Сергей Волков - Затворник

- А где парень, что раньше был? - спросил ее воевода.

- Он на башне у самострела помогает, там от стрел некому стало...

- Ясно. Как там?

- Отбились, боярин! Но велели сказать - людей совсем нет!

- Знаю! Ты молодчина, девонька! Скачи назад, и там, если что - то сюда уже не скачи, а скачи сразу к боярину Свирепому. Знаешь, где его искать?

- Знаю, боярин!

- Умница! Ну, беги давай!

Час шел за часом. От пролома отразили и второй, и третий приступ. Готовились отбиваться в четвертый раз. Везде сражались, и отовсюду просили подмоги, которой Рокот не мог дать. Прибежали от ворот. Силач стоял там молодцом: сам дрался смело и ободрял других. Ыкуны дважды втаскивали на вал бревно, пытались выбить ворота, но Силач отгонял табунщиков. Приступали с лестницами к стене у ворот, но и оттуда бежали, теряя людей.

- Молодец, племянничек, и ты, вестник, молодец! - крикнул Рокот - Беги к Силачу, скажи пусть и дальше так стоит! Скажи, нам бы до рассвета продержаться, а там легче...

Сказав так, Рокот вдруг пошатнулся, и стал заваливаться вперед.

- Ва... ва... - бормотал он. Паренек-вестовой едва успел его подхватить и опустить на помост. Из шеи воеводы, под самым затылком, торчала ыканская стрела, прошившая бармицу.

Мальчишка глядел на лежащего Рокота, глядел, и вдруг разразился плачем - весь его страх и тоска, кое-как сдержанные до сих пор в себе, вырвались наружу, отняли остатки сил и раздавили волю человечка. Он бессвязно выл, склонившись на коленях над трясущимся в судорогах воеводой, глядя в его пустые выпученные глаза...

- Эй, эй! Парень! А ну давай-ка потише! - крикнул на него лучник, стоявший здесь же на башне. Он поднял паренька на ноги, отхлестал его по щекам, опрокинул ковш воды ему на голову, другой дал выпить.

- Ты вот что: - сказал он - Беги со всех ног к боярину Свирепому. Скажи, здесь воеводу ранили, пусть спешит сюда! Понял?!

- Пон... Понял... - сквозь всхлипы проговорил посыльный.

- Давай бегом! Да сопли подотри по дороге!

Рокота отнесли вниз. Мигом подоспел и Свирепый.

- Как здесь? - спросил он стрелка.

- Гляди сам!

Ыкуны снова лезли на приступ. Стена рассветной стороны почти опустела - все спустились к пролому, но и вместе с ними людей там было ничтожно мало. Как эта крошечная кучка могла всю ночь сдерживать натиск живой лавины из-под холма - Свирепый диву дался.

Через минуту прибежали с очередной вестью:

- Воевода! Ыканцы на закатной стене!

- К запасному отряду послали?

- Да!

- Беги тогда обратно на свое место! Как отобьетесь - пусть пришлют мне гонца!

Через четверть часа явился гонец.

- Воевода! Со стены кизячников сбросили! Но дед велел сказать - некому больше биться!

- Скажи боярину, тому что привел к вам запасных, пусть половину своих людей вам оставляет, а с остальными уходит обратно в запас.

Не прошло и полчаса, как с полуденной стороны прибежала девченка.

- Ты за воеводу, что ли? - крикнула она на башню с земли.

- Я! - ответил Свирепый - Что у вас?

- Ыкуны на полуденную стену залезли! Совсем плохо там!

- Что запасной отряд, там уже?

- Там, боярин! - кричала девчушка - Главного их убили, а мне велели сказать, что совсем плохо!

- Сейчас сам там буду! А ты, вот что: домой беги! - крикнул Свирепый девчонке. Потом обернулся к последнему лучнику на башне - Ты, со мной пойдешь! Давай!

Собрав со стены еще десятка два людей, Свирепый убежал к полуденной стороне. Молнию велел передать, чтобы держались, сколько будет сил.

- Будем держаться! Так воеводе и скажи: сколько надо - столько держаться будем! - Прорычал Молний в ответ гонцу.

Пошел новый приступ... Ночь не отступала...

Молний сбился, считая штурмы, которые отразил со своим отрядом. А скольких врагов убил - и не думал считать! Как мог сохранить хоть каплю сил после долгих часов сражения! Он знал только - крушить врагов напоследок столько, сколько Вечное Небо позволит сокрушить в последнем бою, а дальше - только вечный сон, или что там еще об этом говорят...

Снова прибежали от ворот:

- Кто тут воевода! - кричал мальчишка - Кто воевода!

- Чего тебе?! - крикнул Молний. Черный, в кровавых отсветах, он был страшен словно демон - Что?

- Там табунщики в городе, к воротам пробиваются, Свирепого убили! Силач там бьется с ними...

- Беги назад, скажи пусть сражаются, кто где стоит! Пусть улицы загораживают! Помощь будет! Ты! - ткнул Молний в грудь первого попавшегося каильца - Собирай с этой стороны половину людей, всех кто есть - со стен, с башен, откуда угодно - выбейте ыкунов из города! Бегом! Бегом! - прорычал он вслед, и отерев пот со лба, кинулся к пролому - под вой злыдня начинался новый приступ...

Людей у пролома осталось - по пальцам пересчитать можно. Но пока оставался во главе их Молний, они бились - и перебраться через стену врагам было не под силу. Уже откатились последние защитники от полуденной стены, и табунщики лезли через нее в город, уже из последних сил Силач не допускал открыть ворота, уже прорвавшиеся на улицы ыканцы с двух сторон насели на пролом в восходной стене, а крошечный отряд все дрался - дрался, где стоял. Несколько витязей, истекающих кровью, обессиленных, бились насмерть, защищая уже бесполезный рубеж, окруженные кольцом врагов...

Так Молний встретил восход. И как всегда, первый солнечный луч разорвал пелену злодейских чар, и разом прогнал темноту с небес. И Молний встал, раскинув руки, приветствуя долгожданный свет, упиваясь его животворной силой, отчищаясь от ночной скверны...

Солнце осветило заваленные трупами валы и стены, и черный бунчук над распахнутыми воротами. Оно осветило бегущих по городу степняков, серой лавиной заливающих улицы. Ыкуны врывались в дома, рубили всех, кто им попадался, долбили бревнами в запертые ворота дворов. Жалкие остатки защитников принимали последний бой в переулках. Несметная сила окружала их со всех сторон.

А Молний все еще стоял в проломе - стоял, один перед полками ыкунов, с изрубленным щитом, и топором, покрытым алой кровью. Кровь, пот и грязь текли по его лицу ручьями. Багровая рубаха пристала к телу, волосы слиплись в красно-черный колтун, редкозубый рот растянулся в улыбке, похожей на звериный оскал. Он стоял и смеялся, сначала тихо, а потом - в полный голос. Его смех пролетел по всему городу, по полям, донесся до самого ыканского лагеря, прогремел там с такой силой, что пошатнулись столбы черных шатров, и закачались на жердях черные бунчуки перед юртой кагана! И устрашенные ыканцы отпрянули, не решаясь ступить и шагу вперед.

Молний хохотал - он словно издевался над своим незадачливым врагом, над его ничтожеством - над его тщетным желанием погрузить весь мир в кромешную ночь на веки веков - и над неумением хоть на один миг задержать восход солнца и торжество белого света! Над громадностью вражеских устремлений - и над полным бессилием их достичь!