Джал Халгаев - Книга Мертвых

- Нет, хватит, - рассерженно прервала меня она. - Скажи лучше, на кой черт ты ей сдался.

- А хрен его знает.

- Ну да, - как-то она мне не очень поверила. - Ну раз так, раз он сам за тобой охотится, то почему не пришел раньше?

- Треклятая Райна! Не знаю я. Дубец сказал, что у меня вроде как иммунитет ко всяким штучкам с запахом и прочей хренью, а эта тряпка ненадолго его снимет. Тварь примчится, и мы сразимся. Или сдохнет она, или сдохну я. Довольна?

- Нет.

Я фыркнул.

- Вечно ты чем-то недовольна.

- Ах так?

- Да, так!

- Пошел ты!

В общем, как-то так и прошла наша первая ночь, после которой последовала и первая настоящая ссора. И кто тут говорил о семейной идиллии? Ладно, не важно. Спали-то мы все равно вместе.

Я оставил их перед рассветом.

Просыпаться после такой ночи было тяжко, но дело требовало свое. Босой все еще отсыпался по уши в рыбе, и от его храпа дрожал даже стол, а Линда, стоило мне подняться с постели, мигом заняла свое и устроилась посреди кровати, раскинувшись на ней в позе морской звезды.

Допив остатки вина, я сунул в карман тряпицу, закрепил на предплечьях стилеты и потопал в лес с тяжелой душой. Все или ничего - вот это мне нравится!

- Тьма и ночь - разные вещи, шкодник, - как-то говаривал мне на днях Дубец. - Мы с тобой создания ночи. Разве мы не чувствуем себя лучше, когда на мир опускается мрак? А Истинная Тьма - нечто совсем другое. Для нее есть лишь два коротких мгновения: миг перед рассветом и миг до заката. Ее удел - лед и смерть. Не советую тебе встречаться с ее детьми в это время. Ладно, что-то я заболтался... Тащи пиво, идиот!

Я расстелил полотнище перед собой и сел на корточки. Дубец мало распространялся насчет моих теперешних сил, да и не считал он их моими вовсе. Больше времени он уделял ритуалу, будто пытаясь как можно быстрее избавиться и от жизни, и от собственной ноши - мне-то она вовсе не казалась тяжкой.

Он сказал, что я сам все пойму, когда придет время. Ага. Был бы он сейчас жив, я б его придушил за такие слова. На кой хер нужен этот мистицизм и бесконечное увиливание? Будь моя воля, я бы все завернул в один дерьмовый рулет и засунул в задницу Райне.

Пролилась кровь - моя кровь. Горячие капли обагрили замысловатые узоры ткани, и алое пятно расползлось по ней, становясь величиной со шляпку мухомора.

Ткань зашипела. В местах, где ее касалась кровь, она бугрилась. Когда же нарыв доходил до точки кипения, в нем появлялись маленькие дырочки, и в воздух выплескивалась очередная порция зеленого яда.

Воняло... дерьмом. Ага. А чем еще может вонять гной и какая-то коричневая вязкая дрянь? О, жижка потекла...

- Треклятые Сады! - я зажал нос пальцами.

Богохульство было в моей крови. Из нас троих только отец более-менее почитал Высокую Тройку (так называли всех главных богов кроме Черного Холхоста, ставшего среди своих святых родственничков кем-то вроде отщепенца), а мать никогда не считала их всемогущими и видела в них только один большой обман.

- Если они и наши боги, - говорила она, - то до нас им нет никакого дела. Мне больше нравится думать, что их просто не существует.

Но она ошибалась. Я это знал.

Ткань постепенно полностью покрылась следами гниения. Зеленое облако яда медленно поднялось вверх и застыло напротив моего лица, распространяя все большую вонь вокруг себя.

- Чтоб тебя черти съели в Стране Кошмаров, старый жирный тролль, - прошипел я сквозь зубы, напутствуя усопшего друга.

Я вдохнул яд.

Тот мгновенно заполнил легкие. Я зажмурился, приготовившись к боли, но та не наступала. Продержав эту дрянь внутри положенное время, я резко выдохнул, и теперь облачко приняло странноватый фиолетовый оттенок.

Голова закружилась как после дозы Эрина.

Вспыхнул рассвет. Золотые лучи восходящего солнца дотянулись до меня и опалили лицо. Ругнувшись, я поправил шляпу и поднялся с земли.

Кое-кто говорит, что создания Тьмы могут передвигаться с необычайной скоростью. Но я считаю, что они могут попросту оказываться в нужном месте в нужное время.

С характерным звуком раскрылись кожаные крылья.

Тяжелая туша размером с высокого мужчину взметнулась в небо и камнем полетела вниз подобно ястребу, опускающемуся в одном смертельном прыжке на добычу. Я даже не успел увернуться.

Когти располосовали мой плащ, едва не задев лицо, и до крови расцарапали грудь: все же в последний миг мне повезло.

Я отлетел на пару метров назад.

Рухнув на спину, я попробовал подняться, но тело сковала волна нестерпимой боли. Я вскрикнул и хлопнулся назад, пытаясь откашляться.

Перед глазами полыхало небо. Оно еще не избавилось от сумрака ночи, и только едва проглядывающаяся краснота на востоке и тоненькие желтые лучики света говорили о том, что мир пробуждается.

Ага. А я тут подыхаю по собственной глупости. Бред укуренного наркомана...

- Последний шанс, Дастин, повернуть обратно и вернуться ко мне.

- Заткнись уже, сука! - прошипел я голосу в голове и перевернулся на живот.

Немертвый напал снова. На этот раз я был готов.

Я метнулся в сторону и вскочил на ноги. Когда крылатая тварь схватила когтями воздух, я играючи вынул из ножен свои стилеты и два раза ударил.

На оголенном теле монстра, обтянутом мертвенно-бледной серой кожей, под которой бугрились мышцы, прямо напротив сердца проступили две глубокие борозды. Но крови не появилось и не появиться - это я знал по собственному опыту.

- Что бы ты ни было, работай сейчас! - в отчаянии закричал я и бросился в драку.

Наседать на такого со стилетами - гиблое дело. Поэтому я ограничился лишь скользящими движениями, оставляя на нем почти бесполезные росчерки холодной стали - они не причиняли ему никакого вреда.

Все происходило в абсолютном молчании. Немертвый даже не рычал, только открывал и закрывал свою ужасную клыкастую пасть с раздвоенной нижней челюстью.

И у него, в отличие от меня, силы не кончались.

Я выдохся, да, а подарок Дубца все еще не проявлял себя. Что я сделал не так? Может, я слишком понадеялся на старого лешего?

Черт! И как же с ним управиться? Даже огонь бессилен перед каменной плотью - это я уже неоднократно проверял, спасаясь от полыхающего каравана.

Внезапно огромные кожистые крылья раскрылись на всю длину, ввергая меня во мрак.

От неожиданности я замешкался, и Немертвый одним быстрым кошачьим прыжком навалился на меня, впиваясь когтями в плечи. Он зашипел, и его клыки вцепились в мою глотку.

Он разорвал бы мне горло, если бы какая-то черная ворона, невесть как оказавшаяся в этих краях, не сорвалась с ветки ближайшего дерева и обрушилась на Немертвого, пытаясь выклевать тому глаза.

- Очнись, дурень! - каркнула ворона и скрылась в лесу.