Анна Дашевская - Принцы только такое всегда говорят... (СИ)

Наутро после большой миски творога с медом я попросила аудиенции у настоятельницы. Мне хотелось узнать поподробнее об обстоятельствах смерти сестры Урсулы. В письме, пришедшем на мой бостонский адрес, говорилось, что она случайно поранилась на прогулке. Еще тогда эта фраза меня смутила, вся местность вокруг монастыря - небольшой лесок, виноградники, деревня - вычищена, как парадная шляпа модника. Нету здесь ни зарослей с колючками, ни непристроенных камней, ни брошенных досок с гвоздями, ни развалин; последний местный злоумышленник умер от скуки лет сто назад... Да и вообще - монахини-розалинки не позволяли себе просто так прогуливаться по окрестностям. Они же не светские бездельницы...

То письмо было, помнится, подписано настоятельницей. Но она ли его писала?

Судя по количеству почты, отложенной влево, а значит, прочитанной, мать Филиппа встала еще до света. Впрочем, это не удивительно: монастырь, школа, где она еще и преподает риторику, научная работа в Философском обществе... Хорошо помню, когда я училась здесь, огонек в окне ее кельи светился, когда мы выходили утром на зарядку, и был последним, что я видела из окна спальни ночью.

- Ну как, нашла разгадку? - настоятельница оторвалась от экрана компьютера и, сняв очки, потерла глаза. - Садись, Александра, не стой на пороге.

- Нашла, мать Филиппа. Там были дневники сестры Урсулы и письмо. И голозапись, адресованная мне.

- Сестра Урсула не запретила тебе рассказывать о чем-то?

- Нет. Дневники я еще не просматривала, если честно. Там много очень. Наверное, правильно было бы начать с записи?

Я вновь нажала на углы шкатулки и увидела сестру Урсулу...

Досмотрев запись, мать Филиппа откинулась в кресле и, задумчиво глядя на шкатулку, сказала:

- Значит, наследник Адельстана... Да, как уж мы надеялись, что это похоронено навсегда, и, выходит, что зря. Я понимаю, почему Урсула не стала срочно бить во все колокола: без доказательств никому бы не дали ничего сделать. Вот только в прошлый раз доказательства всплыли на свет слишком поздно.

Вот интересно, это "мы надеялись" прозвучало так, будто мать Филиппа сама лично с лупой в одной руке и карающим мечом в другой выслеживала и казнила мятежного мага двести восемьдесят лет назад. Или?...

Видимо, на моем лице так хорошо читалась смесь изумления и любопытства, что настоятельница хмыкнула, подошла к высокому книжному шкафу, отодвинула пару томов и достала из пространства за ними ярко раскрашенную жестяную коробку.

У меня вырвалось:

- Ой, пралине из кондитерской мадам Жюстины! У меня до сих пор в такой коробке всякие бусины для амулетов лежат!

- Ну, вот и у меня здесь лежат... всякие бусины, - ответила мать Филиппа, открывая крышку.

Несколько бумажек с самого верха она проглядела и отложила в сторону, пара писем в узких и длинных голубых конвертах отправилась туда же, но вот, наконец, почти с самого дня был извлечен конверт вида совершенно официального. Даже если бы на нем не стояли красные печати канцелярии Высшего магического совета Союза королевств, все равно в его неумолимой квадратности, плотной белой бумаге, четко выписанном адресе что-то наводило на мысль о государственной необходимости и законе. Из конверта была извлечена и протянута мне такого же официального вида бумага. Я с интересом ее развернула.

Ну что сказать... Это был Указ, подписанный канцлером Союза, о награждении лейтенант-коммандера Арнуа орденом Доблести первой степени с досрочным присвоением звания коммандера. Я подняла глаза на мать Филиппу, та усмехнулась:

- Да-да, Луиза Арнуа - мое имя до пострижения. А в отставку из Службы магической безопасности я ушла в чине коммодора. И получено вот это все, - она указала на бумагу в моих руках, - именно за поиск Адельстана, его поимку и предоставление полного спектра доказательств.

- Вот это да... А почему флотские звания? - почему-то спросила я.

- Почему-то именно так принято было в Службе с самого начала. Может, оттого, что Морское бюро довольно долго всерьез с нами конкурировало... Ладно, это дела прошлые. - Она встряхнула головой, забрала у меня документ, вновь сложила все в жестянку от конфет и засунула за книги.

- Мать Филиппа, но почему ж это не в сейфе?

- Потому что это личное, то, чего не положено иметь монахине. То, от чего я должна была отречься, и не сумела. Неважно. В любом случае, как ты понимаешь, на этом кабинете такая защита, что сюда муха без моего позволения не влетит. Вернемся к дневникам и прочему. Письмо, как я понимаю, адресовано кому-то в Службе?

- Да, госпоже Редфилд. - кивнула я.

- Хм... Неплохой выбор. С одной стороны, она отличный полевой следователь и сильный маг, с другой - никакого официального поста не занимает, и может себе позволить до поры до времени работать в свободном режиме. И, конечно, менталист она сильный...

- Мать Филиппа, это довольно странно, но я знакома с госпожой Редфилд. Мы встретились на корабле, когда я плыла из Бостона к родителям. Она даже остановилась у нас, пока была в Христиании.

- Никогда не знаешь, куда ведет тебя тропинка, и когда она превратится в широкую дорогу, - непонятно сказала монахиня. - Хорошо. Я не буду пока вмешиваться, но держи меня в курсе. Я надеюсь, ты понимаешь, что ты в данном случае не ловчий сокол, а почтовый голубь?

- Конечно, - ответила я. - У меня нет желания бессмысленно подставляться под неприятности, но помочь я хочу и готова. Ну, например, прочитаю дневники и заложу все страницы с записями касательно Адельстана.

- Разумно. Ты что-то еще хотела спросить?

- Да, мать Филиппа. Я хотела попросить вас рассказать мне как можно подробнее о том, как погибла сестра Урсула. Нет-нет, подождите. Дайте, я договорю, пожалуйста. Год назад я получила письмо, где сообщалось, что во время прогулки сестра Урсула поранилась, и началось заражение крови, которое не смогли вылечить. Письмо было подписано вами, но написано, по-моему, кем-то другим. Я хотела бы узнать все подробности, потому что там, в записи, ни о какой прогулке нет и речи, вы заметили? Сестра Урсула говорит: "Я ухожу на встречу с незнакомцем, пообещавшим мне подлинные записки Адельстана Кровавого, и информацию о его потомке и наследнике".

- Да, я заметила, - настоятельница надела очки для чтения, покопалась в ящике стола и протянула мне картонную папку с короткой надписью на обложке "Урсула". - Письмо тебе отправляла сестра Клара, и она изложила официальную версию. Чтобы понять, насколько эта версия соответствует действительности, просмотри эти документы, только читай здесь, не вынося из кабинета.

Я открыла папку. Сверху лежал карандашный рисунок - сестра Урсула, улыбается. Отложив рисунок в сторону, я пролистала остальное: свидетельство о смерти, копия отчета следователя местной магбезопасности, копия отчета мага-медика. Последним в папке лежал листок из блокнота, на котором четким почерком покойной монахини было написано: "Ушла на встречу. Луиза, это по тому вопросу, о котором мы говорили. Возможно, вернусь с новостями".