Энн Лу - Ты ждала меня, Заруна? (СИ)

– Что там? – Март склонился над изучаемым «предметом» и изрыгнул виртуозные ругательства. – Они ему зад перцем натерли! – а затем помчался прочь из столовой со словами «Кто-то сегодня будет спать стоя!», чтобы найти спиногрызов и натереть теперь им то самое место перцем.

Марта предложила мужу помыть бедолашного Сура, чтобы тот не мучился, и смазать заживляющей мазью пострадавшее место.

Я медленно начала сползать со стола и сквозь слезы смеяться над событием. Лахрет ловко меня подхватил на руки, и я его одарила болезненными воплями:

– А! Больно-больно-больно! Печет!

Он, виновато скривившись, поставил меня на ноги и произнес:

– Прости…

Марта, услышав мои причитания, достала из стола шкатулку и протянула ее Лахрету.

– Иди, смажь ей раны, - указав на лестницу, велела она моему ятгору.

Он слегка подтолкнул меня в непострадавшие места к лестнице. Уходя, я услышала, как женская половина гостей хором начала предлагать помощь Марте, чтобы прибраться с беспорядком.

В комнате, закрыв за собой дверь, Лахрет приказал ровным тоном:

– Раздевайся!

Я вздрогнула, бросив на него подозрительный взгляд и обернувшись на спящую Забаву. Она, интересно, собирается сегодня просыпаться? Или же мне обязательно надо ее будить? Мимоходом коснулась ее сознания. Должна скоро пробудиться, если ее раньше не разбудить. Я повернулась назад к Лахрету. Он ждал.

– Что? Прям здесь?

– Тебя что-то смущает? Здесь никого нет. Я не смогу обработать тебе раны через одежду, - он мягко приподнял тонкую рубашку, побуждая меня ее снять.

Послушно, с громким шипением я стянула одежду, оставшись в одном нижнем белье. Мурашки пробежались по коже от смущения. Я стояла при дневной свете перед мужчиной почти обнаженная. И это ощущение было весьма необычным и будоражащим. Он, с лицом врача-исследователя, принялся аккуратными и осторожными движениями проходиться по окровавленным царапинам.

– Хорошо же он по тебе пробежался, - прокомментировал он, повернув меня к себе спиной.

А у меня внутри все сжимается от его прикосновений. Конечно, ранки болели, но анестезирующая мазь, мгновенно обезболивала. Я чувствовала, как его умелые руки спустились по бедрам к голеням. Теплыми волнами набежали новые ощущения. Лахрет истолковал мои шипения и постанывания по-своему:

– Потерпи немного, скоро боль пройдет…

– Угу… - а сама чувствую, как накатывает огнем, учащая дыхание.

– Вот. Все, - он повернул меня к себе лицом и заглянул в глаза. – Как? Уже проходит? – его низкий заботливо-мягкий голос довершил свое дело.

Сердце громко застучало в висках, а дрожь толкнула к его груди.

– Что? – недоуменно спросил он. – Сильно испугалась?

– Нет, - порывисто выдохнула я, слушая шумный поток крови в ушах.

Он нежно скользнул ладонью по моей обнаженной спине.

– Тогда почему дрожишь? Холодно?

– Нет, - я всем телом прильнула к нему, чувствуя, как слабость сводит колени.

– Лана?

Я не заметила, как потянулась губами к его губам, а руки обвили сильные плечи.

– Что? – я приоткрыла веки, ощущая под губами его мягкую кожу щеки.

– Я правильно тебя сейчас понимаю?

– Ты о чем? – я смотрела на него из-под ресниц, чувствуя, как горит кожа под его руками на спине.

– Ты хочешь меня?

Эти слова ударили обухом по голове, и я смущенно отстранилась, пытаясь осознать, что сейчас делаю. Он не сводил вопросительного взгляда. Признать это после брачной ночи можно было, но почему-то неловко. Я опустила глаза и промолчала, рисуя узор на его широкой груди. Он насмешливо спрыснул и, крепко обхватив руками, прошептал на ушко:

– Чудная ты… Ты вот что лучше мне скажи. Как ты сюда добралась из атконнора? Лирит сказал, что он тебя принес. Но как же вы прошли зияние? Он мне так и не объяснил.

Рассматривая спящую королеву на постели и прижимаясь щекой к теплой груди, я рассеяно ответила:

– Я просто сказала, что мне надо в поселок Со, назад. И он полетел.

– Но для того, чтобы пустить ниясыть в зияние, необходимо представить то место, куда лететь. Ты представила его?

– Ну, да. Я тогда подумала о ночном поселке. Я вообще, часто образами думаю. И сны мне красочные снятся.

– Интересно, - хмыкнул он.

– Ты о чем?

– Ириданкам редко сны снятся. Причем только черно-белые, - он глубоко вздохнул. – Все в тебе не так, как у всех женщин. И все-таки, откуда же ты?

– Я бы тоже хотела это знать…

Вот так, обнимая друг друга, замерев, мы простояли довольно долго. Потом проснулась Забава и изумленно взвела на нас глаза. Она доложила, что выспалась и желает кушать. Отлипнув от мужа и быстро накинув платьице, я повела ее вниз. Лахрет, подобрав аптечку, пошел за нами.

Внизу все уже прибрали. Выпросив у Арамсов пару рыбинок для Забавы, мы сообщили, что улетаем в атконнор. Расцеловав нас всем семейством и благословив в дорогу, Арамсы вручили нам некоторые драгоценности и отпустили домой. Все гости возвращались на вызванном флайере, а мы с Лахретом решили лететь на Лирите. Так что простились заодно и с гостями.

Прилетев в атконнор, решили немного потренировать Забаву на парфлете на полеты, ведь она пропустила довольно много тренировок. Лирит старался помогать, как мог, но моя девочка требовала самостоятельности. Она мне твердила, что хочет скорее окрепнуть и исполнить мою мечту – понести меня на своей спине в небесных просторах, как недавно Шима. Лахрет пожал плечами, что природу ей все равно не опередить, так что сяду я на нее как положено, лишь, когда ей исполнится полтора года. Потом мы проголодались. Сообщили Фие, что будем обедать в комнате, чтобы та привезла еду. Войдя в свои апартаменты, я плюхнулась на кровать, раскинув, как звезда, руки, и расцвела в счастливой улыбке. Забава забралась рядом и устроила голову у меня на животе. В общем, настоящая семейная идиллия…

Тут Лахрету позвонили. Он вышел разговаривать на балкон и я не заметила, как отключилась от мира, уйдя в водоворот раздумий. Краем глаза заметила, как Фия вошла в комнату и начала накрывать на стол. И только лишь когда пошла звать Лахрета на обед, обнаружила, что его нет. И Лирита тоже. Вот тут я и зависла. Недолго же длилась эта семейная идиллия у нас… аж целых пол дня! Не поняла. А почему он не предупредил меня?! Вот так, ни пока, ни до свидания! Я, недовольно хмуря брови, вернулась в комнату и с мрачным «Я сама буду есть» принялась за еду. Забава чавкала внизу свою жирную океанскую рыбу. Фия ничего не спрашивала, стоя в стороне. И вообще из нее вышла весьма плохая собеседница. Сколько не пыталась ее разговорить, все сводилось к вопросам и ответам, как допрос. Так что я давно уже смирилась с ее молчаливым присутствием.

После того как уложила Забаву и вымылась в ванной, Лахрета я так и не обнаружила в комнате. Попробовала дозвониться. Ничего. Не отвечает. Начала волноваться. Потом решила крепко обидеться на него. Ведь мы хотели пойти вместе в библиотеку и, наконец, узнать, что там перевел Зунг, а он!.. В общем, решила идти одна.