Денис Луженский - Воин вереска

Что-то изменилось в серо-стальных глазах. Что-то дрогнуло едва уловимо…

— Я безоружен, — Лас Кладен развёл руки в стороны. — Ты ведь дашь мне шанс, Рэлек? По старой памяти…

Рэлек резко взмахнул рукой. Нож, свистнув в воздухе, вонзился наместнику Глета точно в правую глазницу.

— Дать врагу оружие — это для дураков, — сказал он, наблюдая, как падает тело в цветастом халате. — Ты сам так учил нас, Коготь. Забыл?

Издалека уже приближались крики людей, где-то на улице пронзительно звенел медный колокол. Нужно было бежать, не теряя более ни секунды, и без того разговор с Кладеном вышел неоправданно долгим… Но он всё стоял и смотрел на эту кучу махрового тряпья, в которую превратился человек, так много когда-то значивший в его жизни… Совсем недавно ещё значивший…

«Вот и конец… Ты доволен, брат «справедливец»? Теперь-то ты доволен?»

«Беги-и-и-и!!! — пробился откуда-то изнутри отчаянный призыв. — Беги оттуда, Рэлек!.. Прошу!..»

Он вздрогнул и, кажется, немного пришел в себя. Растерянно огляделся, пытаясь решить, что ему делать теперь, и понимая с неожиданной ясностью: бегство ни один его план попросту не предусматривал… В этот самый миг дверь спальни четы Кладенов снова распахнулась, и в коридор шагнула женщина — высокая, очень красивая, с длинными светло-каштановыми волосами, сбегающими по плечам. Увидев тело мужа, она отшатнулась, вскинула руку к распахнутому в ужасе рту… А потом из-за её спины вылетела огромная чёрная тварь и с рёвом бросилась на убийцу хозяина.

Выхватить саблю уже не было времени, Рэлек рванулся в сторону, чудом увернувшись от оскаленной пасти… И столкнулся со вторым псом, всего на пару секунд отставшим от собрата. Чудовище прыгнуло ему на грудь, метя клыками в горло, Рэлек успел ещё схватиться за могучую шею волкодава… а потом его просто смело с места, он врезался во что-то спиной, услышал треск дерева и звон бьющегося стекла, и полетел, кувыркаясь, куда-то вниз… вниз…

Удар о землю, едва не выбивший из него дух… Пронзительная боль в правой ноге… Жалобный стон откуда-то снизу… Под руками что-то тёплое и мокрое… Резкий запах свежей крови бьет прямо в нос…

Ему опять повезло: он упал прямо на собаку, смягчившую удар о землю. Дважды повезло: пёс, послужив для Рэлека подушкой, сам падения с третьего этажа не пережил. И на этом везение закончилось; подняться с мёртвой зверюги ещё удалось, но бежать со сломанной ногой — на такое разве что «душеловы» способны.

Стискивая зубы от страшной боли, он проковылял несколько шагов и тяжело прислонился спиной к стене. Рванул из ножен саблю. Охранники уже бежали к нему слева и справа, Рэлек их ещё не видел за кустами, но они-то наверняка не проморгали его короткий, но захватывающий полёт. Сколько их там? Трое? Четверо? Никакой, в сущности, разницы. Сразу со всех сторон не сунутся — и на том спасибо. А остальное… Никаких иллюзий касательно своей судьбы Рэлек не испытывал. Свой запас чудес он вычерпал до дна, без остатка.

«Рэлек! — заполошно кричал, надрывался в его голове отчаянный женский голосок. — Не смей сдаваться, Рэлек!.. Он рядом, у самого города!.. Брат!.. Месть его здесь больше не держит!.. Ты можешь уйти в его тело, Рэлек!.. Ты можешь вернуться ко мне!.. Можешь остаться со мной!..»

«Вердаммер хинт! — Рэлек хрипло рассмеялся, в горле почему-то саднило, глаза застилала солёная влага. — Чудеса-то, кажется, ещё только начинаются! Убейте меня, и я стану ещё сильнее! Я, Рэлек из Гезборга, восстану из праха, чтобы жить долго и счастливо, не болея и не страдая от ран! Буду целый век бегать по Пустошам, водить за нос ментатов Бастиона и жрать морковку с яблоками! А может, целых два века?! Сколько вам отпущено, славные выродки-душеловы, бывшие люди, нынешние пустые сосуды для чужих неуспокоенных душ?! У вас внутри так много свободного места! Сколько нужно одной единственной человеческой душе?! Всего лишь одно единственное заёмное тело!.. Которое, даже если удавиться захочешь — не удавится, выживет вопреки твоей же собственной воле! Убейте меня, ублюдки, я вернусь к вам снова в мощи и славе, и каждому воздам по заслугам его!»

«Рэлек! — рыдала издалека чернявая хозяйка «кукольного домика». — Не уходи!.. Прошу тебя!.. Верни-и-и-ись!.. Не умира-а-ай!..»

Сквозь цветущие кусты проломился здоровенный парень лет двадцати, свет факела отражался в зеркале начищенного пехотного панциря, кроваво дрожал на острие длинной рапиры. Заметив раненого «мотылька», он торжествующе вскрикнул, но горячку пороть не стал — начал подступать медленно и осторожно, выставив оружие перед собой. Следом из кустов, нещадно бранясь на колючки, уже лез второй стражник.

— Эй, подходите смелее! — крикнул им Рэлек. Он оттолкнулся от стены и легко выбросил саблю вперёд — навстречу первому удару. — Ну же, не бойтесь! Или вы, недоноски, тоже хотите жить вечно?!

Снег сошёл на прошлой неделе. Залежался он в этом году, что и говорить, но всё когда-нибудь заканчивается, кончилась и зима. И это хорошо — холодная дева загостилась, не зная меры, утомила хозяев.

День ото дня становилось всё теплее. И солнышко пригревало совсем по-весеннему, и птицы щебетали громче, и даже вода, кажется, журчала веселее. Чудн о е время — весна. Чудн о е и ч у дное. Всё вдруг начинает радовать глаз: и свежая зелень на склонах, и блеск реки, и солнечный свет в оконце. Благодать, да и только! Скоро оденется листвой лес, а Пустоши покроются цветным разнотравьем. Весна на порубежье — лучшая пора.

Десять дней назад, аккурат во время самого последнего отчаянного снегопада, Мильху Земичу стукнуло полвека. Почтенный возраст, надо заметить. Солидный. Пришлось даже гостей собрать в кои-то веки, никак отбиться не вышло от застолья. Однако ж, вопреки обыкновению, не пожалел. Славно так посидели, по-доброму. Приняли вишневой наливочки из прошлогодних запасов, закусили варёной картошкой. Вдовица Свилена расщедрилась на двух жареных кур, Ким и Ланга — ближайшие соседи, с коими вечно делил старую яблоню, — принесли огромный сметанник. Заглянул и староста, махнул стопку «чтоб именинник здоровьем был крепок», потом вручил «от всего, значит, обчества» настоящий самовар, двухведёрный. «Ты, Мильх, муж степенный, достаточный… Вот и подарочек тебе, значит, со значением… Хм… Один ты, ясное дело, два ведра-то вару не осилишь, ага? Вот и думай… Хм…»

Думай, не думай… Полвека бобылём разменял, что уж теперь думать? И самому ясно: неправильно это. Жену надо, детей… Однако ж, привык один-то. Супротив самого себя не попрёшь. Да и времена нынче суровые, не чета прежним, неспокойные времена; до сватовства ли? Как летом наместника в Глете убили, так слухи и поползли. Зашептались по тёмным углам-закоулкам все, кому не лень: «Война! Война скоро будет! Вот помяните слово моё — война!»