Ольга Хожевец - Пламя на воде

В дверь тихонько поскреблись.

- Да? - Отозвался рыцарь, и в приоткрывшуюся щель осторожно просунулась вихрастая голова.

- Можно?...

- Заходи.

Кальвин аккуратно притворил за собой дверь - и замялся в нерешительности, переступая с ноги на ногу, несмело взглядывая на Барса. Вообще-то, молодой послушник нарушил все правила, явившись сюда по собственной инициативе, постучавшись в дверь без зова и не по поручению; он прекрасно понимал, что творит глупость, и был готов к справедливому наказанию - но вот пришел, и все тут.

- Чего тебе? - Спросил рыцарь. - Послал кто?

- Нет.

- А. - Протянул Барс, оглядывая оробевшего послушника и чуть заметно усмехаясь. - На пари, что ли?

- Нет.

- Что ж тебе тогда нужно?

- Я... Извините, я лучше пойду. - Выговорил Кальвин, бочком продвигаясь обратно к двери.

Барс нахмурился, рывком сел на кровати.

- Погоди.

Несколько минут рыцарь молча, изучающе смотрел на послушника.

- Бери стул. - Сказал наконец. - Садись.

А когда Кальвин уселся, примостившись на самом краешке сиденья, коротко велел:

- Рассказывай.

- О чем? - Удивился тот.

- О том, что тебя беспокоит, наверное. Зачем-то же ты пришел.

- Да нет, я не то... - Начал послушник, но смутился, запутался и обескураженно умолк.

Поерзал, как на иголках, внимательно изучая носки своих сапог.

И неожиданно для самого себя вдруг выпалил то, что вовсе уж не собирался говорить - никогда и никому, а тем более - этому человеку. Что сидело глубоко внутри, неумолимым пугалом, но в чем не признался бы и под пыткой. А тут вот вырвалось на язык неловкой корявой фразой:

- Я боюсь, что не смогу.

Сказал - и тут же испугался, ибо лишь презрения было достойно то, что подразумевалось под этими словами, и оставалось разве что торопливо заговорить о чем-то другом, отчаянно надеясь, что рыцарь не поймет, не придаст значения случайно вырвавшемуся. Потому что увидеть презрение в этих внимательных глазах было бы не просто смерти подобно - это было бы хуже смерти.

Однако Барс понял.

Понял - и кивнул серьезно, и не было насмешки на участливом худощавом лице.

И Кальвину показалось, что он ослышался, когда рыцарь тихо проговорил:

- Я тоже боялся, что не смогу.

Посмотрел на ошалевшее лицо послушника, добавил:

- А ты думал, мы все от рождения знаем, на что способны?

- Мне говорили, что из Башни может выйти только очень уверенный в себе человек. - Слегка испуганно заметил Кальвин.

- Это неправда. Чего Башня лишает нас раз и навсегда - так это как раз самоуверенности.

- А взамен?

- Ты узнаешь меру своим силам.

- Разве это не одно и то же?

- Нет.

- Я не понимаю. - Прошептал послушник. - Об этом запрещено говорить, а если кто-то что-то и говорит, то всегда по-разному. Что там все-таки, в Башне?

На этот раз Барс долго молчал, в потемневших глазах мелькал отблеск отдаленной грозы. Но она так и не разразилась, поворчала и унеслась клубящимися тучами, скрываясь до поры в глубине зрачков.

- Ты лучше вот о чем подумай. - Негромко сказал рыцарь. - Нас ведь недаром боятся. Мы обладаем оружием, которому этот мир ничто не может противопоставить. Ничто, понимаешь? Вздумай мы обратить его не против нечисти. Захоти решить свои проблемы силой. Навязать то, что нам представляется правильным, или взять то, что мы вдруг посчитаем принадлежащим нам. И никакие Клятвы, никакие ритуалы, никакой устав не помешает нам сделать это. И уж тем более не сможет помешать никто из живущих ныне людей. Никто и никак.

- Но ведь такое невозможно! - Потрясенно возразил послушник.

- Почему?

- Потому что вы - рыцари Пламени.

``Сейчас тебя беспокоит, что ты боишься неведомо чего. - Подумал Барс, чувствуя, как защемило сердце от непрошеных воспоминаний. - Потом ты поймешь, что это было благо. Потом, когда - если - выйдешь, когда сумеешь оглянуться назад, когда осознаешь, что все новообретенное могущество, которого ты сейчас жаждешь, готов отдать с легкостью, только бы избавиться от груза собственной памяти. Подлую шутку играет с нами Башня, подлую и мерзкую, и не жди от нее честности, нет там ее и в помине; может быть, это и оправдано той мощью, что даст она тебе в руки - не знаю, не мне судить. Только ведь когда тебя потащит сквозь мельничные жернова ложных жизней, выворачивая наизнанку, всякий раз измеряя глубину того, что сейчас ты считаешь своей сущностью - ты не будешь знать, что настоящее, а что нет. После разберешься, да, но - не тогда. Сколько раз она заставит совершать то, за что ты возненавидишь себя бессильной ненавистью, выбирая самые уязвимые места в твоей броне, дергая за струнки, о существовании которых ты сейчас и не подозреваешь? Ведь ты будешь сопротивляться, ты - будешь, и может быть рехнешься, и может быть - убьешь себя, чтобы узнать, что этим в Башне ничего не кончается... И снова воскреснешь, чтобы все началось сначала? Сколько раз не тело твое - душу будут расчленять, сдирая слой за слоем, как кожу в пыточной, пока не обнажится оголенное, беззащитно трепещущее дно? Сколько безумных кошмаров породит твой измученный разум - только затем, чтобы они сбывались вновь и вновь, пока не проклянешь себя за способность что-то думать и чувствовать, пока не изведешься под грузом непомерной, нечеловеческой вины... Испытание, говорят вам. А может быть - искупление? Искупление за то, что еще не сотворено. Что ты уже и не захочешь никогда сотворить, потому что через всю жизнь потащишь в душе этот груз. Да, было бы милосердно, если бы Башня стирала воспоминания о себе. Милосердно - но неосмотрительно, наверное, если это и впрямь ее страховка. Ведь она не лишает тебя свободы воли, и ты это понимаешь, и это, пожалуй, страшнее всего. Понимаешь, когда заново собираешь себя по кусочкам, разжеваный и раздавленый. Сумеешь ли сохранить себя, чтобы ей, злыдне нашей вечной, было, что выплюнуть?'`

Барс тряхнул головой, отгоняя злые мысли. Не стоило будить старые кошмары. Каждый проходит Башню по-своему.

И сказал вслух:

- Ты прав, Кальвин. Потому что мы - рыцари Пламени.

Из архива Ордена Пламени.

``ТЕОРИЯ ПРОРЫВА'`: отрывок из статьи.

Примечание архивариуса: Настоящая статья была опубликована в ``Умбрийском вестнике'` полторы сотни лет назад и запрещена сразу же после опубликования. Почти весь тираж был изъят, автор сослан в Кеору, где впоследствии в безвестности скончался. В настоящее время, по нашим сведениям, полный экземпляр статьи имеется только в библиотеке Ордена.

Примечание автора статьи: Все нижеизложенное является попыткой связать воедино осколки невероятно древней, ныне практически забытой легенды, и на ее основе реконструировать события многотысячелетней давности. Отрывочные сведения автор по крохам собирал в наиболее древних версиях эпосов килленийцев и таосцев, изустных преданий берберитов и песен народов Кеоры. Автор не претендует на достоверность реконструкции и заранее приносит извинения многоуважаемым историкам. Эта статья не является научным трудом, но лишь экспериментом пытливого ума.