Любовь Колесник - Витязь. Содружество невозможных

— А-а? — Ирма обнаружила, что вправду смущена — впервые за много, много месяцев. — Я п-пойду умоюсь.

— А слова твои вчера были много смелее, — продолжал нолдоринец. — Напомнить?

— Прекрати…

— Я же не оскорбляю тебя, напротив, — лежа на спине, эльф перекинул ногу через ногу, — стремлюсь к учтивости. Я оденусь и приду приветствовать деву и ее молодого воина.

— А твои штаны и сорочка… Ах да, они в душе. Ты вчера разгуливал голым. Как хорошо, что у меня две ванных, — сердито заметила очухавшаяся наконец Ирма. — Одну ты разнес на хрен. Поищу халат тебе. — И пулей прыснула вон.

Захлопнула дверь, прислонилась спиной и задышала, словно после пятикилометровой пробежки. Черт знает что. Черт. Знает. Что.

Привела в порядок себя — душ, майка, шорты, укладка на скорую руку, макияж. Нашла халат, который позабыл у нее безалаберный приятель. Пошла обратно.

Витязь так же расслабленно валялся, почти стащив с себя одеяло. Посмотрел на Ирму.

— Вот, — она бросила на край кровати халат глубокого синего цвета из какого-то особого хлопка, — можешь ходить пока в этом. Не лезть же тебе в твои штаны… В крови все. Их, кстати, и рубашку, запущу сейчас постирать… а?

— Спасибо.

Тайтингиль упруго встал с постели, взял халат, и…

Замер с махровой тканью в руках. Лицо его менялось при виде безобидной тряпки, руки на ней сжались так, что побелели костяшки. Ирма попятилась в ужасе.

Не мужик, а скопище непредсказуемостей.

— Ты-ы… — низко прорычал витязь, делая широкий скользящий шаг, — ты-ы…

Ирма завопила.

Через секунду в гостевую комнату на бельэтаже квартиры вбежали хорошо подкачанный мальчик лет двадцати, в облепившей тело майке, и Алинка — Тайтингиль стоял вплотную к визжащей Ирме и грозил ей халатом.

— Чья это вещь? Чья?

— Приятель оставил тут, приятель, отвали, пси-и-их! — Нервная система Ирмы дала сбой, что выразилось в ультразвуке. Парень замер, не зная, бить или не бить, да еще и растерявшись, что дядька голый; Алинка бросилась к Тайтингилю, бесстрашно поднырнула под руку и отобрала халат.

— Это дяди Котика! Чего ты разошелся?

— Дяди? Котика? Где он? — рявкнул Тайтингиль.

— Котика трогать нельзя, он хороший, он меня в Диснейленд возил и на кастинги! — завопила Алинка. — Ма-а-ам!

Ирма теряя рассудок некстати вспомнила, как ложилась на пластику лица — да, она попросила приятеля приглядеть за четырнадцатилетней тогда дочкой. И обнаружила их по телефону спустя двенадцать часов в Диснейленде возле Парижа. А учитывая, что доверенности на подростка у Котяры не было, это оказалось нереально круто. Сорванные ором связки Ирма по времени лечила столько же, сколько заживали прооперированные веки и подтянутый подбородок.

Но иначе господину Котову, человеку и явлению, присматривать за Алинкой было скучно.

Ирма облизала губы.

— Чего разошелся? Ну да, приятель оставил, и что? Гордый такой? Чужое не наденешь?

— Ты не понимаешь, — прорычал Тайтингиль, — не понимаешь… Где он? Где?

Его охватила ярость, привычная ярость боя. Мысли о враге получили совершенно конкретное подтверждение. Кто-то из его мира оказался здесь раньше его самого. И обосновался — спокойно, без боли, без крови, без постыдного обморока. И обзавелся вот таким халатом.

Ярость!

— Может, вы все же оденетесь? — подал голос парень.

Витязь раздраженно забрал из Алининых рук халат, с видимым отвращением надел, запахнулся, подпоясался. Посмотрел на парня:

— Приветствую.

— Макс.

— Тайтингиль.

— Что?

— Тайтингиль. — Витязь глянул внимательнее.

Хороший воин, молодой, ладный. Тело переливалось, талия была узко схвачена. Одежда, как у всех здесь, открывала максимум из возможного.

Шагнул вперед.

Парень попятился, чудно сложил руки, видно, в каком-то оборонительном жесте.

— Вы псих!

— Точно! — с удовольствием сказала Алинка. — И это наш псих, Макс! Маман его нашла и решила себе оставить.

— Ты-ы… — снова угрожающе зарычал витязь, теперь — на парня, — ты с темными колдунами дружбу водишь, отрок?

— Отойди от меня! — Голос парня сорвался на фальцет. — Отвали, придурок!

Тайтингиль безошибочно цапнул Макса и подтащил к себе, невзирая на короткие удары и сопротивление — как щенка; сунул руку в задний карман тугих джинсов, двумя пальцами выудил плоский конвертик…

— Аа-а-а! — заорала Ирма.

— Ма-а-акс! — возмущенно взвыла Алинка. — Ты говорил, что не-е-ет!

Парень бился пойманной рыбой и молчал.

Нолдоринец распотрошил бумажонку, понюхал тусклый порошок с вкраплениями синего. Названия он не знал, но знал, что это — яд, яд от некромантов или же иных душегубцев, туманящий рассудок. Можно было даже не брать на палец, не пробовать.

— Алинка! А ты? — вскричала Ирма.

— Я же не дура!

— Откуда вы-ы?.. — выводил рулады парень, которому никак не удавалось вывернуться окончательно. — Откуда вы-ы узнали?..

— Я понял. — Тайтингиль откинул юнца прочь. — Люди, люди…

Внизу раздался звонок; Ирма подпрыгнула — черт, черт! И бросилась открывать дверь.

Пришедшего невысокого человека в скромном сером костюме проводила в кабинет и затихла там, закрыв дверь.

Макс смотрел исподлобья.

Алинка, проследив сверху через перила за гостем, повернулась к двум мужчинам.

— Ну что, пошли кофе пить?

— А ты… а я… — замямлил Макс.

— Пошли, пошли. Я тебя там и убью, — пообещала Алинка. — Почетная прабабушкина сковородка из «чугуния и алюминия» уже Тайтингилева, так я тебя тефалем.

Витязь невольно улыбнулся, поняв смысл, — и сурово нахмурился, глядя юному воину прямо в очи.

— И дерешься плохо. Кто учил?

— Да уж учили. — Макс прятал глаза.

— Ладно. Кофе? Пойдем же.

На кухне юноша и девушка уселись за стойку, взяв остывший напиток. Тайтингиль изучал все, что теперь было навалено на столе, — баночки с йогуртами, миску с хлопьями, круассаны из пакета, воду из обоих кранов — с фильтром и без, и воду из бутылки. Понюхал чашку Алининого кофе. Взял полуторалитровую бутылку воды, забрался на широкий подоконник и, прихлебывая, смотрел с двадцать второго этажа на окружающий мир, скрестив ноги в щиколотках.

— Чего ты так на Котика рассердился? — спросила Алинка, бултыхая в молоке хлопья ложкой с Микки-Маусом на ручке.

— Вы давно его знаете?

— Да, очень. Я и не помню, с какого моего возраста. Он мамин… друг. Сейчас в Эмиратах отдыхает.

— Вот что, — прошептал Тайтингиль.

Ничего случайного не происходит. Ничего. Котик, стало быть. Тварь, дорогая Ирме и Алинке. Он? Он, неведомый враг? Уехал? Что ж, вернется… И тогда, тогда…

— Друг, да. Ну, бывший, — осторожно добавила девушка, не так поняв реплику. — А вообще-то мама ни с кем не встречается.

Эльф мог бы добавить, что чуял это, ощущал — Ирма желала его, да, и Ирма вправду была одинока.