была вода. Моя бутылка была почти пустой. Голода на такой жаре я не испытывала, но мой рот так пересох, что я не хотела его больше закрывать и тяжело дышала, как собака, в то время как шла по пустынной дороге. Провела языком по потрескавшимся губам. Ощущение было такое, будто они кровоточили.

Ах, если бы я была более внимательна на уроках географии ... Тогда у меня по крайней мере было бы приблизительное представление, где я собственно блуждала. Но названия деревень, которые я оставила позади, я ещё никогда в своей жизни не слышала и не читала. Я попыталась выучить их наизусть, если обнаружу по дороге расписание автобусов или большую карту, такие, какие везде весели в Людвигсхафене на остановках электричек и автобусов, так что смогла бы сориентироваться и узнала, где находиться следующий большой город.

Но даже это навряд ли поможет мне с моим планом. Это, самое большее направит меня к ближайшему супермаркету. Самое большее? Я посмотрела с сомнением на последний глоток воды в бутылке, мутный и тёплый. Без супермаркета я умру от жажды. Он в этот момент был важнее, чем всё остальное. Мёртвой я не смогу спасти Леандера от Гваделупы.

И с этим «остальным», в одиночку я всё равно не справлюсь. Как ранее при ходьбе, мой взгляд снова затуманил тёмный, пульсирующий туман, а мой желудок перевернулся.

Я не могла сберегать воду дольше. Мне нужно сейчас же выпить её. Не то потеряю сознание.

Дрожащими пальцами я открутила крышку бутылки и залила тёплую жижу себе в глотку. Чёрный туман рассеялся, но в считанные секунды мой язык снова пересох.

Всё же вода подарила мне достаточно сил, чтобы встать и оглядеться. Разве там сзади не мост? Или своего рода платина? Где был мост, там чаще всего встречалась и вода. В ту сторону должно быть течёт Сона. Не только ручей, а речушка! Может быть, я смогу искупаться в ней, освежиться, может быть немного подремать на тенистом берегу.