Майра МакЭнтайр - Песочные часы

— Я, — ответила Майкл. — И Нейт с Авой.

Калеб положил руки за голову и закрыл глаза. Я старалась не смотреть на его грудь слишком пристально.

— Ава? Зачем надо было брать с собой Сияющую?

— Сияющую? — переспросила я.

— Как у Стивена Книга, — ответил мне Майкл. А Калебу он объяснил: — Потому что она подошла к телефону. И приехала за мной.

— Приехала за тобой? — Калеб нахмурил лоб, открыл глаза и искоса взглянул на нас. — А где ты был?

Майкл встал рядом со мной:

— С ангелом. Это Эмерсон.

Калеб вскочил, сразу позеленев, поплотнее закутал бедра и одеяло и побежал к двери.

Я посмотрела на Майкла:

— Да уж.

Мы пошли вверх по лестнице, я, насколько было возможно, старалась не обращать внимание на звуки, доносившиеся из туалета на первом этаже. Я обрадовалась, что не завтракала в тот день.

— Первое впечатление просто отличное.

— На самом деле он не такой ужасный. — Жалюзи в спальне Майкла были открыты, солнце заливало комнату. — Хотя вру. Иногда он бывает даже хуже.

— Я про себя, а не про него. Только ты назвал мое имя, как он убежал блевать. А за него ты ничего не должен объяснять. Кто я такая, чтобы судить?

— Он был хорошим парнем, но за последние полгода прямо на моих глазах превратился в отъявленного засранца. — Майкл сел за стол и положил голову на руки. — Все стало очень плохо, когда погиб Лайем, а потом и его мама…

— Заболела, — вставила я.

— Не просто. — После некоторых колебаний Майкл поднял голову. — После того как умер Лайем, она… попыталась покончить с собой.

Я сглотнула. Очень напряженно.

— Ого!

— К счастью, у нее это не вышло. Но с тех пор Грейс лежит в коме. Какое-то время с ней круглосуточно сидели сестры. Лендерс позволил ей остаться в «Песочных часах».

— Вот почему там остался Калеб, — сказала я, наконец поняв, почему он жил в доме с человеком, которого подозревал в убийстве своего отца. — За мамой присматривать.

— Ага. — Выражение лица у Майкла было обеспокоенное. — Но доктор сказал, что ее лучше перевести в лечебное учреждение для хронических больных. Сегодня ее перевозят.

— Хреново. — Я с такими заведениями была слишком хорошо знакома. Интересно, а Калеб? Знал бы он, с чем столкнется, когда будет к ней ходить.

— Хреново, — согласился Майкл. — Раньше Калеб был совсем другим, очень целеустремленным. Он чемпион по плаванию. Бассейн в «Песочных часах» был сооружен специально для него.

Да, у него же тело, как у пловца, особенно плечи. И шесть кубиков пресса.

Точнее, восемь.

В кои-то веки сработал фильтр, и я ничего не сказала. Подтянувшись на руках, я уселась на стол:

— Я еще не в курсе, что у него за способности. Можешь сказать?

— Я-то могу, — ответил Майкл. — А вот он сам этого бы не сделал. Ты в курсе, кто такие эмпаты?

— Я знаю, что такое эмпатия.

Майкл взял карандаш и начал ритмично стучать концом с резинкой по столу.

— Есть некоторая разница. Эмпат — это человек, который обостренно чувствует эмоции других людей, порой независимо от того, хочет он этого или нет. И эти способности не ограничены временем и пространством — эмпат может уловить, что чувствует любой другой человек в любое время и где бы он ни находился. Но талант Калеба в основном распространяется на тех людей, с которыми он и в жизни как-то общается. Например, он может узнать, что чувствую я, потому что он мне как брат.

— А почему он назвал Аву Сияющей?

— Ты книгу читала?

— Нет, только отзывы о ней и о фильме. — Я ужастиков избегала, особенно про призраков и психопатов. Меня спасал Интернет, в котором всегда можно было найти краткое содержание любого произведения — это позволяло мне познакомиться с поп-культурой в достаточном объеме, не слишком в нее углубляясь. — Надеюсь, она не держит в своей комнате топор и не пишет помадой на дверях?

Майкл выразительно посмотрел на меня:

— Калеб любит клички придумывать. Он говорит, что в голове у Авы такой же хаос, как и у отца в романе, и что она настолько же презирает власть. Она, как правило, делает все, что захочется и когда захочется.

— У него все прозвища такие навороченные?

— Нет. Просто у него к Аве своеобразное отношение. Может, это связано с тем, как она ведет себя при мне.

— Э-э… Калеб скоро закончит обниматься с унитазом, может, поговорим о нем, пока он не вернулся? — предложила я. Обсуждать соперницу не хотелось.

— Верно. — Майкл уронил карандаш на стол. — Я думаю, что вся его напускная грубость оттого, что он слишком ранимый в душе. Он все делает нарочито — одевается, ведет себя… Он старается держать с людьми дистанцию, потому что так ему не придется чувствовать то же, что и они. Ему хватило и того, что случилось с отцом, а мамин срыв чуть не прикончил его самого.

— А сейчас он ощущает ее эмоции?

— Нет. — Майкл покачал головой. — После ее попытки уйти больше нет. Он винит себя за то, что не предчувствовал того, что она собиралась сделать.

У меня сердце заныло от жалости к Калебу. Отец у него погиб, а мама хоть и жива, но общаться парень с ней не мог. Ему хотя бы не приходилось чувствовать то же, что и она. Наверняка ему и без этого было достаточно тяжело видеть ее в таком состоянии.

— Его проблема еще и в том, что он не всегда понимает, почему люди переживают конкретные эмоции. И он их не всегда правильно интерпретирует: Калеб может подумать, что чувства людей направлены на него, и лишь потом разберется, что это не так, — рассказывал Майкл, катая ладонью карандаш по столу. — Однажды он мне признался, что любит плавать, потому что сквозь воду эмоции не проходят. Это единственное место, где он может от них укрыться.

Да, в таком случае мне бы тоже хотелось иметь собственный бассейн.

— А почему он так себя повел, когда ты меня ему представил? Мне казалось, что ему обо мне уже известно.

— Известно. Но то, что ты оказалась здесь, среди нас, говорит о том, что ты согласилась попытаться спасти Лайема.

На лестнице послышались шаги, и Майкл поднес к губам палец. В открытую дверь вошел Калеб, прикрывая глаза от солнца рукой.

— Ты уже лучше выглядишь, — прокомментировал Майкл, вставая, чтобы закрыть жалюзи.

Намного лучше. Калеб принял душ и надел чистую одежду. То, что от него перестало так ужасно пахнуть, было уже супер. Какое-то время он переводил взгляд с меня на Майкла, а потом остановил его на мне.

У меня внутри потеплело.

— Извини за сцену внизу. Я еще не совсем в своем уме. Чего я, кстати, не понимаю, — сказал он, снова повернувшись к Майклу. — Клянусь, я всего два пива выпил.

Майкл молча поднял брови, а потом сел на край кровати.

— Скажи честно, — с напором спросил Калеб низким хриплым голосом, — ты помнишь… кто был со мной, когда ты меня нашел?