Макс Фрай - Я иду искать

— Да нет, почему же, — растерянно сказала Айса. — Как раз вполне убедительно. Это я наверное могу понять.

— Вот и хорошо. Потому что по сравнению с тем, что было дальше, прогулка на тот свет — просто забавное приключение. Я только с ума сходил раза три… Или больше? Не помню. До сих пор не хочу вспоминать. А потом я вообще исчез из этого Мира и долгое время был уверен, что никогда не смогу вернуться. Но, как видишь, вернулся. Всего полгода назад. Мне бы теперь ещё окончательно поверить, что это правда. Ай, ладно, поверю когда-нибудь, куда я денусь.

— Ну ничего себе, — вздохнула Айса. — Получается, не зря говорят, что за магию высоких ступеней приходится слишком дорого платить.

— Ерунду говорят, — отрезал я. — Что значит — «платить»? Магия — не тайный игорный дом, где новичка тут же разденут до нитки. Нет никакой расплаты. Опасностей — да, сколько угодно. Но они — не цена за входной билет в магию, а просто естественное следствие нашего персонального несовершенства. Внутренней неготовности иметь дело с силой, масштабы которой превосходят возможности нашего воображения.

— Ты сейчас сказал примерно то же самое, что и я, просто другими словами. Ладно, не будем называть это «платой». А просто «опасностями». Всё равно они есть.

— Ну так они и без всякой магии есть. Например, опасность свалиться с крыши…

— Вот зря ты это сейчас сказал, — поморщилась Айса. — Мне и так не очень уютно. Я боюсь высоты. Тут, конечно, ровная площадка, и от края далеко, а всё равно ноги немеют.

— Извини. Об этом я не подумал. Хотя когда-то мы с тобой обсуждали, что оба боимся высоты. У меня, кстати, прошло — сразу после того, как я вызубрил заклинание, превращающее падение в свободное планирование, и перестал ощущать себя беспомощным. Может, и на тебя так подействует?

Айса ничего не ответила, но адресовала мне заинтересованный взгляд человека, готового попробовать.

Уже хорошо.

— Если хочешь, можем перебраться в гостиную, — предложил я.

Она помотала головой.

— Не стоит. Если делать уступки своему страху, сожрёт с потрохами и не подавится, это мы уже проходили. Лучше жить так, словно его нет.

— Разумное решение. Ты молодец.

— У меня просто нет особого выбора, — горько усмехнулась Айса. — Или быть молодцом, или прожить самую скучную и жалкую жизнь за всю историю человечества. Вот и стараюсь как могу.

И после недолгой паузы вдруг добавила:

— Только знаешь, на самом деле, у меня плохо получается.

— То же самое может сказать о себе любой человек, ежедневно совершающий невозможное и страшно недовольный тем, что делает это не дюжину раз в сутки, а всего один.

— Вот что ты действительно умеешь, — сердито сказала Айса, — так это создавать у собеседника впечатление, будто он молодец, и всё преодолимо. Ужас в том, что оно отлично работает, пока ты рядом. А стоит тебе уйти — и всё. Бедный одураченный собеседник снова остаётся наедине с самим собой, который, положа руку на сердце, совсем не молодец. И с жизнью, состоящей из великого множества утомительных препятствий и просто малопривлекательных обстоятельств. Вот и я так влипла. Под твои разговоры о вольном ветре странствий изгнание стало казаться отличным приключением. Конечно я его выбрала! И когда ты увозил нас из Ехо, была счастлива, что сделала такой выбор. Но потом ты уехал обратно, а мы остались одни. Ну, правда, с деньгами, спасибо тебе за них. Но энтузиазма у нас после твоего отъезда всё равно поубавилось… Ладно, не буду расписываться за всех. У меня поубавилось. Не было дня, когда бы я не пожалела, что купилась на твои вдохновляющие речи.

Вот оно значит как.

— То есть, всё пошло настолько плохо? — спросил я.

Айса задумалась. Наконец неуверенно помотала головой.

— Да не то чтобы именно «плохо». Ничего такого, что принято считать несчастьями, с нами не случилось. Просто наши скитания оказались совсем не похожи ни на игру, ни на приключение. Вполне обычная жизнь, только не такая удобная, как дома. Трудная и суетливая. Слишком много посторонних людей, бестолковых впечатлений, глупых разговоров и постоянных усилий себя от этого оградить. Даже в Холоми я бы провела эти годы с куда большим толком. Как, например, Аватта. Помнишь его? Вот кто времени зря не терял! Вызубрил наизусть всю тамошнюю библиотеку и выгрыз таки Королевскую стипендию. Мне, правда, стипендия ни к чему, но всё равно обидно, что он оказался умнее меня.

— Он — это он, а ты — это ты. Глупо сравнивать. Аватта, насколько я помню, попал в вашу компанию случайно. Не было у него особого стремления колдовать. А тебя в ту пору интересовала только магия, и ничего, кроме неё. Именно из этого я исходил, когда советовал тебе выбрать изгнание. Хотим мы того или нет, а настоящий инструмент всякого мага — он сам. И ещё, конечно, весь Мир. Чем раньше начинаешь изучать эти сложные предметы, тем лучше. А что процесс тебе не понравился, большого значения не имеет. Я тоже, знаешь, не в восторге от доброй половины своих приключений — и что с того? Судьбу мага можно взять только целиком. Нельзя попросить отрезать от неё пару самых привлекательных ломтиков и отказаться от всех остальных.

— А смысл — брать такую судьбу? — угрюмо спросила Айса.

— Смысл как раз именно в том, что в ней есть смысл, — усмехнулся я. — И его гораздо больше, чем способен вместить в себя человек. Поэтому поневоле приходится превращаться во что-то другое, соразмерное этому смыслу. Но это я сейчас такой умный. А несколько лет назад развёл бы руками: «Ну, просто так получается». И, кстати, тоже был бы прав. Потому что выбор делаем не мы, а сама судьба. «Заверните мне эту белобрысую девчонку», — и как бы ты ни брыкалась, уходит довольная, уносит тебя подмышкой. И всё, привет.

Она рассмеялась, вероятно, вообразив эту сцену. Но и нахмурилась — сквозь смех. И упрямо помотала головой:

— Нет уж! Далеко она меня не унесёт. Я передумала.

— Это тебе сейчас так кажется, — отмахнулся я. — Некоторые, говорят, столетиями упираются: не хочу, не буду, оставьте меня в покое! А в один прекрасный день просыпаются в каком-нибудь другом Мире. Ну или идут создавать новый Орден — не из тщеславия, а чтобы не спятить от избытка силы, источник которой внезапно обнаружили в собственном сердце. Ну или кидаются в Хурон с Большого Королевского Моста, осознав, что жизнь прошла напрасно, и уже ничего не вернуть, так тоже бывает. Но ты девушка осторожная и до такой крайности, уверен, не доведёшь.

Айса совершенно растерялась от моего напора.

— Ты шутишь? — неуверенно спросила она.

— Можешь считать, что шучу, если тебе так спокойней. У меня есть одно бесспорное достоинство: я — совершенно точно не пророк. Поэтому мои слова можно пропускать мимо ушей. Но если они тебя всё равно тревожат, дело легко поправить: как только ты начнёшь рассказывать, я тут же заткнусь.