Владимир Журавлев - Неудачная реинкарнация

У бессмертных, конечно, и тут будет выбор. Дирутия, мать ее так! Или бессмертная геронтократия – или регулярная смена власти. Власть можно же искусственно менять. Кто-то называет это демократией, кто-то гражданскими войнами… но не следует запутываться. Демократия – это та же геронтократия, только вид сзаду. В смысле, очень замаскирована. Но думающий все же заметит, что при демократии во власти одни и те же лица. А за кулисами власти так и вообще может быть одно-разъединственное лицо. Так что – гражданские войны.

А вот если оглянуться вверх по тексту – и выбрать хаос? В смысле, броуновское копошение группировок. Тогда геронтократии не будет – на государственном, разумеется, уровне. Во всех частных структурах куда б она делась, родимая… Но будут гражданские войны. Оно, конечно, бессмертным не особо это надо, да куда им деваться-то? Не нравится – пожалуйте в бессменную геронтократию с прямой дорогой на свалку истории! Так что – гражданские войны.

И все же государство лучше, так и видится в глазах моего юного друга. Понимаю. Централизованность власти, видимость законности, иллюзия порядка, понимаю… поддержка фундаментальной науки, финансирование великих проектов – ах как я это понимаю! Отказаться от государственности – это автоматически означает отказаться от благ цивилизации, так и просится хлесткое определение на язык моего неразумного друга! Но – у бессмертных же есть выбор! Дирутия, мать ее так!

Дирутия – два пути. Бессмертные в одну сторону, смертные в глубокую задницу. Ибо кто же откажется от благ цивилизации?! Бессмертные, в смысле богатые, что ли? Вот, судя по твоей гадкой улыбке, ты понял, мой друг!

Либо – либо. Но второе «либо» бессмертным как-то милее! Так что именно нам, смертным, и предстоит иметь государственную власть, соблюдать видимость законности, иллюзию порядка, финансировать великие проекты, поддерживать промышленность и торговлю, чтоб было с кого собирать налоги. Собирать – и отдавать бессмертным. Чтоб у тех имелись все блага цивилизации. И будем отдавать, без выбора. Касательно нас дирутия не работает, вот так-то, мой печальный друг. У бессмертных много будет на нас средств. У них и сейчас уже с перебором… И откуда мне знать, как именно нас пригнут? Дирутия-то не работает! Может, оставят высокие технологии за собой – и прищемят экономически. Может, откинут нас маненько назад по спирали развития – и прищемят экономически. Или вот еще могут особые виды вооружений взять под свою руку… Но если интересно мое мнение, то я думаю, что применят всё. И еще что-нибудь сверху. На всякий случай. И станет у нас не жизнь, а прямо сказка. Вот так-то, мой печальный друг…

Он открыл глаза и посмотрел в такое близкое, такое красивое, такое родное уже лицо.

– Тебе предстоит выбор, – шепотом сказал он. – Это знание, может быть, позволит сделать его… не вслепую. Знай: монархия у бессмертных обречена. Королева – это только для мира людей.

– М-да-а-а! – со странным выражением протянула девушка. – М-да-а-а… а ты ведь богатых ненавидишь! Эре, а ты не забыл, кому и что говоришь? Я – принцесса правящего дома!

– Принцесса! – не стал спорить он. – Только замызганная! Вот тебе еще неделю на рыбе жить – это если поймаешь… Потом во Флоренсо – а по дороге кормить не обещали… зато тебе обещали изгнание и пытки – я правильно помню? Ну и чем твоя жизнь будет отличаться от жизни последнего бродяги?

– Самоощущением! Я – Ир-Малх, принцесса правящего дома! И будущая королева мира! И буду есть на золоте!

– А я бывший потрясатель полумира, и что? – тихо пробурчал он. – А по ощущениям – бродяга, причем вечный…

– Таково устройство мира! – самоуверенно заключила принцесса. – Есть бедные, и есть богатые. Так было – и так будет!

Он печально посмотрел на нее. Уж его-то жизненного опыта вполне хватало, чтоб понять, что не будет она ни королевой мира, ни даже принцессой правящего дома… и, пожалуй, никогда и не была. Что-то крылось в ее прошлом этакое…

– Эре?

– Бегаешь ты хорошо, вот что, – вроде невпопад, а на самом деле очень даже в тему пробормотал он. – И грязи не сторонишься… и… да, лицо у тебя загорелое, а вот бедра…

– Эре! – с ласковой угрозой предупредила Надия. – А по башке?

Он легко улыбнулся:

– Не требуется! Свершений тебе, принцесса!

Прекрасная йоха с чего-то немного обиделась. А он развернулся и зашагал на яйлу. Три дня! Три дня, и…

И дорога была перекрыта. Он с недоумением уставился на ряд фигур, перегораживающих проход. Когда гнали ахархо с яйлы, а потом драпали от них же обратно, этого точно здесь не было! Понятно, что прошли века, но… кому ваять-то? Мир очень юн, и горы до сих пор безлюдны. Ахархо выперли – и за дело, – а больше вроде некому здесь жить. Или всё же побратимы?!

Он наконец разглядел, что именно перед ним. Его побратимы никогда не стали бы изображать это! Да и не умели они работать с камнем… по крайней мере, так искусно!

За спиной охнула Надия:

– Эре, это что?!

– Порнография – так это называется, – пробурчал он, не оборачиваясь. – Ты бы не смотрела, принцесса!

– Тебе, значит, можно?

– Ты маленькая еще.

– А ты, значит, большой?!

Они с недоумением разглядывали голых каменных мужиков с невероятно впечатляющими специфическими органами. Мужики стояли как живые, даже скабрезные ухмылочки сияли на каждом лице.

И все же это не было порнографией. А чем тогда? Вот это – точно групповуха! Однополая! И все же…

– Эре, а вот это же эльфы! – озадаченно сказала Надия. – Интересно, кому это жизнь не в радость, что над эльфами надсмехаются?

Он провел пальцем по причудливо переплетенным, перетекающим друг в друга телам. Так, это, очевидно, воин, и агрессивный воин! Плавно переходящий в воина неагрессивного… и даже испуганного… а потом полураздетого… потом в женском платье… в женщину… без платья… Завершалась композиция привычным уже голым мужиком, в чьи объятия обнаженная эльфийка и направлялась недвусмысленно.

Озарение накатило внезапно. Он развернулся и еще раз оглядел скульптуры.

– Это предупреждение! – решительно сказал он. – Смотри! Вот это – люди. И если они пройдут в ущелье, их ждет – вот это! – И он показал на самую неприличную сцену. – А это – эльфы…

– Сросшиеся, что ли? – усомнилась Надия.

– Нет. А как еще показать процесс? Если сюда войдет эльф, то сначала он будет таким, потом вот таким…

– Героев нет, чтоб эльфа напугать! И… при чем тут эльфийки?

Ну, у него было одно невероятное объяснение. Говорить, правда, он ничего не стал – пусть это будет чисто эльфийской проблемой, а ему и своих хватает. А его проблема сейчас заключалась в том, что для людей проход в ущелье был кем-то недвусмысленно закрыт! И даже понятно кем – вот этими мужиками! Знать бы еще, кто они такие! Хотя один ответ напрашивался… Нет, протиснуться между фигурами вполне можно было, но… предупреждение было очень недвусмысленным! Он скривился и посмотрел вверх. Прошли же они когда-то по скалам? Сейчас и не верится. Не верится – но придется! Интересно, а предупреждение только ущелья касается? Если яйлы тоже – ой как плохо…