Роджер Желязны - Знаменья судьбы

— Я уже говорил, что ты похож на отца?

Я кивнул.

— И это касается не только внешности, — продолжал он. — У него некоторое время была привычка исчезать, а затем вновь появляться, точно пилот, сбитый на вражеской территории за линией фронта. Я никогда не забуду той ночи, когда он прискакал на коне с мечом в руках и заставил меня отыскать кучу компоста, увезенную с его двора, — Билл расхохотался. — Теперь появляешься ты, рассказываешь историю, и я начинаю подозревать, что кто-то открыл шкатулку Пандоры еще раз. Ну почему бы тебе не попросить меня составить договор о расторжении брака — как обыкновенному здравомыслящему человеку? Или написать совсем коротенькое завещание? Или документ о заключении делового партнерства? Что-нибудь в этом роде, а? Но нет, история твоя больше напоминает проблемы отца. И даже то, что я составлял уже для Амбера, кажется более спокойным делом по сравнению с тем, что ты мне подсовываешь.

— Другое дело? Ты имеешь в виду Соглашение, когда Рэндом прислал к тебе Фиону с копией Договора о Падении Лабиринта, заключенного с королем Хаоса Снайвилом, чтобы она его перевела, а ты проверил на предмет скрытых ловушек?

— Да, — согласился Билл, — хотя все кончилось тем, что еще до конца работы над Договором я начал изучать ваш язык. Потом Флора захотела, чтобы я добился возвращения ее библиотеки. Нелегкое задание. Но она заплатила мне золотом. На эти деньги я купил себе домик в Палм Бич. Потом… о, боже, некоторое время я подумывал добавить к надписи на своей визитке еще и «советник при дворе Амбера». Это была привычная для меня работа. То же самое, примерно, я делал и на нашем мирском уровне. Твое же дело, однако, имеет привкус черной магии и внезапной смерти, которая, кстати, следовала все время и за твоим отцом. Все это пугает меня просто до жути, скажу тебе прямо — я не знаю, что тебе посоветовать.

— Ну, черная магия и смерть — это лишь часть дела, — заметил я. — И, честно говоря, они могут очень сильно повлиять на мое сознание. Тебе же нужно взглянуть на это дело под другим углом, совершенно под другим, который вскроет то, о чем ты даже не подозреваешь, но сразу обнаружишь свежим взглядом. Что я мог пропустить?

Билл отпил пива и вновь раскурил трубку.

— Ладно. Вот этот твой друг, Люк… Откуда он родом?

— Откуда-то со Среднего Запада. Кажется, он упоминал не то Небраску, не то Айову или Огайо… что-то в этом роде.

— Умно. А где работает его отец? Кто он?

— Люк никогда о нем ничего не говорил.

— А есть ли у него братья или сестры?

— Не знаю. Никогда ничего о них не слышал.

— То, что он никогда не упоминал членов семьи и никогда не рассказывал о своем доме, кажется очень странным. За все восемь лет вашего знакомства! Тебя это не удивляет?

— Нет. В конце концов, я тоже ему ничего не рассказывал.

— Это неестественно, Мерль. Ты другое дело, ты вырос в необычном месте, о котором ты просто не мог рассказывать, чтобы тебя не упрятали в сумасшедший дом. У тебя были все причины уклоняться от этого. У него, явно, тоже. И вообще, когда ты здесь появился, ты ведь не совсем был уверен относительно правил поведения людей в обществе. Но разве Люк никогда тебя не заставлял над этим задумываться?

— Заставлял, конечно. Но он уважал мою скрытность. И я мог отвечать ему только тем же самым. Можно сказать, у нас был неписаный закон — такие вещи вне рамок наших отношений.

— А как ты с ним познакомился?

— Мы оба были первокурсниками, у нас было много общих интересов.

— И вы оба были в городе приезжими, без друзей. И вы сразу подружились…

— Нет. Сперва мы почти не разговаривали друг с другом. Я считал его самоуверенным и заносчивым, таким, знаешь ли, типом, который всех ставит на десять ступеней ниже себя. Он мне не нравился, и я ему тоже.

— Отчего?

— Он думал обо мне то же самое.

— И только постепенно вы поняли, что взаимно ошибались?

— Нет. Мы оба были правы. Мы подружились, стараясь доказать друг другу, что каждый из нас выше другого. Если я делал что-то… выдающееся… Люк старался меня перещеголять. И наоборот. Постепенно дошло до того, что мы занимались одним видом спорта, назначали свидания одним и тем же девушкам и пытались превзойти друг друга в учебе.

— И?

— В какой-то момент, как мне кажется, мы начали друг друга уважать. Когда мы оба вышли в финал олимпиады, наша вражда дала трещину, мы стали хлопать друг друга по спине и смеяться, вместе пошли обедать и разговаривали, и Люк заявил, что ему плевать на олимпиаду, и я сказал, что мне тоже. Он объяснил, что просто хотел доказать, что он лучше меня, а теперь ему все равно. Ему кажется, что мы оба достаточно хороши, пора на соперничестве поставить точку. Я думал в точности так же и сказал ему об этом. И с тех пор мы стали друзьями.

— Понимаю, — проронил Билл. — Это дружба не простая. Вы были друзьями с особыми отношениями.

Я засмеялся и глотнул пива.

— А как все остальные?

— Остальные более откровенны. А ваша дружба была несколько иной, чем у остальных.

— Возможно, и так, — кивнул я.

— И все же это по-прежнему не имеет смысла. Двое ребят много лет дружат, и оба скрывают друг от друга свое прошлое.

— Вероятно, ты прав. Но что же это означает?

— Ведь ты — не обыкновенное человеческое существо.

— Да, это верно.

— И я не уверен, что и Люк — обыкновенный человек.

— Кто же он тогда?

— Это вопрос, который и должен тебя заинтересовать.

Я кивнул.

— Кроме того, — продолжал Билл, — меня беспокоит и другое.

— Что именно?

— Этот парень, Мартинес. Он следовал за вами, незаметно подкрался, начал стрелять. Что ему было нужно? Кого он хотел убить? Вас обоих? Только Люка? Или только тебя?

— Я не могу сказать наверняка, в кого был сделан первый выстрел. Просто не знаю. А потом он стрелял в Люка — потому что тот стрелял в него, и Мартинес защищался.

— Совершенно верно. Если бы он был «Н» или агентом «Н», стал бы он тратить время на разговор с тобой в баре?

— Я тоже думаю, что если бы он был «Н», то не стал бы тратить время на болтовню. У меня такое впечатление, что весь разговор был только предлогом для последнего вопроса — знал ли Люк что-то об Амбере?

— Твоя реакция, а не твой ответ, заставили его предположить, что он знал.

— Гм… видимо, Люк в самом деле что-то знает — судя по тому, как он обратился ко мне там, на горе. Ты думаешь, этот Мартинес в самом деле выискивал кого-то из Амбера?

— Возможно. Но ведь Люк не из Амбера?

— Никогда о таком не слышал за все время, что я провел там после войны. А по генеалогии меня просто пичкали длиннющими лекциями. Мои родственники, когда дело доходило до этого, отличались куда меньшей любовью к порядку, чем мои близкие в Хаосе. Они даже не могли решить, кто из них старше, потому что некоторые были рождены в разных временных потоках… но в отношении качественном они весьма дотошны…