Евгения Сафонова - Когда правят драконы

Бранд медленно отвернул чёрную морду.

— Что ж, — сказал дракон, и в золоте его глаз плескалась горечь, — она действительно уже никуда от меня уйдёт.

Кора приняла свой приговор на удивление спокойно: будто внутри давно была к этому готова. И, конечно же, отказалась вернуться домой, к матери.

— Не хочу, чтобы она знала. Ей так только тяжелее будет, — говорила она, сидя рядом с Брандом, согреваясь драконьим теплом. — Пусть лучше думает, что ты меня голодом уморил.

— Хорошую же ты мне роль уготовила, — в голосе дракона слышалась печальная улыбка.

— А что? Тебе-то всё равно, что о тебе подумают жалкие людишки, а вот ей… кха-кха… — Кора судорожно потянулась за носовым платком и закашлялась, пятная белый шёлк алыми пятнами.

Она продолжала гулять и читать, а по вечерам приходить в сокровищницу — снадобья Кея поддерживали в ней силы, а тепло драконьей крови согревало всё тело, заставляя чувствовать себя почти здоровой. Вот только полотняную бледность и худобу было не скрыть: Кора таяла с каждым днём. А потом и силы её стали уходить, не оставляя возможности для прогулок.

Кора всё больше времени проводила в тронной зале, под боком у дракона, разговаривая с Брандом или читая. Иногда она и засыпала там же. Кей безропотно укладывал принцессу в постель и приносил ей еду, питьё и лекарства; девушка в ответ слабо улыбалась и пыталась шутить, обзывая колдуна заботливой нянькой. А ещё старалась не обращать внимания на боль, стынущую в золотых глазах дракона каждый раз, когда он слышал её кашель.

Ко дню своего девятнадцатого дня рождения Кора уже почти не вставала.

— Могу я попросить тебя кое о чём? — сказала она Бранду накануне годовщины пребывания в драконьем замке.

— Что угодно, — отвечал дракон, и обычно вкрадчивый голос его был трепетен и нежен.

— Завтра у меня день рождения. Последний, — немного грустно добавила девушка. — И я хочу попросить у тебя подарок.

— Какой же?

Кора улыбнулась:

— Подари мне небо.

Золотые глаза дракона блеснули улыбкой, и Бранд кивнул.

А следующим вечером Кей помог принцессе взобраться на спину дракона, в удобную ямку между чешуйчатых лопаток, будто созданную для верховых прогулок; и, развернув огромные шелковистые крылья, дракон осторожно подобрался и взлетел.

Он летел медленно и невысоко, ибо не было нужды прятаться; и Кора разглядывала ясную синеву широкого озера, золото пшеничных полей, багрянец кленового леса и пёстрые крыши столицы, когда-то бывшей её домом. Холодный ветер свистел в драконьих крыльях, но Коре было тепло и уютно.

И она ничуть не жалела, что год назад преклонила колени перед драконом.

— Бранд, — прошептала Кора.

— Да? — откликнулся тот, не оборачиваясь.

— Пообещай мне кое-что, — принцесса прикрыла глаза. — Я знаю, что правильно было бы попросить тебя жить дальше, всё-таки найти себе драконицу и присмотреть за моим королевством… но ты учил меня не сражаться по правилам. А мои бывшие советники и так поняли, какого политического курса надо придерживаться, — Кора судорожно вздохнула. — И поэтому, когда я умру… постарайся не прожить ещё пятьсот лет. И в следующей жизни родиться похожим на меня — а то будет ужасно обидно, если я снова появлюсь на свет человеком, а ты всё ещё будешь старым драконом.

— И ты веришь в это? В следующую жизнь?

— Если её нет, это будет ужасно глупо, — пожала плечами Кора.

Бранд вздохнул:

— А, может, ты появишься на свет молодым прекрасным дракончиком.

— Это не отменяет того, что ты будешь старым, циничным и разочарованным в жизни ящером. И, взглянув на тебя, я подумаю «что за старая развалина, поедающая строптивых девиц?» — и пройду… пролечу… мимо, — Кора усмехнулась. — А поскольку на лбу у меня не напишут, что я — это я, а ты всё ещё будешь любить мой человеческий призрак, ты возьмёшь и не узнаешь меня.

— Узнаю, — молвил дракон. — В этой ли, в следующей жизни — неважно.

Принцесса промолчала.

Когда, сделав широкий круг над королевством, Бранд приземлился перед заброшенным замком, Кора спала — с улыбкой на бледных губах.

А ночью стала задыхаться.

Когда взошло солнце, Кора лежала на перине, которую колдун принёс в сокровищницу, и дышала глубоко и хрипло. Кей и Бранд сидели рядом — зная, что она уже не проснётся: когда начался приступ, колдун дал принцессе маковое молоко, чтобы она ушла во сне, тихо, без боли.

— А я думал, нас разлучит совсем другое, — голос Бранда звучал глухо и страшно. — Я мог принести её сюда раньше. На два года. Целых два года.

— А я мог разглядеть кровавый кашель. Два старых глупца, — едва слышно пробормотал Кей. — И что нам делать дальше?

Откуда-то донёсся звук охотничьего рога. Дракон вскинул голову.

— Очередной самоубийца, — констатировал Кей, узнав традиционный вызова дракона на честный поединок. — Я думаю, не стоит даже обращать… эй, ты что делаешь?

— Встречаю противника, — дракон медленно полз к выходу из зала.

— Зачем?! Мы должны быть здесь, когда… если Кора…

— Кей, сделай для меня одну вещь, — Бранд чуть повернул голову. — Возьми столько золота, сколько можешь унести, ладно? И старайся больше не попадаться церковникам.

Колдун, остолбенев, смотрел, как дракон покидает замок. Потом, стиснув зубы, погладил Кору по рыжим волосам — и, вскочив, побежал куда-то наверх.

Бранд, великий дракон Северной горы, вышел на бой.

Рыцарь гарцевал на белом коне; он был совсем молодым, со светлыми кудрями и лазурными глазами. Откинув забрало, прикрываясь щитом с гербом правителей далёкого королевства, он бесстрашно смотрел на дракона.

Он не думал умирать: он хотел победить дракона и забрать его сокровища. Хотел освободить принцессу, завоевать её сердце отважным подвигом и получить корону.

Бранд улыбнулся ему одними глазами.

— Ты звал меня, мальчик? — дракон кивнул противнику. — Что ж, убей меня, если сможешь.

Рыцарь не ответил: закрыв забрало, он вскинул меч и пришпорил коня.

И Бранд, великий дракон Северной горы, шагнул вперёд, подставляя незащищённый чешуёй участок горла.

Ярта, грустно улыбнувшись, захлопнула книгу и сунула в сумку. Тряхнув рыжими кудряшками, спрыгнула с подоконника и побежала на урок: она уже почти опаздывала на урок к Мастеру Летописцу. Впрочем, добродушный старичок с пышной бородой и блестящей лысиной никогда не ругал за опоздания. Летописец и сам знал, что в сравнении с занятиями у Заклинателя или Зельевара его предмет не так уж важен: первоклассным колдуном вполне можно стать, не зная наизусть истории королевства.

Впрочем, Ярта с этим была не совсем согласна.

Однокурсники всегда высмеивали Ярту за любовь к романтическим легендам и детским сказкам. Но сейчас она читала «Королевство лжи» Кея Озёрного, и эта книга был чем-то большим, чем просто сказки. Кей Озёрный жил триста лет назад, и он был великим колдуном, великим летописцем — и одним из основателей школы, по коридору которой сейчас бежала Ярта.