Анастасия Анфимова - Лягушка-путешественница

В тот же миг молодой варвар метнул топор. Просвистев мимо Картена, он попал в грудь Брег Калсагу. Удар пришёлся обухом, но все услышали, как хрустнули рёбра. Моряк рухнул на землю, дёргая руками и ногами, а дикарь бросился к лесу, что-то выкрикивая на бегу.

— Остановите его! — скомандовал капитан, вытирая меч о густые волосы убитого, перехваченные на лбу тонким кожаным ремешком.

Неожиданно оказавшийся рядом рулевой вскинул лук. Тупая стрела ударила ганта по заросшему пышной гривой затылку, сбив с ног. Сейчас же рядом оказались двое матросов и, побросав оружие, стали сноровисто вязать пленника. Впрочем, они могли и не торопиться. Варвар оказался без сознания.

Убедившись в отсутствии новых противников, купец стал торопливо отдавать распоряжения.

— Крек Палпин, собирайте рабов, гоните к лесу и связывайте.

— По двое? — деловито осведомился собеседник.

— Цепочкой, — покачал головой Картен. — В лесу так сподручнее будет.

Потом обратился к Жаку Фресу.

— Сколько у нас убитых?

— Двое, кажется, — ответил тот, кивнув на затихшего Брег Калсага.

— Узнай точно! — нахмурился капитан. — Их тела возьмём с собой и похороним в море. Нечего им в чужой земле червей кормить. Путь Нутпен примет их в пучине. И посмотри, что с ранеными. Может, кому носилки сделать надо?

— Хорошо, хозяин, — озабоченно кивнул рулевой.

Несмотря на погибших и пострадавших, купец пребывал в прекрасном расположении духа. Под навесами нашлись мешки с рожью и пшеницей, корзины с капустой и другими овощами.

— Варвары сами позаботились о своей кормёжке! — рассмеялся он, хлопнув по плечу верного раба.

— Телеги брать будем, господин? — улыбнулся тот.

— Нет, — тут же отказался хозяин. — Навьючите, сколько сможете, на лошадей и коров.

— Слушаюсь, господин.

Чтобы дело продвигалось быстрее, капитан оставил с ним троих матросов, а сам направился к другим навесам. Под одним из которых варвары хранили кое-как уложенные меха. Десятки медвежьих, волчьих, рысьих шкур, свёртки кож, связки куньих, бобровых, лисьих и беличьих шкурок, под другим стояли сложенные друг на друга плетёные сундуки.

Не выдержав, купец рассмеялся, потирая руки в предвкушении барыша. И хотя это путешествие продлилось дольше обычного, после него он станет значительно богаче. Подбежал озабоченный Милим. Матросы нашли сохи, бороны и прочий инструмент, а также миски, чаши и другую утварь. Вот Жаку Фрес и послал раба узнать, что с этим делать?

— Берите всё! — махнул рукой довольный Картен. — На берегу увидим, что тут лишнее.

— На варваров грузить, господин? — уточнил собеседник.

— А чего их порожняком гнать? — вскинул брови хозяин от столь глупого вопроса, и тут же отослал с невольником последних, оставшихся с ним матросов.

Озадачив подчинённых, капитан с удовольствием наблюдал за деловой суетой. Помня строгий приказ, его люди торопились изо всех сил. Пуст и Марбет уже навьючили на лошадей и коров сундуки. Другие матросы вешали на шею ревущих женщин мешки и связки шкурок, болезненными тычками объясняя наиболее непонятливым, что от них требуется.

Чуть в стороне, возле двух завёрнутых в полотно тел сидели трое раненых. Кажется, носилки никому не понадобились. Капитан обратил внимание на Гагнина, который торопливо раздевал убитого старика, бросая странные взгляды на большой шалаш. Предчувствуя недоброе, купец торопливо направился туда, стараясь не появляться в поле зрения матроса. Уже на подходе он услышал тихие болезненные стоны и довольное пыхтение. Выхватив меч, Картен сорвал прикрывавшую вход буро-коричневую тряпку. Гагнин предостерегающе вскрикнул. В нос ударил едкий запах травы, сохнущих листьев и ещё чего-то нехорошего. А прямо перед глазами ритмично вздымались белые ягодицы.

— Ах ты, медуза сопливая! — рявкнул купец, от души приложившись к чьему-то заду плоской стороной клинка. — Каракатица дохлая! Все работают, а он на девку залез! Подождать не мог?!

И второй удар последовал вслед за первым.

— Да ты чего, хозяин?! — отскочив в сторону, завопил Дрес, путаясь в коротких, шерстяных штанах. — Я же раненый! Вот, смотри!

И он показал кое-как перевязанную руку.

— Болит очень. Вот я и… отдыхаю.

Столь глупое объяснение заставило Картена зло рассмеяться.

Не разобравшись в эмоциях начальства, моряк угодливо захихикал.

— Руками, значит, работать не можешь? — с обманчивой вкрадчивостью проговорил капитан. — А другим местом получается? Так я сейчас это исправлю.

— Простите, хозяин! — тонко заверещал Дрес, прикрываясь руками. — Простите, во имя всех богов. Я не хотел! Не знаю, как так получилось? Просто она тут… А я… Она ведьма!

— Тащи её к другим варварам, — рыкнул Картен, остывая. — А с тобой я в море поговорю.

— Да, да, хозяин! — обрадованно залепетал матрос и пнул по ноге застывшую дикарку. — Эй, ты вставай! Вставай, я говорю.

Умный Гагнин уже удрал, оставив старика голым… Качая головой и бормоча проклятия, купец направился к рабам, но пройдя шагов двадцать почему-то обернулся. Из шалаша доносились крики и звук ударов. Капитан нахмурился.

— Куда ты её тащишь? — заорал он, когда Дрес выволок наружу неподвижное тело женщины в длинной разорванной на груди рубахе.

— Ты убил её, кал шакалий! — Картен от души врезал опешившему подчинённому по заросшей морде. Тот с воем рухнул в траву, на какое-то время потеряв способность соображать.

— Ну, конечно! — скрипнул зубами купец, заметив на бледной шее дикарки следы пальцев.

— Я не хотел, хожаин! — запричитал Дрес, сплёвывая кровь и осколки зуба. — Она шама ждохла!

— Ты мне за неё заплатишь, каракатица дохлая! — капитан ударил матроса ногой в бок. — Столько, сколько она стоит на рынке в Канакерне! Понял, похотливый боров?!

— Понял, хожаин, — пробурчал Дрес, с трудом поднимаясь на ноги. — Я и жжал-то чуть-чуть. Чего она ждоха-то? Хлипкая какая-то попалашь, хожаин.

Но тот, уже не слушая его, махнул рукой и ушёл, ругаясь на чём свет стоит.

Сразу почувствовав перемену настроения начальства, матросы засуетились, преувеличенно деловито выстраивая в колонну хнычущих пленниц. Первыми в обратный путь тронулись Жаку Фрес с двумя матросами. За ними, растянувшись длинной цепью, шли связанные между собой рабы. Потом гнали коров и лошадей. Купец окинул пристальным взглядом поляну, словно желая удостовериться в том, что они забрали отсюда всё, что только можно.

И вдруг с дальнего конца донёсся жалобный крик. У кромки леса появилась одинокая женская фигурка. Очевидно, кому-то из дикарок всё же удалось вырваться из облавы.

— Пусть хранят тебя твои боги, — усмехнулся на прощание Картен и на всякий случай прочёл волшебное заклинание.