Ладомир Гарт - Клинок Сариолы

— И ты знаешь, каким образом можно своею волей воздействовать на случайность? — взволнованно спросил Эвальд.

— Увы, пока ещё нет. Но опыт магии может дать ключ к этому. Многое ещё не изучено, и мне не терпится скорее приступить к дальнейшим исследованиям.

— Я думаю, что Всевышний закроет тебе путь к этим знаниям. Не должно человеку обладать сверхмогуществом, ведь его разум слаб и подвержен страстям, он может принести неисчислимые беды миру.

— Я и не претендую на сверхмогущество, я лишь надеюсь на то, что мои исследования помогут мне, или любому человеку, стать хоть немного более везучим и удачливым.

— Но от чего может это зависеть?

— Всё в мире подвержено колебаниям, и человек, как и всё во Вселенной, представляет собой комплекс колеблющихся полей. Колебания эти складываются в гармоники разных порядков, и образуют результирующий ритм. Вселеная также имеет свой ритм, сложенный из колебаний полей всех существ и предметов, находящихся в ней. Насколько ближе ритм колебаний отдельно взятого человека к единому ритму мира, настолько более этот человек вписывается в картину Вселенной, то есть настолько более он будет богат, здоров, счастлив, и удачлив в делах.

— И что же нужно делать для этого, чтобы приблизиться к гармонии?

— Именно то, чему учит нас Всевышний. Безропотно принимать всё, что посылает нам судьба, независимо от того, хорошее это или плохое, злое или доброе. Одинаково любить и друзей, и врагов, и благодарить Всевышнего за каждый прожитый день. Изгнать из души злобу, страх, гнев, зависть и чванство. В делах, словах и мыслях творить лишь добро.

— Увы, не все способны стать святыми при жизни. Но сколько примеров, когда благоденствуют творящие зло, убийцы и кровавые деспоты живут в роскоши, и Всевышний терпит это, и не карает их.

— Я тоже много думал об этом. Их собственные колебания далеки от гармонии мира, но кратны ей, и это даёт им возможность получать блага от мира. Но, по закону колебаний, они двигаются по гармонике более высокого порядка, и им суждено унизиться, и испытать на себе всё зло, которое они приносят в мир.

— Действительно, Николас, твои исследования имеют огромное значение, — сказал Эвальд. — Когда мы вернёмся в Сариолу, к твоим услугам будут любые лаборатории!

— Спасибо, господин принц.

Старая дорога сменилась новой, вымощенной уже по приказу Императора. В обоих направлениях по ней передвигались караваны купцов, кареты важных чиновников, телеги крестьян, везущие провизию, группы пеших паломников, и просто одинокие путники. Столица была уже совсем близко. Дорога поднялась на высокий холм. Отсюда, с вершины, весь Ренегсберг был виден, как на ладони. Огромный город, серым гигантским муравейником раскинувшийся в долине, воистину был столицей мира. Его окраины терялись в туманной дали. Он был похож на приземистую пирамиду, у подножия которой теснились трущобы бедняков, ближе к центру находились более высокие дома зажиточных горожан и купцов, и в самом центре — огромные вычурные особняки высшей знати, государственных чиновников и духовенства. Над всем этим возвышался величественный императорский дворец из белого мрамора, увенчанный высокой хрустальной башней, блистающей на солнце. Дворец занимал целый квартал и был городом в городе, со своими границами, своим населением, состоящим из слуг Императора, и войском стражи. Это был шедевр архитектурного искусства. Его стены были похожи на крепостные, с зубцами и башенками, выстроенными в красивом вычурном стиле. Отсюда, с холма, дворец казался белым айсбергом, возвышающимся над серой массой остальных строений. От столичных окраин к центру города тянулись сотни дорог, по которым двигались экипажи. Друзья спустились по дороге в долину, и через несколько часов вошли в город. На улицах толпились тысячи людей, то тут, то там сновали кареты и лёгкие повозки. В многочисленных лавках кипела торговля.

— Куда мы идём? — спросил мэтр.

— Во дворец, — ответил принц. — Прежде всего, необходимо нанести визит Императору.

— Может быть, нам не стоит этого делать? — поморщился учёный, — что — то говорит мне, что от этого не будет ничего хорошего.

— Рад бы не делать этого, но я обязан, иначе это будет расценено Императором, как неуважение к своей особе, и сей факт может повлиять на отношения между Сариолой и Империей.

Друзья медленно продвигались к центру города, где находился дворец. Они шли мимо величественных особняков, ориентируясь на высокую хрустальную башню, которую было хорошо видно из любой части города. Наконец, впереди показались огромные дворцовые ворота из мрамора и тёмного металла. По обеим сторонам ворот возвышались огромные скульптуры, изображавшие львов и драконов. У входа дежурила стража императорской гвардии, вооружённая алебардами и арбалетами.

— Тебе придётся взять на себя роль моей свиты, — сказал принц мэтру.

— С радостью сделаю это, — согласился учёный.

Когда они приблизились к воротам, принц остановился поодаль, а Эмилиус обратился к стражникам:

— О гвардейцы великого Императора! Принц Сариолы, Страны предрассветного тумана, находясь в Ренегсберге проездом, просит Его Величество об аудиенции, дабы засвидетельствовать ему своё почтение!

Офицер стражи поклонился Эвальду и отправил посыльного с донесением Императору о прибытии принца. Не прошло и получаса, как посыльный вернулся.

— Его Величество ждёт вас, господин принц. Следуйте за мной.

Коня Эвальда определили в дворцовую конюшню, а сам принц, сопровождаемый мэтром, последовал за посыльным во внутренние покои дворца. Они поднялись по широкой лестнице из полированного мрамора, и оказались в величественном зале с анфиладой колонн. На узорном полу играли цветные блики витражей. Зал сменился коридором с высоким расписным потолком, затем друзья вошли в другой зал, ещё более величественнее и богаче украшенный, чем первый. Эмилиус, разинув рот, вертел головой.

— Я во дворце императора! Мог ли я мечтать, что когда-нибудь попаду сюда!

Навстречу им попадались важные разодетые вельможи, напыщенные чиновники и слуги в богатых ливреях. Лёгкое чувство опасности заставило принца обернуться. Ему показалось, что между колонн мелькнул и скрылся фиолетовый балахон. Принц остановился и попытался заглянуть за колонну, но никого не увидел.

— Прошу вас, следуйте за мной, господин принц, — позвал его посыльный стражник, — Его Величество ждёт вас в зале аудиенций. Было бы непочтительным заставлять его долго дожидаться.

Эвальд согласился со стражником, и они продолжили свой путь через богатые залы и коридоры. Наконец, они вошли в просторный зал с высокими цветными окнами, где на богато украшенном золотом троне восседал император Гилдериан, самый могущественный из правителей мира. Это был небольшого роста человек с редкой бородкой, тщедушный и суетливый. Плечи императора покрывала роскошная пурпурная мантия, а на его голове покоилась золотая корона, инкрустированная бриллиантами и рубинами. В руке правитель держал длинный золотой скипетр. Вокруг трона толпились придворные и приближённые властителя. Принц, сопровождаемый мэтром, подошёл к трону и поклонился, достаточно низко, но не в пояс, его поклон был ровно столько глубоким, сколько глубоко предписывал этикет принцу независимой страны кланяться правителю более могущественной державы. Эмилиус, согласно этому же этикету, опустился на колени.