Павел Селеверстов - Золотой череп. Воронка душ (СИ)

— Всё равно мертвяки идут следом, — произнёс Громила. — Если впереди тупик, нам конец.

— Кажется, пришли! — Всебор остановился и огляделся по сторонам. — Теперь друзья ищите тиаберийскую сову.

Глава 13

Они метались по туннелю и выскребали все подозрительные камни, надеясь поскорее отыскать золотую тиаберийскую метку. Страх выгрызал изнутри. Каждый понимал, что время играет не в их пользу, и шансы на спасение становятся всё призрачнее. Золото, которое их так манило, стало злым коварным роком, оно не сделало их богаче, а напротив, грозило отнять самое дорогое и последнее — бесценную жизнь.

Вдали протяжно зарычал одинокий голос. Все пятеро замерли и уставились, на маячившие в глубине туннеля тёмные пятна.

— Они движутся прямо на нас! — закричал Зубастик.

— Ищите, ищите! Черти! — отозвался Броль. — Битва не проиграна, если есть хоть какая-то надежда победить.

Громила взвёл курок пистолета и забрал пистолет у Палько.

— Ищите! — прошептал он. — А я попытаюсь разобраться с этой сволочью.

Он судорожно потянул носом и зашагал навстречу мертвецам.

— Не делай глупостей! — закричал вдогонку Всебор. — У тебя всего два выстрела.

Но Броль уже не слушал. Он сжался словно пружина и каждое движение, отточенное в кровавых сражениях, выдавало сосредоточенность на единственной, поглотившей внимание, цели.

— Тупой, самонадеянный эльф, — процедил Всебор. — Чтобы сдохнуть, большого ума не надо.

Он в отчаянии выругался и бросился помогать Палько, которому, наконец, удалось отыскать заветный кирпич. Но этот кирпич, нужно было ещё вынуть.

Прогремели два выстрела, потом послышался лязг металла и несколько отрывистых выкриков.

— В лихой рубке ему нет равных, — дрожащим голосом прошептал Клут. — Но против такого противника шансы не велики…

— Вынимайте кирпич, — рявкнул Всебор. — А ты Жиль, давай свой пистолет.

— Не заряжен!

— Давай, живее! Сам заряжу.

Всебор схватил оружие и, забивая на ходу порох, побежал на помощь Бролю. В свете полыхавших светильников, он заметил Громилу, который периодически, с расчётливостью опытного рубаки, взмахивал саблей. Он экономил силы и наносил удар, только зная наверняка, что этот удар достигнет цели. Десятки тварей, медленно, но настойчиво тащились на запах живых. Они исступлённо рычали и тянули безобразные истлевшие руки.

От этого зрелища в жилах застывала кровь, и Всебор не мог отделаться от ощущения, что снова видит скверный сон.

— «Это не сон, — пронеслось в голове. — Нежить существует и я тому свидетель».

Не добежав до Броля десяти шагов, он вскинул руку и, не целясь, нажал на курок, угодив особо резвому мертвяку прямиком в глаз.

— Решил помочь? — не оборачиваясь, бросил Громила. — Так и думал, что полезешь. У остальных кишка тонка.

— Хочу испытать трофей, — выпалил Всебор. — Если помнишь, я кое-что в сокровищнице подобрал.

— Поздно! — Броль с гиком размахнулся и отсёк какому-то здоровяку голову. — Я тут почти разобрался.

Всебор выхватил из ножен саблю и, разрядив наугад второй пистолет, отбросил его в сторону.

— Даже мне не оставил? — Всебор с трепетом уставился на рычащую толпу. — И где у них слабое место?

— Не задавай дурацких вопросов. Мочи всех. И бей куда придётся. Эти поганцы боли не чувствуют.

Всебор вскрикнул и ударил наотмашь обгоревшего верзилу-тиаберийца.

Управляться с холодным оружием, его никто не учил. Но кое-какие навыки он всё же освоил, когда на диких задворках Спумариса дрался с мальчишками-забияками на палках. Приютские всегда побеждали. Побеждали потому что были отчаянно храбры, а от голода и злости сводило скулы. Эти жестокие забавы частенько заканчивались рукопашными потасовками, поскольку никто не следил за соблюдением правил, и каждый старался хорошенько ударить палкой по пальцам.

— Не подпускай близко! — истошно закричал Броль. — Цапнут, и считай, сдох.

Туннель наполнился невыносимым смрадом, от которого спирало дыхание и мутило. Запах тлена, нестерпимый жар от раскалённых светильников и оглушающий рёв сотен глоток, ввергли Всебора в дикое исступление. Он рубил гиперборейской саблей без жалости и в пылу битвы не замечал ни усталости, ни страха.

Ходячие мертвецы, оборванные, покалеченные, покрытые плесенью и ржавчиной, воспринимались его разгорячённым воображением как соломенные мишени, отбросы, которые не вызывали ничего, кроме брезгливости.

«Легко сказать не подпускай, — подумалось ему. — Когда они так и прут, так и прут».

Почерневшие зубы, черепа с потрескавшейся серой кожей, белые глаза без каких-либо признаков ума, такими были «отверженные» Тиаберии. Они, как и всякая другая нежить бродили по своим владениям, напоминая всем живущим, что большая часть привычного мира теперь принадлежит навьим полчищам. Но Всебор этого не осознавал, он воспарил над сражением и ничто кроме самого сражения, не беспокоило его в эту роковую минуту.

— Попридержи коней! — зарычал Броль. — У тебя скоро пар из ушей попрёт.

Скрюченные пальцы, отрубленные руки, части источенных червями голов — устилали каменные плиты под ногами. Десятка два упырей, лежали без движений, но тех, что бесконечной вереницей шли на запах живой плоти, меньше не становилось.

Приглушённо звякнуло железо, и Всебор увидел, как сабля Броля разлетелась на куски.

— Не нравится мне такой расклад, — крикнул Громила. — Если эльфы не вынут проклятый кирпич — нам труба.

Он швырнул обломки облачённому в доспехи мертвяку, а сам выхватил акинак, который тут же вонзил в глаз другому.

Всебор попятился и, едва увернувшись от цепких пальцев, рубанул с плеча. Сабля отсекла «отверженному» руку, а вторым ударом, Всебор отрубил противнику голову.

До слуха донёсся знакомый грохот тяжёлых тиаберийских замков, но Всебор не мог остановиться, он рубил, словно сам превратился в машину.

— Хватит, я тебе говорю! — рявкнул Громила. — Нам ещё от нечисти улепётывать, так что понадобятся силы.

Не дожидаясь ответа, он дёрнул Всебора за рукав и поволок к спасительной двери.

— Мы всё сделали! — издалека завопил Палько. — Погодите, я вас прикрою…

Клут и Зубастик уже нырнули в проём, остался одноглазый, который суетился и пытался унять дрожь в руке с пистолетом. Но как только Палько заметил, сколько свирепых тварей преследует Всебора и Громилу, его и след простыл.

Спотыкаясь, они вбежали в тёмный туннель. Здесь не было гномьих светильников, но Клуту удалось зажечь свой фонарь, который, словно путеводная звезда указывал им путь. Где-то впереди кричал Зубастик, грохотал подкованными ботинками Палько.

— Нет! Я не собираюсь становиться жратвой для этих белоглазых тварей, — скрипнув зубами, выпалил Броль. — Пусть оставляют себе золото Тиаберии. Лучше быть нищим, чем кучкой праха.