Татьяна Зингер - Леди Теней

— Нам конец, — с натугой произнесла она; было видно, как тяжело ей далась затрата такого объема истинных сил.

И, между тем, я шагнула в самую гущу.

Сосредоточься.

Я подняла руки как загонщик, но ни пассов, ни заклятий не знала. Так и стояла, всматриваясь в беснующихся тварей.

Подчини их.

И — о, чудо — в какой‑то момент я услышала хинэ. Не голоса, но чувства, инстинкты. Голод. Ярость. Страх. Свобода. Вкус крови и сладковатая нотка колдовства.

— Успокойтесь.

Нет. Так это не делается. Хинэ стряхивали туманные поводки, тянущиеся к их шеям. Кинулись ко мне, но я не отступила.

— Прекратите! — громче.

Туманов стало больше, столько, сколько я никогда не ощущала. Они покрыли тканым ковром поле боя. Повсюду, везде, в каждом — заполнили собой всё, до чего дотянулись. Они заволокли небо над нами грозовой тучей. Они поглощали чужую магию, выпивали её в своих и чужаках, в тварях и даже Мари. Уже не туманы, но чистейшая сила растеклась по нижнему городу. Сила, способная испепелить Ре — ре. Я не просто ощущала её — растворилась в ней, была ею.

Она подчинила хинэ, и те, заскулив, бухнулись на животы. Затишье длилось недолго, ровно до тех пор, пока главарь бунтарей, лишившийся кисти левой руки, с хрипом не пал на колено:

— Мы повинуемся тебе, высокая леди.

Его примеру последовали оставшиеся выжившие. И стражи, те тоже рухнули к моим ногам. Даже Мари, подумав, склонила колено.

— Ты — теневой правитель, причем сильнейший их виденных мною, — вымолвила она трясущимися губами.

— Нет, я пустышка, — ответила с улыбкой и добавила в полный голос, умноженный магией: — Я принимаю вашу веру и обязуюсь править вами честно и справедливо. Нижний город необходимо отстроить, семьям убитых выплатить компенсацию. Надеюсь, всем ясно: отныне здесь не прольется кровь иноземцев.

На грани меж мирами живых и мертвых каждый перерождается, и я — не исключение. Во мне пробудились материнские корни, добавилась магия теней. Жаль только, сила невиданной мощи, полученная от десятка хинэ, растворилась, стоило появиться новому загонщику и увести тварей в сумеречный туннель. Во мне осталась треть, впрочем, и той было достаточно, чтобы чувствовать себя наполненной до краев.

— Мари, — сказала я, когда мы вновь пересекли подвесной мост, — спасибо.

— Сольд, — она глянула серьезно, — я уже говорила тебе: мы — не соперницы. Я верна Траушу и верна тебе. Наконец‑то ты это поймешь. Я подозревала, что нам придется несладко, потому позвала загонщика. А благодаря его кончине наша правительница проявила себя, так что даже умер он не зря. Кстати. — Рыжеволосая выставила указательный палец. — Спорим, к тебе сегодня же потянутся аристократы, жаждущие выказать уважение?

Тут и спорить нечего, — запыхтел Дарго. — Этим целователям задниц только дай повод.

— Зато теперь, когда Ре — ре познал твою силу, у временного правления не будет иного выхода, как передать трон тебе. Так что да здравствует леди Сольд!

— Да здравствует леди Сольд! — повторил Дарго.

— Да здравствует леди Сольд! — эхом пробежалось по городу.

— А теперь приступим к серьезному. — Мари потянулась за сахарными плюшками, наготовленными кухаркой. Куда в неё столько влезает?

— До этого было несерьезно? — озадачилась я.

Мы только прибыли из нижнего города. Я наскоро переоделась — одежда провоняла кровью — и села попить чаю с рыжеволосой, настоявшей на приватной беседе.

— До этого дело не касалось Шу. — Она прожевала кусок теста и довольно облизнулась. — Я специально не рассказала всей правды утром, дабы твой подозрительный дружок — наемник не развешивал уши. На самом деле, мои осведомители пообщались с лекарями, причастными к так называемому излечению нашего лорда. — Хрустнула костяшками пальцев, заставив меня поморщиться. — И один из них прокололся, что лечения как такового и не было. За Шу наблюдали, но попытки сварить хоть какое‑нибудь снадобье его братец пресек на корню.

Я излишне громко отставила чашку с чаем; та брякнула, чайное пятно поплыло по скатерти. Негодование заполнило всё моё существо. Негодование и неконтролируемое желание прикончить брата Трауша если не своими руками, то при моем непосредственном участии. Он поплатится за свои поступки, не сегодня, так завтра. И это не слово женщины, едва не потерявшей мужа, но клятва правительницы государства.

— В связи с этим… — начала Мари, но продолжить ей помешала служанка из новеньких, робеющая от одного присутствия рядом со мной. Девчонка долго мялась на пороге, пытаясь выдать осмысленное предложение, но, наконец, оповестила:

— К вам… это… гость!

— Пусть войдет, — и обратилась к Мари: — Пожалуйста, не забудь, на чём остановилась.

— Не забуду, — ответила та.

Немолодой, статный, с окладистой бородой; в его походке, жестах, взгляде звенела сталь — таков был предводитель загонщиков. Предводитель лишался имени и любой мирской жизни, зато в совершенстве овладевал искусством управления хинэ. Загонщики чтили его наравне с богами, в их лагере он был и законом, и правосудием, и правителем. И вот, он навестил меня лично — о большей признательности и мечтать не стоило. Мы втроем разместились в парадной зале, и я впервые за время своего возвращения в поместье разожгла камин. Поленья весело потрескивали, и в глазах предводителя плясали отблески пламени.

— Благодарю вас за то, что не позволили хинэ причинить вред кому‑либо или самим себе. — Он склонил голову. — Не понимаю, как так произошло. Наш лучший загонщик пал от магии какого‑то бунтаря. Немыслимо.

— Мне жаль вашего… — едва не сказала «человека», но вовремя остановила себя, — загонщика. Тени нижнего города дрались столь отчаянно и дико, что были способны уничтожить кого угодно.

Дурное предчувствие скребло по загривку. Я прокручивала события в голове и не припоминала среди бунтарей магов, способных прикончить загонщика. Ощупанные мною тени были почти пусты, неспособны на волновую атаку. Тогда кто? Уж не объявился ли отравитель Трауша?

— Но только не вас. — Полуулыбка заиграла на губах предводителя. — Вы подчинили себе тех, кого невозможно подчинить. Разумеется, не без помощи ваших товарищей.

Он кинул благодарный взгляд на Мари, которая взяла с тарелки кусочек сыра и долго рассматривала его перед тем, как съесть. Мне её отрешение показалось странным.

— Да, если бы не вмешательство Мари, всё могло бы кончиться иначе.

— А, пустое. — Рыжеволосая смущенно дернула плечиком.

— Что бы ни решила коллегия, мой голос у вас. — Предводитель поднял на вытянутой руке стакан с виски, и я ответила ударом стекла о стекло. — Да здравствует леди Сольд, чьё правление будет долгим и славным!