Руслан Шабельник - Песнь шаира или хроники Ахдада

И царь Шахлан шёл с ними до середины дня, а потом телохранители поставили ложе на землю, и все сошли с коней и простились друг с другом. И царь Шахлан поручил Хасану заботиться о Ситт Шамсе, а телохранителям он поручил заботиться о них обоих.

А потом он приказал телохранителям нести ложе, и Ситт Шамса простилась с отцом, и Хасан тоже простился с ним, и они отправились, а отец девушки вернулся назад. И отец дал Ситт Шамсе триста девушек из прекрасных наложниц и дал Хасану триста мамлюков из детей джиннов. И они отправились в тот же час после того, как все взошли на это ложе и четыре телохранителя подвели его и полетели с ним между небом и землёй.

И они пролетали каждый день расстояние тридцати месяцев пути и летели таким образом, пока не достигли Ахдада..

23.

Хасан и Шамс ад-Дин

- Ох, ох, не в добрый час решил ты вернуться, брат мой, - султан Ахдада, точнее - того, что осталось от Ахдада - Шамс ад-Дин Мухаммад сидел в своих покоях и громко плакал.

Перед султаном стояли Хасан с женой, позади них толпились побратимы - те, что остались, а численность их за последнее время значительно уменьшилась.

- Но что случилось, брат мой, - обратился Хасан к Шамс ад-Дину, - оставил вас я на острове, полными сил и желания вернуться домой. Не ты ли сам приглашал меня поселиться в твоем городе. И вот я и моя жена - прекрасная Ситт Шамса, вернуть которую мне удалось только благодаря вашей доброте и пониманию - здесь. С нами ценности - богатые дары тебе - султан и всем побратимам. Но, вернувшись, что я вижу - город наполовину разрушен...

- Или наполовину цел, - вставил один из побратимов. Все зависит от того, как посмотреть... - под взглядом Шамс ад-Дина побратим замолчал и поспешно задвинулся в задние ряды.

- Город не только наполовину разрушен, но и пуст, - произнес султан. - В нем почти не осталось жителей. Ох, ох, не в добрый час решил ты вернуться, брат мой.

- Но...

- Джинн, огромный огненный джинн - раб кувшина, некогда добытого тобой, рушит город, - поспешил с объяснениями другой побратим.

После чего, они все, сбиваясь и перебивая, поведали историю, которая случилась между ними и царевной Заримой, и о страшной мести, которой она подвергла город.

По окончании истории, Шамс ад-Дин Мухаммад вновь горько заплакал, а побратимы дружно опустили головы.

- Воистину, если Аллах закрывает одну дверь, он открывает тысячу других, - вскричал Хасан, - знайте же, что мой тесть не кто иной, как царь джиннов! Стоит мне только попросить, и он прикажет Гассану Абдуррахману...

- Гассан Абдуррахман - раб кувшина, он не станет подчиняться никому, кроме хозяина кувшина, даже моему отцу, - без должного разрешения Ситт Шамса подала голос. И обстоятельства, в которых оказался Ахдад были тому извинением.

- Тогда, пусть пришлет войско и сразит...

Ситт Шамса покачала головой.

- Мой отец не станет вмешиваться в дела людей. Много веков назад он дал в том клятву. Отец может прислать подданных, чтобы спасти тебя, меня, твоих близких, но сражаться... войско... нет.

- Пусть не с джинном. Ведь можно же полететь на острова и умертвить колдунью, вместе с ее помощником! - не сдавался Хасан.

И снова Ситт Шамса покачала прекрасной головкой.

- Мой отец не станет вмешиваться в дела людей.

- Нет выхода! Нет выхода! - в отчаянии Шамс ад-Дин воздел руки к небу.

С не меньшим отчаянием, Хасан обратился к жене:

- Ситт Шамса, любовь моя, ты же знаешь джинов. Их сильные стороны и слабости. Чего они боятся и от чего впадают в радость. Кто, как не ты, может придумать способ избежать этой беды! Ну же!

И Ситт Шамса скромно потупила очи.

- Я подумаю.

24.

Хасан и джинн

Воистину, Мы сотворили человека из сухой звонкой глины, из ила, отлитого в форме. А до того Мы сотворили джиннов из палящего огня.

Красный кулак опустился на крышу, и глиняные стены не выдержали. Во все стороны полетели куски и осколки, а дом укутался пылью. Джинн дунул, и могучее дыхание унесло пыль, обнажив развалины на том месте, где мгновение назад возвышался дом. Смяв забор огромной ногой, джинн приступил к следующему строению. Сегодня это был небогатый квартал, и на каждый дом Гассан Абдуррахман не тратил много времени.

Ангелы созданы из света, а джинны - из огня без дыма.

Мы сотворили джиннов и людей только для того, чтобы они поклонялись Нам.

Хасан двигался по улице, и пыль карликовыми самумами бежала вслед торопливым шагам.

Сегодня джинн появился раньше обычного, и Хасан торопился. Однако страх, страх, присущий каждому созданию Аллаха, а людям в особенности, мешал ему перейти на бег.

Шум впереди лучше путеводной звезды указывал направление.

Как Мы сказали ангелам: "Падите ниц перед Адамом!" Все поклонились, кроме Иблиса. Он был из джиннов и ослушался воли своего Господа. Так неужели же вы признаете его и его потомков правителями взамен Меня? Ведь они для вас - враги. Плохая замена для тех, кто поступает несправедливо!

Красный кулак походя смел забор и на том же замахе врезался в стену, превращая дом в кучу мусора.

Из земли вышел и в землю возвратился.

Сейчас, когда Хасан увидел джинна сблизка, увидел его силу и мощь, былая решимость улетучилась, сложилась, осыпалась, словно дом, сминаемый ударом огненнокожего.

Джинн подобрался к следующему дому, Хасан, опасаясь, что решимость вновь оставит его, громко прокашлялся.

Для тварей простер Он землю.

И тогда Мы повелели: "Изыдите, и да пребудет с вами вражда! Земля пусть станет вам временным местопребыванием, и от нее вы будете получать средства к существованию".

Несмотря на шум, порождаемый своим занятием, джинн услышал Хасана.

Он обернулся и совсем незлобиво спросил:

- Чего тебе?

Мы покорили Сулейману ветер, который одним утренним дуновением пролетает месячный путь и ночным дуновением проходит такой же путь. Мы заставили для него течь родники расплавленной меди. И часть джиннов работала на него по повелению его Господа. А тому, кто из них ослушается Нашего повеления, Мы дадим вкусить наказание огнем. Они создают для него то, что он пожелает: алтари, изваяния, чаши, огромные, как водоемы, прочно стоящие котлы.

Хасан снова прокашлялся, и не одна пыль была причиной сухости в горле.

- О, Гассан Абдуррахман, да, да, не удивляйся, мне известно, как тебя зовут, хотя истинное имя ведомо лишь Аллаху! - Хасан снова прокашлялся. - Не поведаешь ли мне, о дитя огня, каким образом... - Хасан понял, что не может больше говорить, и не одна сухость в горле была тому причиной. Слова, иногда слова теряются в водовороте мыслей, не поспевают, или становятся малыми, и не одна недостаточная ученость тому причиной. - Слушай, Гассан Абдуррахман, а тебе обязательно, э-э-э, рушить город?

А ослушавшихся или высказавших неповиновение заточал он (Сулейман) в медные кувшины и заливал горлышко свинцом и запечатывал своей печатью. И бросал те кувшины в море, чтобы мучились джинны в них до скончания времен.