Владимир Журавлев - Неудачная реинкарнация

Он кивнул, соглашаясь. Да, это может сработать. Если удастся вырезать. Если степняков не уничтожат на горном марше. Если не закрыто ущелье на яйлу. Если на самой яйле их никто не поджидает – с оружием массового поражения наготове, кстати. Да много еще таких «если»! Только степнякам деваться некуда, это тоже верно… Что же это за Сила пришла на Жерь, что все так разом изменилось, и спокойно уничтожаются целые народы? Кто они такие, эти Бессмертные?!

– У тебя есть разведчики?

Женщина неловко покачала головой. Он сочувственно вздохнул. Да, разведка была проблемой и во времена Аркана. Прекрасные наездники и воины, степняки совершенно не разбирались в том, что не было степью. Что ж, разведка – это как раз то, что ему по силам.

– Собирай кланы, Асиа! – сказал он ей на прощание. – Будете готовы – дашь мне знать.

Он хмуро помолчал. Как-то еще увяжется орда степняков с таинственными планами эльфов. Мало информации.

– Не станет меня – проси полицейского из деревни, – всё же сказал он. – Звать – Дребен Хист.

Конь-степняк притопал, настороженно навострил уши: мол, ты не бросишь меня, хозяин? Тоже ведь… геннопреображенный. Не бывает же в природе таких верных скотов.

– Спасибо за ночь, мой бог! – догнал его звонкий голосок Асиа. – Лучше не желала подарка!

Он смутился. Вот ведь девчонка, честное слово! Ага, а сам?

Степь приняла его в свои сонные объятия…

– Алиса Генриховна, докажите им, что единица равна двум! – невинно предложил он. – А тем, кто не догадается, в чем подвох, – двойку в дневник!

Класс выжидательно притих. Математичку никто не любил – о любви и речи не было! Ее не уважали даже. Была она мала, болезненно костлява, и еще что-то неприятное у нее произошло с тазовой областью: то ли уродство, то ли машиной поломало… Так что двигалась она вперевалку, как утица. Так ее и звали за глаза. А еще, видимо, в связи с некоторой абстрактностью и сложностью преподаваемого предмета, она обладала причудливым и непредсказуемым мышлением. Так что она вполне могла последовать совету!

– Урок сорвать хочешь? – нерешительно спросила она.

– Ну, Алиса Генриховна, да чего там срывать? Всё равно никто вашу алгебру не понимает и не любит, только шумят все и бездельничают! А так хоть напрягутся!

– Но это же даже не задача, а просто некорректно поставленные… – пробормотала она, подумала, пожала плечами – и взяла мелок.

– Если вы помните формулы сокращенного умножения – кто не помнит, посмотрите в учебнике, – то должны понимать, что вот такое выражение равно…

Она легко и доходчиво разъяснила ход вычислений. И так же легко доказала, что единица равна двум. Класс озадаченно таращился на доску, затем кто-то потребовал повторить… В общем, урок прошел весело и непринужденно, учительница раскраснелась, разулыбалась… И звонок грянул противно и несвоевременно.

– Если Переписчиков берется срывать урок, то делает это он неизменно качественно! – сухо подытожила математичка и приказала сдать тетради на проверку.

Вот такая благодарность. Да он за весь урок слова не сказал!

Учительница явно удивилась, когда он догнал ее на выходе и перехватил тяжеленную сумку с тетрадями. Хорошо хоть сумку позволила забрать, а то вот бы была потеха – ученик и преподавательница дерутся из-за поклажи. А он просто хотел пообщаться с умным человеком.

У школы, как всегда, торчала разновозрастная компания под прикрытием здоровенного бугая по фамилии Валенкин – с ударением на втором слоге, как он утверждал. И с вполне ожидаемой кличкой.

– О, Вован утицу повел! – заорал Валенок и заржал.

Учительница, конечно, не услышала и не поняла, но неуловимо дрогнула.

Он посмотрел на ее окаменевшую спину и мгновенно разозлился. Ну ведь умная женщина! А не защищается, даже если пинать станут! Ну что с того, что слабая? Можно подумать, дети как-то особо сильные! Умище-то на что тогда?! А там еще и воля где-то должна быть нехилая – ведь иначе не закончила бы институт!

– Слушай, а ты знаешь, кто такой валух? – спросил он громко. Полюбовался на настороженную физиономию старшеклассника и сообщил: – Это баран, только без яиц! Ему отрезают во младенчестве, чтоб жиром лучше обрастал. Отныне знай.

Проходящие мимо девчонки хихикнули – и даже в гоп-компании подавились смешками. Здоровяк затравленно оглянулся и почувствовал, что под ним разверзлась пропасть. Если дружков-прихлебателей еще можно было заткнуть, то девчонки – они же завтра по всей школе разнесут! Обидная кличка Валенок теперь казалась ему очень даже ничего – да поздно, слово сказано. Переписчиков грозно двинулся вперед – здоровяк опасливо отбежал и издалека льстиво завопил:

– Вован, только по коленке не пинай!

Вот то-то же. Можно и барана научить по веревочке ходить – если почаще пинать в коленную чашечку.

– Жестоко смеяться над физическими недостатками! – заметила учительница убежденно и как-то очень личностно.

– Да, – согласился он. – Да… и нет. В школе много толстяков. Но Валух будет один. Он иного отношения недостоин.

– Любой человек достоин хорошего отношения! Откуда столько жестокости с детства?! А все кричат, что дети – цветы жизни. Звериное безжалостное племя!

– Детское сообщество жестоко, – согласился он. – Иногда – по-звериному жестоко! Но по сравнению с миром взрослых… Мир детей более справедлив, что ли? Да, именно так. Обостренная тяга к справедливости – это у детей. И страсти, и первая любовь, и неистовая жажда жить здесь и сейчас – это все только в детстве! И потому мир детей, как ни странно, более защищен внутри себя. Своей пристрастностью, кстати, и защищен. Подлецов до сих пор не любят и высмеивают. И частенько бьют. И все еще в цене честность, справедливость…

Лицо учительницы закаменело. У нее было явно другое представление о детской справедливости и детской жестокости. И ужасы детства она, похоже, помнила до сих пор. Ну, а ужасы школы – вот они, на каждом уроке.

– Я же сказал – по сравнению! – напомнил он. – Валух в школе – гроза для малышей и одиночек, и то до тех пор, пока не получит по коленной чашечке. Среди ровесников он личность презренная и в целом по школе – тоже. Потому и собирает вокруг себя всякую дрянь – вот я их еще прорежу, как выберу время. Но вот станет он взрослым, закончит пединститут – потому что там легче всего учиться! – и займет должность в гороно… Займет обязательно, такие прорываются зубами и локтями на теплые места! Ну и как, защитится взрослое сообщество от него? Кто-то даст ему по коленной чашечке?

Учительница неуступчиво помолчала.

– Защищаешь слабых от бед мира? – сказала наконец она. – Всех не защитишь. И всегда – тоже.