Павел Торопов - Каменный меч

Я знаю только, что произошло. Четыре века назад народ Лиги осквернил место, напоённое могущественнейшей магией. И он должен понести наказание. Таковы законы мироздания. Это должно произойти. Не потому, что кто-то зол на Лигу, не может простить того, что совершили наши предки… Нет. Скорее, это похоже на механизм. Маятник качается в одну сторону — и затем неизбежно идёт обратно… если только чья-то рука его не остановит.

Это единственный путь, который я вижу. Вынести наш случай за пределы безликих механизмов. Заставить силы, чьей волей возник каменный меч, воспринять нас. Заставить их принять решение — действительно ли они хотят нашей смерти?

И для этого нужен будет ритуал. Ритуал, которых не найти ни в одной книге. Уникальный ритуал. Я знаю только один принцип, который поможет создать такой ритуал. Символизм. Но не просто символизм, а символизм настолько точный и подробный, что он станет реальностью.

Народ Рифтрана должен будет зайти в потайную пещеру. Все, включая стариков и детей. Я нанесу кое-где на стенах и своде магические знаки. А потом придётся ждать. Даол-уразод, или других, с выработок… Неважно. Они придут. Не могут не прийти — ведь все их жертвы будут в той пещере. Придут с одним ясным намерением. Убивать. И это создаст символизм. Символизм, неотличимый от реальности.

Народ, должный понести наказание, будет нести самое страшное наказание из возможных. И это будет происходить именно в том месте, где всё началось.

Такой ритуал… создаст много энергии. Непредставимо много. Редко когда создавалось столько. Через эту энергию… я попробую воззвать. Не знаю, как, в тот момент придётся импровизировать. Но не думаю, что это будет сложно. Это воззвание должны услышать. Должны» .

Огромная пещера была забита почти до отказа. Сбившееся внутри население целого города лишь чуть-чуть не доходило до линии, которую прочерчивала росшая из стены скульптура. Десятки тысяч взглядов, наполненных страхом, любопытством и надеждой, ежесекундно скрещивались на неправдоподобно детальных очертаниях колоссальной руки и на строгих, простых линиях каменного меча.

Стороннему наблюдателю было бы очень сложно найти что-то упорядоченное, закономерное в теснящейся толпе жителей Рифтрана. Пожалуй, только две вещи бросились бы ему в глаза. Старики, женщины, дети — все, кто был слабее, стояли позади, в глубине исполинского пещерного коридора. Впереди стояли мужчины и, чем ближе к первым рядам, тем лучше они были вооружены.

И ещё глаза наблюдателя заметили бы, что толпа, несмотря на многочисленность, специально теснилась, сбивалась ещё плотнее, изо всех сил пытаясь оставить между собой и открывшимся из Рифтрана проходом руку с каменным мечом. Будто веря, что гигантский клинок обрушится на наступающих врагов.

Все, кто пришёл в потаённую пещеру, готовились к битве. К страшному, смертельному сражению, чьё эхо раздастся далеко за пределами этого мира.

Ожидание было тяжёлым. Но недолгим.

Опустевший и затихший Рифтран, скрывшийся во тьме за жерлом прохода, вдруг наполнился звуками. Поначалу одиночные, еле слышимые, они множились и разрастались, подобно надвигающейся лавине.

Звуки были совершенно разные. Вой, лай, крики, рычание, топот, скрежет, хлопанье… Какие-то из них были знакомы. Какие-то — совершенно ни на что не похожи.

Звуки были абсолютно одинаковы. Наполнены злобой, ненавистью, чуждостью. Жаждой.

Через некоторое время звуки приблизились. Проникли под своды прохода, обрастя торжественной гулкостью.

И обрели плоть.

Проход начал исторгать полчища даол-уразод. Они устилали шевелящимся ковром пол, ползли по стенам и потолку, летели по воздуху. Даол-уразод вытекали в пещеру, будто поток нечистот, будто страшная кожная зараза, покрывающая скалу, захватывающая всё новую и новую поверхность.

Однако, несмотря на многочисленность, чудовища медлили наступать. Словно пародируя жителей Рифтрана, они тоже теснились, толпились, нередко налезали друг на друга, но не пересекали линии, начерченной в воздухе каменным мечом.

На несколько минут две толпы застыли. Одна, скованная ожиданием, питаемая надеждой, слабо перекатывающаяся волнами и криками в попытке понять, что происходит. И вторая, пышущая яростью, звенящая голодом, бурлящая, как кипяток, и набухающая, как нарыв.

Затем скопление чудовищ начало двигаться. Но не вперёд. А вверх.

Даол-уразод будто обезумели — они забирались друг на друга, страшно подминая тех, кто был внизу, сплетались в теснейших, непредставимых, тошнотворных объятиях. Рвалась плоть, трещали кости, но не раздавалось ни единого крика боли.

Всё новые и новые чудовища соединялись в этом столпотворении. Оно росло, поднималось на десятки шагов, к самому потолку. И формировало что-то. Вытянутое, цилиндрическое. Похожее на тело.

Вскоре, завораживающее потусторонней мерзостью движение стихло, сплетя на вершине цилиндра овал. Овал был не сплошным — вверху, там, где полагалось быть глазам, зияли две вмятины.

В следующее мгновение, та, что была слева, заполнилась густым, скалящимся кровавыми отблесками пламенем. Та, что справа — пульсирующей чернотой, видимой в любой тьме.

А потом зазвучал голос. Все звуки, которые только могли породить глотки даол-уразод, сплетались в этот голос. Намного сильнее и ужаснее, чем тела монстров сплетались в колоссальную фигуру.

— КАК ХОРОШО.

Кто-то вскрикнул. Особенно много возгласов поднялось сзади — для тех, кто стоял там и не видел происходящего, прогремевшие слова стали полной неожиданностью.

— КАК ХОРОШО ВЫ ИЗМЕНИЛИ СВОЙ МИР.

Голос тёк и струился. Непознаваемый, неопределяемый, состоящий из множества звуков, он находил путь к каждому.

— НИЧТО НЕ ПОМЕШАЛО МНЕ. ДАЖЕ НЕУДАЧА ВОЗВОДЯЩЕГО. РАНА ЭТОГО МИРА ВЕЛИКА. ОНА ГНОИТСЯ. КРОВОТОЧИТ. ПУТЬ СКВОЗЬ НЕЁ СТОЛЬ ЛЁГОК. СТОЛЬ СЛАДОК. КАК ХОРОШО.

— ТЫ ЕЩЁ КТО, ЧТОБ ТЕБЯ??!! — голос Крондина, усиленный заранее установленными устройствами, разнёсся по пещере. Резкий, звонкий, он гневно боролся с накатывающим на всех ужасом.

— Я — ЖЕЛАНИЕ. Я — ЖАЖДА. Я — ЭТО МЫ. МЫ — МНОЖЕСТВО. Я — МНОЖЕСТВО.

— И ЧЕГО ТЕБЕ НАДО?! — Крондин кричал, не особенно задумываясь над содержанием. Лишь бы говорить, лишь бы мешать этой льющейся в уши скверне.

— Я ЗНАЮ, ЗАЧЕМ ВЫ ЗДЕСЬ. ВАС ПРИВЕЛИ ЕГО СЛОВА. ТОГО, КТО СТОИТ ВПЕРЕДИ. ТОГО, КТО КРИЧИТ. ОН СКАЗАЛ ВАМ, ЧТО ВЕРИТ В УСПЕХ. НО ОН НЕ ЗНАЕТ. ЕМУ НЕОТКУДА ЗНАТЬ. Я ЖЕ — ЗНАЮ. ВЫ ОБРЕЧЕНЫ. ВЫ ТОЖЕ ЗНАЕТЕ ЭТО. ВСЛУШАЙТЕСЬ В СЕБЯ. ВСЛУШАЙТЕСЬ В СВОЙ СТРАХ — ТО, ЧТО ИЗДРЕВЛЕ УКАЗЫВАЛО ВАМ НА ОПАСНОСТЬ. ВСЛУШАЙТЕСЬ. ВАША СУДЬБА НЕИНТЕРЕСНА НИКОМУ ИЗ ВЫСШИХ СУЩНОСТЕЙ. И ВЫБОР У ВАС ТОЛЬКО ОДИН. БЕЖАТЬ. ИЛИ УМЕРЕТЬ. Я ГОВОРЮ ПРАВДУ. МНЕ НЕ НУЖНА ЛОЖЬ. МНЕ ВСЁ РАВНО, ЧТО ВЫ ВЫБЕРЕТЕ. ОСТАНЕТЕСЬ, ПОДДАВШИСЬ ГЛУПОЙ НАДЕЖДЕ — И МОЙ НАРОД НАСЛАДИТСЯ ВАШЕЙ ПЛОТЬЮ И КРОВЬЮ. ВАШЕЙ БОЛЬЮ. ВАШИМ ИСТРЕБЛЕНИЕМ. ПОБЕЖИТЕ — МОЙ НАРОД НАСЛАДИТСЯ ВАШИМ СТРАХОМ И ОТЧАЯНИЕМ. И, ЗАБАВЫ РАДИ, ДАСТ КОМУ-НИБУДЬ УЙТИ. МНЕ ВСЁ РАВНО.