Макс Фрай - Я иду искать

Голова не спешила становиться на путь исправления, зато Куруш соизволил слететь с верхней полки книжного шкафа, где до сих пор дремал, на моё плечо.

— С кем ты разговариваешь? — поинтересовался он.

— Со своей головой, — честно ответил я, в надежде, что буривуха такой ерундой не проймёшь. После всего, что он уже слышал в стенах этого кабинета, шокирующим признанием больше, шокирующим признанием меньше, один чёрт.

— Всегда знал, что для человека ты довольно неглуп, — одобрил меня Куруш. — Поговорить с собой бывает очень полезно! Лично я провожу серьёзную беседу со своими крыльями всякий раз, когда хочу преодолеть расстояние, которое с непривычки может показаться им слишком большим. И с клювом, если он не желает раскалывать твёрдый орех. А остальные части тела и без моих увещеваний ведут себя неплохо.

— Отличные у тебя части тела, — откликнулся я. — Теперь всегда буду ставить их в пример своим. Может, образумятся.

Однако заняться воспитанием частей своего тела мне не дали. В распахнутую дверь кабинета ворвался вихрь, по сравнению с которым устроенный мною сквозняк мог показаться полным штилем. Куруш уж насколько обычно невозмутим, а предпочёл ретироваться на шкаф и угрожающе нахохлиться.

В отличие от прочих весенних ветров, постигшее нас стихийное бедствие имело плотность, объём и даже цвет — преимущественно зелёный. И обладало даром речи, временами более-менее связной. А также даром узнавания меня, даром приветственного размахивания руками и даром условно грациозного перепрыгивания через Джуффинов письменный стол. Прыжок, вероятно, должен был символизировать радость встречи со мной. Ну или наоборот, безысходное отчаяние, поди разбери.

— Что ты вообще тут делаешь? — спросил сэр Мелифаро после того, как всё, что могло быть сметено со стола полами его многослойного лоохи, оказалось на ковре, а сам он удобно устроился на подлокотнике моего кресла.

— Сижу, — лаконично ответствовал я.

— Вместо того, чтобы шляться неведомо где, неубедительно имитируя полезную деятельность? Я тебя не узнаю.

— Случилось страшное, — объявил я. — Начальство сбежало от нас в неведомые дали, и теперь я — повелитель Мира.

— Обойдёшься! Согласно любезно составленному шефом графику, повелитель Мира у нас — я. С этого момента и примерно до полуночи. Потом меня свергнет с престола Кофа, а его самого поутру — то ли Кекки, то ли Нумминорих; лично я так обрадовался возможности заняться с утра своими делами, что не запоминал. Но твоего имени среди претендентов на это кресло, насколько я помню, вообще не было. Впрочем, если захочешь восстановить справедливость, тебе не понадобятся ни яд, ни кинжал. Мы — очень сговорчивые узурпаторы, заранее готовые уступить власть над Миром первому попавшемуся проходимцу вроде тебя. И даже приплатить, если понадобится.

— Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь. Власть, говорят, развращает.

— По-моему, ты поздновато спохватился, — ухмыльнулся он.

— Лучше поздно, чем никогда, — сказал я, потихоньку выползая из кресла и отступая к стратегически важному объекту подоконнику. — Никогда не знаешь, как далеко можешь зайти по стезе порока. Хорошего дня!

И выпрыгнул в окно.

Вероломный поступок, кто бы спорил. Но меня можно понять: всё-таки сэр Мелифаро — очень опасный человек. Один из немногих, кто способен подбить меня составить ему компанию, слопать простодушно заказанный мною обед, а потом с невинным видом слинять домой, бросив на прощание: «Только не уходи, пока не дождёшься Кофу, он обещал скоро быть, максимум — через три часа». Сколько он мне такое устраивал, не сосчитать, но я всё равно каждый раз заново попадаюсь в эту нехитрую ловушку.

Но не сейчас! — твёрдо решил я. И не потому, что у меня были какие-то особо неотложные планы на вечер, а просто так. Из принципа.

— Эй, — изумлённо сказал мне вслед Мелифаро, высунувшись из окна по пояс. — Ты это серьёзно? То есть, вот так сразу уйдёшь и камры со мной не выпьешь? И ни о чём не спросишь? И сам не расскажешь? И даже не обругаешь мои новые сапоги?!

Я не стал оборачиваться. Надменно вздёрнул подбородок и свернул за угол. И даже прошёл ещё несколько метров. На большее моей принципиальности, увы, не хватило, и я снова возник на пороге кабинета. В смысле, вернулся туда Тёмным Путём. Дешёвый трюк, конечно, но иногда просто невозможно держать себя в руках. Я же, на самом деле, сравнительно недавно этому научился. И ещё не наигрался.

Впрочем, судя по тому, что порой творят некоторые мои знакомые, вполне можно не наиграться и за несколько тысяч лет. А уж с меня какой спрос.

— Слушай, действительно лютый ужас, — уважительно сказал я, уставившись на позолоченные бахилы Мелифаро, изготовленные не то из многослойного одеяла, не то из очень толстого ковра, такие громоздкие, что впору было бы считать их валенками, и затейливо украшенные пришитыми к голенищам тряпичными цветами. — Даже от тебя не ожидал. Это что, вошло в моду? И теперь все вокруг будут в таких ходить? Или ты просто великодушно решил довести меня до нервного срыва?

— Одно другому не мешает, — ухмыльнулся он. — Не знаю, все ли будут это носить, но нормальные люди, дающие себе труд следить за новейшими модными тенденциями — несомненно. Говорят, нынче утром добрая половина придворных Его Величества явилась в подобной обуви на торжественный завтрак в честь доставки официального послания Куманского Халифа, традиционно поздравившего нашего Короля с благополучным окончанием ещё одного счастливого года.

— Как — с окончанием года? — растерялся я. — Это же давным-давно было.

— Ну так почта из Уандука довольно долго идёт, даже срочная Королевская, — пожал плечами Мелифаро. — А Халиф Нубуйлибуни Цуан Афия слишком искренний человек, чтобы писать поздравительные письма заранее. Он считает, что найти нужные слова можно только проникнувшись особым настроением последнего дня уходящего года. А потом, говорят, так входит во вкус, что ещё добрую дюжину дней дописывает и переделывает свои послания. И сам срезает в саду цветы, чтобы засушить и вложить в конверты.

— Цветы в конверты?! Ты это серьёзно?

— Абсолютно. Согласно куманским эпистолярным традициям, интонацию письма, в которое не вложен хотя бы один цветок, следует считать, в лучшем случае, саркастической. Поскольку воевать с нами куманцы, хвала Магистрам, пока не собираются, все послания халифа Его Величеству набиты сеном так, что конверты лопаются.

— Всегда подозревал, что для разговоров о международной политике у меня недостаточно крепкая психика, — восхищённо вздохнул я.

Испытания, выпавшие на долю моей психики, на этом, разумеется, не закончились. Мы с Мелифаро ещё долго обсуждали международную политику — как мы её себе представляем. То есть, сплетничали о сватовстве Завоевателя Арвароха к младшей дочери Шиншийского Халифа, ко всеобщему разочарованию оказавшемся газетной уткой; выдающемся дебоше в «Джубатыкском фонтане» [8] «Джубатыкский фонтан» — пожалуй, самая скверная забегаловка в Ехо, хуже печально известных трактиров в припортовых кварталах. Расположена на одной из окраин Старого Города. В центре зала бьёт неиссякаемый фонтан Джубатыкской пьяни — крепкого дешёвого напитка. С посетителей берут заранее установленную плату за вход, пить можно неограниченно. , учинённом юными принцессами из княжества Кебла; авантюристе, объявившем себя опальным наследником тардукского престола и успевшем посетить в этом качестве несколько званых вечеринок на виллах столичных аристократов, прежде чем его новые приятели, недосчитавшись драгоценных столовых приборов, сообразили внимательно посмотреть на географические карты и обнаружили, что государства под названием Тардук в нашем Мире нет.