Любовь Колесник - Витязь. Содружество невозможных

И запах цветущей липы.

И песка.

Металла и усталости.

— Охренеть, — сказала она.

Нолдоринец выгнул резную бровь и улыбнулся краем рта.

— Значит, секса не будет? — спросила Ирма и облизала губы. — Ты не станешь со мной спать?

— Нет, не стану. Это не в правилах моего народа. Мы любим единожды, как живем, и любим, сливая души, — назидательно произнес Тайтингиль. — А не только тела, подчиняясь похоти.

— О господи…

Слияние душ, ну вы подумайте только!

Шутит?

Он шутит, да?

Ирма села за стол и с подвыванием захохотала. Потом встала, взяла из бара бутылку виски, налила в толстый стаканчик граммов восемьдесят, добыла из холодильника лед.

Издевается.

Витязь тем временем нюхал открытую бутылку. Как кот.

Ирма, которую трясло уже не по-детски, прошептала:

— Я договорилась. Будут тебе документы, через три дня. Браслет ушел, завтра заберут. Я… я многое для тебя сделала сегодня. И… есть способы зарабатывать. Достаточно легко, без труда жить в нашем мире. И не тратить много времени.

— Расскажи, — сказал Тайтингиль, впрочем без большого энтузиазма.

— И друзья у меня найдутся подходящие, — шептала Ирма, шептала и льнула к нему. — Ты же хочешь карету… как моя?

— Что мне придется делать? — Он осторожно отодвинулся, подумав: ничего хорошего, скорее всего. В этом странном мире, кричащем суматохой и развратом… прищурился. — Я воин. Я знаю, как вести войско. Я обучен убивать и делаю это лучше всего.

Убивать, этого еще не хватало!

— Не надо убивать! Достаточно быть таким, какой ты есть. У нас запрос общества… на необычную внешность. Скажи, ты умеешь танцевать или петь?

— Разумеется. Каждый из эльфов умеет, — усмехнулся Тайтингиль.

— А, — Ирма снова облизала губы, пытаясь убедить себя, что решает насущный вопрос трудоустройства этого сумасшедшего парня, а не пытается урвать что-нибудь для себя, — можешь показать?

— Станцевать для тебя? — недоуменно спросил Тайтингиль.

— Станцуй, да! Вот, смотри: так. — Ирма бросилась в гостиную, к компьютеру, нашла пару клипов, вывела на плазму на стене.

Тайтингиль, пришедший следом, без восторга смотрел на изображение.

— Воины славно сложены, но я нахожу такое непристойным.

— Зато люди смотрят, получают удовольствие. И платят немалые деньги. И при этом никого не придется убивать!

— Фу, — честно сказал Тайтингиль. — Потом, такой одежды у меня нет.

— А что у тебя под штанами? — простонала Ирма.

— Собственно я, — еще более недоуменно ответил витязь. — И что же, за такое хорошо платят?

— Тебя осыплют золотом…

Тайтингиль подумал: «Кто девочку ужинает, тот ее и танцует». Да?..

— Я не хочу танцевать на потребу людей в нагом виде. Я — воин. Но я станцую для тебя, раз ты желаешь.

Ирма быстро ткнула в поисковик, выбирая музыку под свой вкус. Что подойдет? Пожалуй, немного рока…

Пару секунд Тайтингиль с интересом изучал вокалиста на плазменном экране. Потом пожал плечами, отошел в сторону, еще раз скосился. Расставил ноги…

Золотые волосы пролетели крылом, когда витязь резко откинул голову. Руки рванулись за музыкой — резко, как в бою. Талия выгнулась, плечи напряглись. Ладони захватили низ шелковой сорочки и открыли торс, медленно проползая по коже под рубленые ритмы. Обучиться такому по живой картинке на волшебном стекле было нетрудно.

Ткань отлетела в сторону.

Когда музыка смолкла, Ирма, тяжело дыша, прижала ладони к щекам. Потом вскочила. Тайтингиль уже шел к столу, на кухню — взять себе виски и салат. Он даже не раскраснелся. Сапоги и штаны остались при нем. Но и обнаженного торса хватило — Ирму окатило жаркой волной.

— Так-так-так, — прошептала она, — так-так-так. Сейчас поедим…

— Я желаю того же. Где у тебя очаг?

— Может, не стоит жарить мясо ночью?

— Отчего?

— Много времени займет. — Ирма подошла вплотную к эльфу. — Много… а тебе бы помыться, так? — и повела кончиками пальцев по ложбинке вдоль груди. — Так… помыться, эльф.

Тайтингиль перехватил руку Ирмы. На запястье, много раз перевитый, болтался шнур с множеством разнообразных камешков, вроде даже пара мелких золотых самородков, кажется грубо обработанные изумруды, рубины.

Фенечка.

— Ты добиваешься того, что вряд ли возможно. — Его низкий голос стал совсем тихим. — Я не смогу любить тебя.

— Да кто говорит о любви? Зачем она сдалась?

— Я чувствую. Я ощущаю твое волнение. Ты зовешь, твое тело зовет. Но моя душа молчит.

— Душа… а вот тут? — Ирма уверенно бросила руку между ног витязю, и тот на сей раз не стал ее останавливать. Просто стоял и смотрел.

— Ты… ты что… — Ее пальцы двигались сквозь плотный шелк штанов, ощупывая плоть эльфа — никакой реакции. — Ты что?!

Тайтингиль отвел руку женщины от своего тела.

— Оставь. Мы собирались сесть за трапезу.

— Ладно… прости. Я как-то не была готова. Я вообще не понимаю тебя. Ты ведешь себя странно.

— А ты — нет? — спросил он.

Она не нашлась что ответить. Безропотно показала ему, как включить плиту. Смотрела, как высокий непонятный мужчина, плоть которого даже не шевельнулась под ее более чем опытными пальцами, красиво режет мясо, красиво обсыпает его специями, красиво жарит на мраморной сковороде. Женщину вело — она, привыкшая доминировать, была готова просто его вымыть, просто расчесать волосы, гладить, ласкать — просто. Просто. Это было странно, но она уже была готова — так.

И в то же время притягательность и совершенство золотого создания пугали.

«Тупая трусиха, — сказала себе Ирма, прислушиваясь к ощущениям внизу живота. — Какого черта он ведет себя так, словно он тут хозяин? Словно ему должны?»

Или все же с ним не все ладно? Стилист, имиджмейкер…

Пока дожаривалась мраморная говядина, Ирма ушла в комнату и включила там клип дебелого болгарского певца. Музыка была хороша, мальчики в клипе так и льнули друг к другу.

Расставила тарелки, принесла виски, лед, салфетки.

Тайтингиль мельком взглянул на экран и передвинул свое кресло, чтобы быть к нему спиной. С гораздо большим интересом рассмотрел вилку, и отчего-то Ирме верилось, что это не переигрывание — мужчина впрямь заинтересовался.

— Не хочешь смотреть?

— Мне это не добавит аппетита. А вы, я смотрю, совсем запутались, — невесело констатировал эльф. — Так много сделали, так быстро выросли. И при этом рискуете растерять истинное… Но так вы и начинали, так и начинали — люди. Жадность, неуемность, стремление к богатству, к власти — и невероятная изобретательность во всем, что может это давать. Изобретательность, не ведающая границ — никаких.

— Ты так говоришь, словно… — Ирма осеклась.

— А если это… ангел?

Стихийная вера присуща каждому русскому. Ирма была по большей части русской.