Павел Селеверстов - Золотой череп. Воронка душ (СИ)

— Потрясающая история! — с напускным восхищением, воскликнул Всебор. — Удивительная у вас жизнь, господин Сликкер. Удивительная!

— А можно вопрос!? — Жиль робко поднял руку и с интересом посмотрел на капитана. — Разве порох в пистолете не вымок? В воде-то?

В трюме воцарилась тишина. Только слышалась возня крыс, да хруст точильщиков в деревянных переборках.

Сликкер хмуро покосился на Жиля, раздражённо фыркнул и со всего размаху треснул кулаком по столу.

— Ах, ты мерзкий, пучеглазый, зубатый крысёнышь! — брызгая слюной, зарычал старик. — Хочешь сказать, что я вру?

— Нет, нет! — Качая головой, Всебор встал между капитаном и Зубастиком. — Он глупый, совсем не понимает, о чём спрашивает. Его часто били по голове, вот он и поглупел.

— Да, да, меня часто били по голове, — от страха Жиль согнулся и прижался к спине Всебора. — Я совсем не думаю, о чём спрашиваю.

— А-а-а, то-то я смотрю вид у тебя придурашный! — Сликкер пренебрежительно сплюнул и, успокаиваясь, скривился в улыбке. — Ладно, ребятки, вы тут с бумажками маракуйте, а я что-нибудь пожрать сварганю.

Старик снова забурчал песню и принялся разводить огонь в походной печурке.

— И как это он не боится, что порох взорвётся, — зашептал Жиль. — Тут бочонков десять, не меньше.

— Помолчал бы! — шикнул Всебор. — Как бы жратва не стала единственным вознаграждением за наш труд. И всё из-за тебя!

Жиль прикусил губу и хмуро покосился на Сликкера, который так увлёкся, что больше не замечал никого вокруг. Капитан подвесил над огнём закопчённый помятый котёл и от души плеснул воды.

На работу ушло не больше получаса. О каком-либо переводе речи не шло. Капитан подсунул Всебору обычную таможенную декларацию, которую следовало аккуратно заполнить и внести данные о грузе. Занятие оказалось рутинным и скучным: Жиль пыхтел над списком товаров, а Всебор со свойственной ему щепетильностью записывал всё в амбарную книгу. Разнообразие товаров, которые хранились в трюмах «Пьяного краба» потрясали воображение, и это не могло не вызвать подозрений. Судя по длиннущему списку и гипотетической цене имущества, Сликкер мог считать себя богачом, но при этом старый ворчун не выказывал особой радости, так словно брюхо корабля, было набито тюками с тряпками.

— «Или старику наплевать. Или он не знает истинной цены груза», — Всебор посмотрел на Жиля, и кивком указал на Сликкера.

Напевая под нос какую-то похабную песенку, капитан лихо орудовал тесаком.

— Думаешь, он того!? — изображая мертвеца, скривился Жиль. — Пират?

— Тихо ты! — осадил Всебор. — Смотри у меня! Помалкивай!

Он собрал листы в аккуратную стопку, перевязал лентой.

— У нас всё готово! — со всей учтивостью, произнёс он. — Как говорится: по трудам и награда. Верно!?

— И у меня почти всё готово! — бросил старик. — Пару дней назад один кашалот кое — что из себя изрыгнул. Так я подобрал.

Сликкер зачерпнул из котла половником и показал розоватые лохмотья.

— Спрут! Не могу отказать в удовольствии поглумиться над этими вонючками, — хохотнул Сликкер. — Сначала они меня жрали, теперь я их.

Глава 5

— Это во мне!? Это во мне! — завопил Жиль. — Не могу поверить, что эта копчёная сволочь заставила сожрать три миски китовой блевотины.

Громыхая башмаками, Жиль сбежал по штормтрапу, наклонился над землёй и засунул в рот два пальца.

— Ну давай, вылезай из старины Жиля, — пробормотал Зубастик. — Я теперь до скончания дней своих не смогу жрать.

— Зря стараешься, — спускаясь следом, отозвался Всебор. — Разве твоё брюхо, когда-нибудь и что-нибудь отдавало назад.

Жиль несколько раз кашлянул, выпрямился и, пытаясь сбросить напряжение, затрясся в безумном танце.

— Странное у этой гадости послевкусие, — заметил он. — Должно быть, старик перегнул со специями.

Под лодками по-прежнему пела цикада, лёгкий бриз доносил откуда-то запах кофейных зёрен. Наступила ночь, над морем сияла таинственная луна.

— Посмотри-ка на это золото! — Всебор вынул из кармана пригоршню монет. — Кажется, на этот раз нам повезло.

Монеты, которыми Сликкер отблагодарил, оказались разного достоинства и даже разных эпох. Похоже, догадка Всебора о ремесле старого капитана имела под собой реальную почву, но думать о подобных мелочах не хотелось. Какая беда, если Сликкер обчистил чью-то кубышку, ведь они с Жилем отработали свой хлеб честно. Правда, половину забрал Попрыгунчик, который с утра ошивался под окнами и мешал спать, но таков был уговор.

— Давай зайдём в таверну, — заныл Жиль. — Жрать охота, аж скулы сводит.

— Я думал, Сликкер тебя ещё вчера накормил, — усмехнулся Всебор.

— Так это было вчера, — выдавил улыбку Жиль. — Стряпня у старикана, та ещё, но…

Они услышали крики и посмотрели в сторону вечевой площади. Обычно там собирался народ, чтобы обсудить свежие новости, записаться рекрутом на службу или поучаствовать в принятии какого-нибудь важного для городской жизни решения. Иногда, площадь использовалась как трудовая биржа, и тогда народу было не протолкнуться.

— Похоже, работников ищут! — оживился Всебор. — Давай, пошевеливайся. Той мелочи, что подкинул Сликкер, надолго не хватит.

— Какого чёрта! — завопил Жиль. — Я жрать хочу.

Толстый, краснолицый распорядитель, медленно оглашал список вакансий. Рыжий парик, зелёная треуголка, дорогой сюртук с вышивкой, связка пергаментов на поясе и обычное презрение к бедноте в глазах. От этого человека зависело всё: сколько претендент на должность станет зарабатывать, сколько придётся отстегнуть с первой получки в контору по найму. Он выбирал по одним ему понятным признакам, так, словно покупал на базаре корову.

— Не будь дураком, — вцепился в рукав Жиль. — Где это видано, чтобы толмачей и писарей на базаре нанимали.

— Рукав оторвёшь! — огрызнулся Всебор. — Мне просто интересно.

— Не нравится мне блеск в твоих наглых глазах, — скривился Жиль. — Втянешь, ты нас в какую-нибудь скверную историю.

— Если тебе по душе работать на Сликкера, то дерзай. Слышал, что дед вчера сказал — у него толмача акулы сожрали. Поговори с ним, ты ему понравился.

Жиль фыркнул и отпустил рукав.

— Сликкер последний к кому я отправлюсь наниматься. И пусть в следующий раз Попрыгунчик сам отдувается.

— Эй! Краснорожий! — выкрикнул Всебор. — Хорошее что-нибудь есть?

— А кто это у нас там голос подал!? Сейчас посмотрю! — толстяк приложил ко лбу ладонь и уставился на Всебора. — Для оборванцев и таких невежд, как ты на сегодня работа закончилась. Ступай на паперть, попрошайка.

Распорядитель надменно вскинул подбородок и окинул взглядом толпу.

— Осталась ещё одна должность. Но чернь прошу, не беспокоится! — покосившись на Всебора, сказал он. — Для посольской миссии требуется знаток эльфийского языка. Оплата сдельная и весьма достойная, даже по меркам Спумариса.