Варвара Мадоши - Укротители Быка

Таглиб обернулся к Стару.

— Около часа назад личный отряд Иберроса с ним во главе выступил из Ворот Кормчего Аттоло… если вы не знаете, это недалеко отсюда. Иберрос-и-Альмарес возглавлял его. Я не вижу иной причины, которая заставила бы его выступить, кроме информации, полученной от вашего друга.

Стар побледнел и выпрямился, по-прежнему сжимая руками широкий ремень.

— Я тоже, — сказал он. — Но дом Солиньи необходимо взять.

— Ариман вас побери, Ди Арси! — рявкнул Таглиб. — При чем здесь уже астролог! Иберрос нападет на Хендриксона, и Мигарот окажется втянут в войну! Война с Хендриксоном не может быть короткой! Погорит торговля, погорит… все погорит! Вы же прибыли сюда заключать мир! Пошлите герцогу весточку, предупредите…

— У меня нет никакой связи с герцогом, — произнес Стар белыми губами. — Но если вы сейчас же не скомандуете своим людям выдвигаться к дому под зеленой крышей, и если Хендриксон одержит победу над Иберросом и Мигарот останется без защиты — я самолично предложу совету Ноблей выдать вашу голову на золотом блюде как залог мира! Вместе с подагрической ручкой леди Альмарес — она же дама, ее следует пощадить!

И дом был оцеплен.

Очевидно, леди Альмарес уже уехала отсюда. И вообще в доме было не так уж много людей: сам Солиньи и двое слуг. Все вооруженные. Слуг удалось взять живьем, с Солиньи Стар сражался сам и убил его. Он сам не понял — и не помнил — как это произошло. Вот они ворвались в большую гостиную, обставленную по мигаротской моде мрачно и тяжеловесно, вот он видит в луче серого света из окна высокого темноглазого, молодого еще человека с черной челкой, в темно-красном костюме и с особыми нашивками, выдающими его высокий ранг палача, вот он выхватывает шпагу — а вот уже Солиньи лежит на полу, неестественно скрючив руку — мешает шкафчик с расписными тарелками. И шпага Солиньи лежит у его руки.

«Я знаю… что бы ни было с Райном — это его рук дело».

Стар почему-то не сомневался, что Райн здесь, или был здесь совсем недавно. Вот как вошел в дверь, так и не сомневался. Нельзя почти год находится рядом с человеком, и не научиться узнавать его присутствие — тем более, когда речь идет о таком человеке, как Райн — по крайней мере, в нынешнем своем состоянии Стар в этом не сомневался. Теперь это чувство стало почти болезненным, почти жгучим — в кончиках пальцев, ледяным комом в животе…

Но в подвале его не оказалось. Да и сам подвал был тесен — особенно никого не спрячешь. Там даже дыбы не было, только другие инструменты — чуть менее известные в народе, но и более действенные. Да и кроме того, говорят, что хорошему палачу только и надо, что факел, кусок веревки и жертва. Некоторым, особенно продвинутым, не нужно и факела.

Да, там было все, но астролога не было… Хотя его присутствие ощущалось особенно невыносимо.

— Ну что, Ди Арси? — голос Таглиба метался в глухом квадрате каменного мешка, наращивая гнев, сравнимый со старовой недавней яростью. — Ну и чего мы добились? Только потеряли время, которое…

Стар молчал. Он стоял, прислонившись лопатками к стене, и молча слушал Таглиба, который говорил о чем-то — о том, что теперь, если Иберрос со своим небольшим отрядом умудрится захватить Хендриксона в плен или там на что он еще нацеливался, то всем не поздоровится, и послу Ди Арси в первую очередь, и пусть он будет благодарен, если это его голову пошлют на серебряном подносе, а то ведь могут и замуровать, по старинному мигаротскому обычаю…

И тут что-то словно толкнуло Стара в спину между лопаток. Он оторвался от стены, которую подпирал, и страшным, сорванным голосом произнес:

— Ломайте стену!

…Потому что камни этой стены были чистыми, не покрытыми копотью от факелов. И кроме того- он проверил ногтем — раствор свежий…

Да, Райн оказался за стеной. Висел, прикованный за наручники, глаза закрыты, на щеке ожог, под глазами — жутчайшие синяки, лицо опухло, губы синие… мертв?!

Нет, он дышал — и даже открыл глаза, когда с него сбили оковы и плеснули в лицо воды.

— А… Ди Арси… — сказал он слабым-слабым голосом, чуть улыбнувшись. — Ты молодец… Теперь у них один выход: сделать тебя губернатором…

Сказав этот бред, астролог окончательно отрубился.

Когда Райн пришел в себя, по черепичной крыше над его головой колотил дождь. Закрыв глаза, он лежал и думал о превратностях судьбы, и о том, как же хорошо сейчас на улицах Мигарота, где пахнет свежей вишневой корой, и где ливневые потоки смыли грязь, помои и нечистоты. Ему представлялись величественные, бескровные сражения серых и синих туч в небесной вышине, бодрые удары дождевых струй по булыжной мостовой…

«Да, я предпочитаю только такие войны…» — думал он.

Сквозь опущенные ресницы комната выглядела странно. То слишком большая, то слишком маленькая… более того, она начинала кружиться вокруг, выписывая мертвые петли. Наконец ему удалось распахнуть глаза и даже как-то их сфокусировать — и он обнаружил, что лежит все-таки на узкой койке у стены какой-то темной комнаты, не поймешь даже, в городском доме или в деревенском… Скорее, в деревенском: слишком просторная. Из-за неплотно прикрытой двери он слышал какие-то голоса — они что-то говорили на повышенных тонах. Два голоса Райн узнал. Ди Арси и Галлиани. Два других он не то не слышал раньше, не то не смог вспомнить. Ну и ладно.

Все должно было пройти хорошо. Он рассчитывал гороскоп и знал, что все пройдет хорошо…

Под ребрами растекалось горячечной болью, горло саднило. А вот остальное тело плавало в блаженном покое, будто его и вовсе не было. Одеяла мягкие, шерстяные, пахнут чем-то… А плевать на все. Спать. Спать… Дождь так мерно идет…

Все же естественные надобности тела заставили его по крайней мере сесть: голову сразу же повело, и пришлось пережидать, сцепив зубы. Потом ему удалось сложное акробатическое упражнение — свеситься через край кровати и поискать там ночной горшок. Ну слава звездам, нашелся…

Правда, сперва его в горшок вырвало.

Благодарный жизни и судьбе, он заснул опять.

Когда он второй раз открыл глаза, его, кажется, куда-то несли или везли — во всяком случае, стены вокруг качались. Нет, это не стены… это стенки кареты. А стук — это не дождь, это копыта. Они едут.

— Очнулся? — спросил Ди Арси. — Ну наконец-то. Чего-то ты разоспался, друг мой.

— С тобой выспишься, как же, — ответил Райн, не открывая глаз. — Где мы?

— Едем сейчас по Мигароту, так что если ты надумал проситься по нужде, придется подождать, пока до посольства доберемся. Мы тут отсиживались сутки в предместьях, в личном доме Галлиани… Решалось, на каком мы сейчас свете. Если бы Иберрос выиграл…

— Иберрос не мог выиграть, — перебил его Райн.