Алексей Большаков - Получить статус Бога

— Судьба хранит умом убогих, — философски прокомментировал я, и, прихватив Галчонка за талию, притянул упирающуюся на колени. — Оставить упрямых самих выпутываться или разрешишь спасти?

Американский медборт «Онтарио», беспорядочно кувыркался, падал, пересекая наш маршрут.

— Как желтый лист на ветру в осеннем парке, — заворожено глядя в экран, выговорил Сашка Буратино.

Среди напряженной работы, иногда возникают моменты тишины, именно в такой и угодила «поэтическая» реплика. Пауза продлилась общим недоуменным осмыслением и обвалилась сумасшедшим хохотом: подобных сравнений в своей истории космонавтика наверняка не слышала. Сашка смутился и налился малиновым цветом до корней волос.

— Грустный мир поэта не вовремя заметила спешащая по своим заботам толпа, — торопливо откомментировал Гришка Отрепьев.

Выполнив маневр уклонения, отпустил штурвал. Нежно притянул Галю за плечи, и радостно почувствовал ответное теплое движение.

— Уже почти перестала злиться, — улыбнулась Галчонок.

— И сразу не нужно было напрягаться, — уверил «на чистом глазу». — Привыкай в начале гнева трогать рукой; нащупаешь белое, теплое и пушистое — это я — и поймешь, что данная субстанция не может иметь плохих намерениев.

— Сейчас поверю, — радостно засмеялась Галя моему признанию. — Только лапшу с ушей стряхну.

— Слушай Колькины подсказки, — я передал девушке штурвал, и кивнул на внимательно наблюдающего с «больничного» экрана стажера. — Рулями работай плавно и предсказуемо, чтобы у пациента швы от нервных нагрузок не разошлись. Джумбо, собираемся.

Гришка Отрепьев, водя пальцем по монитору, торопливо рассказывал о маршруте движения в чужом корабле:

— Заходите через дюзы, вскрываете переборку машинного зала и сразу завариваете за собой дыру. Дальше только отсечные люки с формальным кодом доступа.

Джумбо-Ваня еще ворочался в кабине космошлюпки, умащивая свое большое тело в кресле, когда я легко оторвал ракетку от корпуса «Надежды» и, выполнив широкий разворот, с ходу пристыковался к причальным крюкам медборта «Онтарио».

Методики проникновения в чужие корабли отрабатываются и совершенствуются постоянно. Космический десант, как правило, вламывается, прожигая лазерным резаком обшивку корабля, напрямую в боевую рубку или машинное отделение.

Нам необходимо сохранить герметичность корабля, залог выживания находящегося в бессознательном состоянии экипажа, и потому забрались через кормовую часть. Формальный код — это код домофона, когда пользователь набирает первые пришедшие в голову цифры: три, пять, семь — наиболее употребительная комбинация. Легко открывая межотсечные люки, добрым словом вспомнил учителей в Школе Космолетчиков, — хорошо учили.

Обстановка в боевой рубке не удивила. Удар снизу о воронку «черной дыры» выбил, оборвав привязные ремни, экипаж «Онтарио» из кресел и разбросал по рубке. Тела двух девушек и «голубого» штурмана-хирурга лежали на полу. Маша пыталась шевелиться, двигала рукой, возвращаясь в сознание.

— Давай, Джумбо, вспоминай средства народной зулусской медицины для лечения болящих.

— Там-Там нет, — возразил, горестно разглядывая поверженный экипаж, зулус.

— Где-где нет? — искренне удивился я, усаживаясь в кресло первого пилота.

— Там-Там — лечебная барабан, — пояснил Джумбо. — Там-Там бьем Бум-Бум, — мертвый встает.

— Вот дикари. По щекам похлопай, а лучше погладь: штурману-красавчику должно понравиться; Анжелу по заду хлопни, только сам не возбуждайся…. - убедившись в исправности оборудования, включил экран сенсосвязи с «Надеждой». — Галчонок, держи штурвал ровно, стыкуем корабли.

Плавно «притер» медборт к стыковочному узлу на корпусе «Надежды» и дружески мигнул глазом загоревшейся на приборной панели сигнальной лампе. Встав с кресла, поднял на руки Машу, чувствуя телом томное возбуждающее тепло женского тела, но, заметив ревнивый взгляд Галчонка, поспешил оправдаться:

— Не случалось до сих пор медиков лечить.

— Никакой разницы, — сказала, как отрезала Галя. — Хоть бы совесть поимел: уже пять минут девушку нянькаешь-лапаешь, еще поцелуем оживить попробуй…. Елисей-самец. Положи в кресло и подключи автодиагност. Пользоваться умеешь?

— Не в лесу родились, — изображая лицом обиду, легко соврал в ответ.

Автодиагност — отличная американская машинка — шесть датчиков на конечностях и голове мгновенно высвечивают подробный реестр недомоганий, а, главное, дают перечень и последовательность действий врача и очередность введения медикаментов. Всем троим пострадавшим пришлось восстанавливать гемоглобин, ликвидировать авитаминоз, нормализовать сердечную деятельность. Стресс и сильнейший удар состарили ребят на пару лет и резко истощили силы организма.

Джумбо-Ваня оказался ловким медиком, нежно массировал коричнево-темную гладкую кожу на обширных ягодицах Анжелы и заботливо протирал ваткой со спиртом места уколов. Быстро сделали необходимые инъекции и оставили ребят набирать силы в оздоравливающем сне. Зулус занялся изучением американской кофеварки, а я вернулся в кресло первого пилота, позвал Гришку Отрепьева:

— Как Земля? Далеко ли сместились?

— Терпимо, — радостно заморгал в монитор усталыми глазами Гришка. — В пределах допустимой погрешности. Конкретнее, сегодня утром взлетели с Вуди-Руди.

— Две недели блужданий по космосу псу под хвост… Другая тема, я не сказал, а ты в последнее время тормозишь, не догадался, конечно…

— Обижаешь, командир, — Гришка попытался сделать оскорбленную мину, но веселое возбуждение не позволило. — Планета Меларус нашлась. Китайцы еще не взлетели, и я потребовал от твоего имени разгрузить фелексин обратно. Сейчас желтолицые догружают освободившееся пространство лягушками и тритонами и ждут от тебя официального запрета на вывоз фелексин и разрешения на взлет.

— Удивительная покладистость.

— Они «реально боимся», — передразнил Гришка.

— Пошли китаезам факс, и пусть уматывают. Предупреди о ждущем перед Луной «Клондайке».

— Ждал: скажешь или нет, — Гришка насмешливо смотрел мне в лицо.

— Неужели я настолько деградировал и «в легкую» подставляю под удар невинных?

— Цинизм и жесткая брутальность из тебя потоком прут.

— Гриша, ты выплескиваешь накопленное и скрытно в душе сберегаемое?

— Не ищи во мне обид, и не относись настороженно, командир, — Гришка вздохнул, — когда швыряю камень в прежнюю дружбу, я не достаю специально приготовленный из-за пазухи, просто хватаю первый попавшийся из-под ног. Все честно. Ты изменился и не в лучшую сторону, Серега.