Анатолий Бочаров - Легенда о Вращающемся Замке

— Ну ладно. Кричите герольдам, пусть трубят наступление. И подайте мне копье.

То утро выдалось неприветливым и холодным — как бывает неприветливым и холодным утро почти каждого дня в последний месяц осени. Солнце, поднявшееся из-за затянутого рваными серыми облаками горизонта, осветило две армии, собравшиеся на Броквольском поле. Любой сторонний наблюдатель охотно бы подтвердил, что эринландцев собралось почти в целых два раза меньше, и выглядели их шансы на победу не слишком внятными. Тем не менее, воины Вращающегося Замка были хорошо вооружены и приготовились отважно драться.

Герцог Эдвард Фэринтайн, как и было ему приказано, во главе подчиняющегося ему конного отряда занял позиции на правом крыле эринландского войска, рядом с прибывшими из Озерного Края солдатами, чей вожак, Остромир, ехал на резвом буланом жеребце. На авангарде встали лучшие рыцари Эринландского королевства, вместе с приведенными ими конными дружинниками. Возглавлял эту блистательную публику лично сам король, желая повести своих вассалов в отчаянную, стремительную и, на взгляд его кузена Эдварда, глубоко необдуманную атаку.

Пехотинцев и стрелков король поставил по левую руку от своих основных сил, повелев им занять оборону и обрушиться на врага лишь единственно в том случае, если тот выдвинется в ходе сражения слишком далеко вперед. Пехоты в эринландском войске было собрано не слишком много, и отнюдь не на нее полагался владыка Каэр Сиди. Привычный к верховой рубке и лихой скачке, он, подобно многим правителям своего времени, не придавал большого значения прочим родам войск, считая их совершенно никчемными и годными лишь для вспомогательной службы. Хотя и пехотинцы, и в особенности стрелки уже несколько раз доказали свою эффективность на полях сражений той бурной эпохи, Хендрик Грейдан оставался рыцарем старой закалки, привычно считая копьеносцев, алебардистов и лучников неотесанным мужичьем и жалким сбродом, способным лишь поддерживать в самый разгар схватки кавалерийские наскоки благородных лордов.

Этим, как выяснилось чуть позже тем же утром, он глубоко отличался от повелителя Гарланда.

Прогремели трубы, знаменуя начало атаки. Эринландские всадники ринулись вперед, горяча коней, и топот сотен копыт окончательно разорвал утреннюю тишину в клочья. Гэрис, как и было ему приказано, ехал в первых рядах, по правую руку от Хендрика. Так уже бывало это десятки раз до этого, во все прошедшие годы. Пусть даже теперь король и не знал, что кузен и соратник Гилмор Фэринтайн, почитаемый им за погибшего, все еще жив и все также, пусть и неузнанный, сопровождает его. Хендрик на мгновение поймал взгляд Гэриса, улыбнулся — а потом вырвался на два корпуса вперед, выставляя перед собой копье. Гэрис поспешил нагнать его, не желая отставать.

Клифф Рэдгар разместил на передней линии своего войска отряды копейщиков, ощетинившихся сейчас выставленными вперед пиками. Хендрик поворотил коня, устремляя за собой своих воинов, и эринландская конница развернулась вправо, стремясь обойти отряды гарландских пикинеров и избежать лобового столкновения. Послышались хриплые команды неприятельских командиров, и гарландская пехота в свою очередь двинулась на врага, пытаясь как можно скорее сократить свою с ним дистанцию. По иронии судьбы, Клифф прибег к ровно той же самой тактике, которую незадолго до начала атаки предлагал своему государю Эдвард Фэринтайн. С той лишь разницей, что солдат у него было гораздо больше, и он мог куда более смело распоряжаться их судьбой.

— Поворачиваем, поворачиваем! — кричал Хендрик своим рыцарям. — Не подставлять бок этим баранам!

Эринландским всадникам удалось почти беспрепятственно миновать вражеское каре, когда выяснилось, что избегая одной опасности, они тем самым лишь угодили в самую пасть к другой. Обогнув гарландский авангард, они вылетели прямо перед небольшой возвышенностью, на которую Клифф предусмотрительно поставил своих стрелков. Собранные в основном из вчерашних крестьян, свободных общинников и фермеров, они тем не менее оказались серьезной угрозой для половину своей жизни проведших в седле и с оружием в руках высокородных всадников. Вооруженные длинными, в рост человека, цельными луками, сделанными из тисового дерева, гарландские стрелки дали первый залп, едва только завидев приближение неприятеля. Сотни стрел пронзили воздух, ища себе цель. Хендрик вскинул щит, прикрываясь им от вражеского огня, и его примеру последовали все прочие его рыцари.

Одна из выпущенных стрел пробила Гэрису его треугольный тарч, крепко застряв в нем, и ее острый стальной наконечник смотрел Фостеру прямо в глаза. Гэрис выругался, выламывая стрелу из щита. Он огляделся, в порядке ли Дэрри. Того, к счастью, не задело. К удивлению Гэриса, мальчишка, до этого так ожесточенно протестовавший против грядущего сражения, называя его вздорной, бессмысленной затеей, сейчас вовсе не казался испуганным. Напротив, глаза его яростно горели.

— Вы всю жизнь так развлекаетесь, сэр Гэрис? — крикнул Гледерик. — На деле оно увлекательнее, чем на словах! — Он поднял свой щит, прикрываясь им от нового залпа.

Гарландцы не прекращали стрельбы. Луки, которыми они пользовались, позволяли сделать больше шести выстрелов в минуту. Особенно если за дело брался опытный и хорошо натренированный стрелок, а таких на вершине холма нашлось, как оказалось, немало. Потому эринландские конники продвигались вперед под постоянным обстрелом. Гэрис подумал, что арбалетчики, чьи роты сформировал еще отец Хендрика, прельстившись простотой в обращении этого новомодного оружия, ни за что не смогли бы даже сравниться с лучниками Гарланда в скорострельности.

— Продвигаемся вверх! — приказал Хендрик. — У них скоро закончатся снаряды! Тогда мы их и проучим.

Его расчет оказался верным — и в самом деле, сколько бы много стрел не взяли с собой гарландцы, хватило их минут на шесть, может быть на восемь эффективной стрельбы. Вскоре вражеские залпы начали выдыхаться. Но и этих восьми минут более чем хватило, чтобы основательно проредить эринландскую кавалерию. Под многими из рыцарей убило коней, и им пришлось спешиться, а многие рыцари и сами замертво пали оземь, с торчащими из груди, живота или горла окровавленными древками. Когда гнедой жеребец Хендрика, до того пять лет возивший его на своей спине, также был убит, король с проклятьем спешился, отбросил копье, доставая топор, и упрямо пошел вверх по склону, желая скорее достигнуть вражеских построений. Следуя его приказу, спешились и Гэрис, и Дэрри, и все прочие воины авангарда. От лошадей здесь уже не было никакого проку.

Не к таким битвам эринладнцы были привычны. К смелым схваткам грудь на грудь, к отчаянной кавалерийский рубке — но никак не к подобному. Эринландские воины всегда прежде встречали несущуюся на них неприятельскую конницу в собственном широком строю, принимая ее натиск на свои дубовые копья, или же сами отчаянно рвались навстречу к ней — а дальше ход боя неизбежно распадался на множество отдельных рыцарских поединков, как конных, так и пеших. Если в центральных и южных государствах Срединных земель, в Падане, Либурне или Лумее, к тому времени подобная тактика ведения боя уже успела устареть, сменившись широким применением наемнических и поземельных отрядов, дерущихся за звонкую монету, а не за фамильную честь, то королевства Севера предпочитали воевать по старинке, полагаясь на храбрость и профессионализм своих рыцарей, и немногие иноземные солдаты удачи, призванные в этот раз Хендриком и так и не взятые им в авангард, вряд ли могли серьезно изменить эту картину. Клифф Рэдгар был, должно быть, первым полководцем в северных странах, кто в полной мере пошел на ходу у веяний новой эпохи. Подтолкнула его к тому нужда, ведь и его собственное рыцарство было изрядно ослаблено в боях у реки Твейн. Много лет позже историки будущего, должно быть, напишут, что в сражениях, подобных сражению на Броквольском поле, был окончательно сломан хребет северного рыцарства и дано начало полкам нового времени. Но это будет потом, а сейчас Хендрик Грейдан, лорд Вращающегося Замка, Гэрис Фостер, его скрывающий свое подлинное имя под маской колдовства кузен, и странный молодой бродяга Гледерик Брейсвер, в сопровождении еще нескольких сотен воинов, поднимались по крутому склону холма, пригибаясь к земле под изрядно уже кое-где пробитыми щитами.