Брендон Сандерсон - Рожденный туманом: Тайная история

− Чем ты тут занимался?

Кельсер обернулся. Разлетайка редко посещал его в последние дни и всегда появлялся без предупреждения. А если и говорил, то нес какой-то бред сумасшедшего.

− Здесь кое-кто побывал, − ответил Кельсер. − Беловолосый мужчина. Он каким-то образом использовал Источник, чтобы переместиться отсюда в мир живых.

− Понятно, − тихо сказал Разлетайка. − Так он осмелился? Это было опасно, когда Разрушитель рвется из своих пут. Но если кто-то и пойдет на такое безрассудство, то, скорее всего, Цефандриус.

− Думаю, он что-то украл, − добавил Кельсер. − У противоположной стены. Кусочек металла.

− Ааа... − протянул Разлетайка. − Мне казалось, он перестанет вмешиваться после того, как отверг всех нас. Следовало быть осторожнее, впутывая его. В половине случаев нельзя верить его прямым обещаниям...

− Кто он? − спросил Кельсер.

− Старый друг. И, прежде чем ты задашь вопрос, отвечаю: нет, ты не сможешь совершить переход между реальностями. Твои связи с внешним миром были разорваны. Ты похож на воздушного змея без веревки, связывающей его с землей. Ты не можешь путешествовать по Перпендикулярности.

Кельсер вздохнул.

− Тогда почему он смог прийти в мир мертвых?

− Это не мир мертвых. Это мир мысли. Люди, да и вообще все существа, подобны лучу света. Пол, куда падает этот свет, − физическая реальность. Солнце, от которого он исходит, − духовная реальность. Эта реальность − когнитивная − пространство между ними, через которое тянется этот луч.

Кельсер мало что понял в этой метафоре. «Всем им ведомо так много, а мне так мало», − подумал он.

Ну, хотя бы Разлетайка сегодня лучше изъясняется. Кельсер улыбнулся, повернувшись к богу, и оцепенел, когда тот повернул голову.

У Разлетайки отсутствовала добрая половина лица. Вся левая часть исчезла. Не было ни раны, ни черепа под ней. Из оставшейся половины струился туман. Он улыбнулся в ответ половиной губ, как будто ничего не произошло.

− Он украл частицу моей сущности, первозданную, без примесей, − объяснил Разлетайка. − Ее можно Вложить в человека и даровать ему или ей алломантию.

− Твое лицо... Разлетайка...

− Ати намеревается покончить со мной, − продолжил бог. − На самом деле он давно вонзил мне нож в спину. Я уже мертв.

Он еще раз улыбнулся ужасной гримасой и исчез.

Чувствуя себя выжатым, Кельсер обреченно опустился рядом с бассейном и лег на камни, которые по ощущению были почти такими же твердыми, как настоящие, и не походили на мягкий туман.

Он ненавидел это чувство неведения. Все эти люди затеяли грандиозную шутку, а он был их мишенью. Кельсер уставился в потолок, освещенный лучами Источника и столпом света в центре. В конце концов он принял решение.

Он найдет ответы.

В Ямах Хатсина он пробудился ради цели, и его намерением было уничтожить Вседержителя. И он пробудится вновь. Кельсер встал и решительно шагнул в свет. Противостояние богов было важно, а существо в Источнике представляло опасность. Все это превосходило его познания о мире, поэтому у него появился повод жить.

И, что гораздо важнее, повод оставаться в своем уме.

Кельсер больше не волновался по поводу безумия или скуки. Каждый раз, когда заключение начинало его утомлять, он напоминал себе о том чувстве − об унижении, − которое он испытал в руках Странника. Да, он заперт в ограниченном пространстве пяти футов в поперечнике, но у него много дел.

Сначала он вернулся к изучению существа в Запределье. Он заставлял себя нырять в свет, чтобы представать перед его непостижимым взором, и оставался там до тех пор, пока оно не обращало на него свое внимание.

Разрушитель. Подходящее имя для бесконечного разложения, распада и уничтожения.

Он продолжал следовать пульсациям Источника. Эти путешествия давали ему скрытые подсказки к мотивам и замыслам Разрушителя. Кельсер ощутил, что тот начинает действовать знакомым образом − казалось, что Разрушитель делал то же, что когда-то Кельсер: искажал религию. Разрушитель манипулировал сердцами людей, внося изменения в их предания и книги.

Это ужаснуло Кельсера. Взгляд на мир через пульсации изменил его намерения. Ему нужно было не просто понять это существо, но и сразиться с ним. С этой чудовищной силой, которая уничтожит мир, если сможет.

Он вздрогнул от отчаяния, осознав, что увидел. Зачем Разрушитель изменил древние пророчества Терриса? Что Странник, которого Кельсер едва мог уловить в редких пульсациях, делал в доминионе Террис? Кем был этот таинственный рожденный туманом, за которым так пристально наблюдал Разрушитель, и был ли он опасен для Вин?

Отправившись с очередной пульсацией, Кельсер с отчаянием высматривал людей, которых знал и любил. Разрушитель был крайне увлечен Вин, большинство его пульсаций сводились к ней и к ее возлюбленному, Эленду Венчеру.

Сопоставление фактов обеспокоило Кельсера. Вокруг Лютадели собрались армии. Город по-прежнему был объят хаосом. И похоже, что мальчишка Венчер стал королем. Узнав об этом, Кельсер пришел в ярость и несколько дней не касался пульсаций.

Они отошли от собственных правил и назначили аристократа главным.

Да, Кельсер спас этого человека от смерти. Вопреки здравому смыслу спас любимого Вин. Из любви к ней, возможно, связанный чувством отцовского долга. Мальчишка Венчер был не так уж и плох по сравнению с остальной аристократией. Но посадить его на трон? Казалось, даже Докс прислушивался к Венчеру. Кельсер мог ожидать такого от Бриза, всегда держащего нос по ветру, но Доксон?

Кельсер вскипел от злости, он не мог оставаться в стороне так долго. Он жаждал этих видений о друзьях. И хотя каждое было мимолетной вспышкой, подобно картинке, сменяющейся, если открыть и закрыть глаза, он цеплялся за них. Они напоминали, что жизнь за стенами тюрьмы продолжается.

Иногда он улавливал и другие видения. О своем брате, Марше.

Марш выжил. Открытие обрадовало. Но, к несчастью, и огорчило. Марш стал инквизитором.

Между ними никогда не было отношений, которые называют семейными. Они выбрали разные пути в жизни, но причиной отчужденности стало не это и даже не стремление Марша противостоять упрямству Кельсера или негласная зависть к обретенным братом способностям.

Нет, правда заключалась в том, что они росли, зная, что их в любой момент могут отдать инквизиторам и убить за то, что они полукровки. Каждый из них по-разному реагировал на то, что над ними, в сущности, всю жизнь висел смертный приговор: Марш был постоянно напряжен и осторожен, Кельсер прятал свои секреты за агрессивностью и самоуверенностью.