Анна Дашевская - Принцы только такое всегда говорят... (СИ)

Маг-медик отмечал, что к моменту, когда он осмотрел больную, можно было уже говорить о септическом шоке, развившемся необыкновенно быстро. Сделать ему ничего не удалось, несмотря на применение самых серьезных методов. Перечисление примененных препаратов и заклинаний ничего мне не сказало, с медициной у меня совсем плохо. Надо будет, кстати, подтянуть.

Следователь описывал, со слов монахинь, что сестра Урсула вернулась из Блоне к чаю, сослалась на плохое самочувствие и ушла в часовню. Там ее и нашли через час, когда сестры собрались на молитву. Сестра Урсула была уже без сознания, с лихорадкой и чрезвычайно высокой температурой, и в себя больше не приходила.

Я подняла глаза на настоятельницу. Та оторвалась от монитора и спросила:

- Понимаешь?

- Такое впечатление, что Урсулу убили, - ответила я медленно. - Убили магически, неизвестным способом... Ну, ладно. Мне он неизвестен, я просто артефактор. Но вы, мать Филиппа?...

- Ты права, я много знаю о том, как лишить кого-нибудь жизни. И кое-что из этого мне доводилось применять. Но как именно была убита Урсула, я не знаю до сих пор. - Она покрутила в пальцах карандаш. - Урсула и сама была довольно сильным магом. Я знаю, что она была настороже. И тем не менее...

- Вы можете сделать копии с этих документов, я их тоже передам госпоже Редфилд? И... с этого рисунка тоже. Пожалуйста. Для меня...

- Хорошо. Я отдам все это тебе перед отъездом. А сейчас иди, Александра, меня ждет отчет сестры-хозяйки о расходовании средств.

Глава 20.

Леонард захлопнул последнюю из прочитанных им тетрадей и со вздохом откинулся на спинку кресла.

- У меня - ни слова о каких-либо наследниках, Адельстане, вообще темной магии.

- Угу, - ответила я, продолжая читать свою часть. - А у меня есть, вот послушай: "Странный разговор я сегодня услышала во время благотворительной язмарки, когда пошла в кладовую за коробкой с джемом. Стыдно подслушивать, конечно, но я невольно остановилась в густой тени и прислушалась. И, мне кажется, не зря. Разговаривала явно светская дама, это было понятно по выговору и лексике, и мужчина, без особого образования. Голос дамы я никогда не слышала, а вот голос мужчины мне явно знаком. Говорили они о цене неких бумаг, и мужчина явственно произнес имя Адельстан. Не думаю, чтобы в последние триста лет хоть одного ребенка назвали бы этим именем, после той бойни, что устроил проклятый кровавый маг в Медиолануме и в Праге".

- А дальше? - жадно спросил Лео.

- Дальше я пока не прочла, сейчас передохнут глаза чуть-чуть, и продолжим. Хочешь, читай пока ты, - я протянула ему тетрадь.

Он помедлил, но покачал головой.

- Я тоже устал. Да и собираться пора, как ты договорилась с госпожой Редфилд?

- Она откроет нам портал в Лютецию в семь вечера.

- Вообще-то, уже половина шестого, - неторопливо сказал Джон. - А у тебя чемодан распахнул пасть, как голодный бегемот. Укладываться будешь?

- Вот почему ты такой ехидный, а? - я вздохнула и пошла в свою спальню, укладывать вещи.

Поскольку путешествовали мы, так сказать, инкогнито - мой принц снова под личиной и именем Джона Уотербери, Лео как Леонард Пембрук - остановились в обычной гостинице средней руки. Собственно, других в Блоне и не было, если ученицу школы Le Rosey, так они приходили порталом... Комнаты были совсем маленькие, но очень чистые, с веселыми занавесками в желтую и белую клетку. Окна моей выходили в сад с яблонями и розовыми кустами, а у Джона - на вымощенную булыжником городскую площадь, где стояли все главные городские здания: магистрат, отель, таверна и церковь. Оба молодых человека первым делом пожаловались мне на то, что колокола церкви отбивают каждую четверть часа, днем и ночью...

Чемодан был уложен очень быстро, я его, собственно, почти и не распаковывала - что там мне могло понадобиться, чтобы переночевать в монастыре, только пижама да зубная щетка. До портала оставалось еще время, почти час, и Джон попросил принести нам чаю и местных конфет, разумеется, знаменитого пралине от мадам Жюстины.

Я надкусила конфету с ромом и довольно зажмурилась. Тут-то и настиг меня вопрос, от которого я чуть не поперхнулась ромом:

- Слушай, я вот чего не понимаю - какой может быть благотворительный базар в монастырской школе для девочек в такой, прости, дыре? Что здесь можно продать? Варенье? И сколько заработать?

Я доела конфету, запила чаем, отряхнула руки от крошек и только тогда ответила:

- Скажи мне, милый друг, ты вот где учился?

- Тебе про все рассказать, начиная со школы? - несколько удивленно переспросил Джон.

- Да, пожалуйста.

Лео насмешливо фыркнул, но ничего не сказал.

- Начальная и средняя школа в Христиании, потом Итон. Потом я год отслужил в армии, закончил Сорбонну по океанологии. А потом еще два года учился в Сэндхерсте, лейтенант королевских воздушных сил. А что, собственно?

- Погоди, все объясню. А твой младший брат, Хокон? Ему же пятнадцать, он еще учится?

- Ну да, - Джон пожал плечами. - Его отправили в La Garenne, в Провенс.

- Вот именно, - кивнула я. - Небольшая школа в тихом местечке. Со мной в одном классе учились три младших принцессы из разных королевств, пять дочерей высших дипломатов и три дочери глав крупных корпораций.

- Ты хочешь сказать...

- Да, дорогой, я хочу сказать, что твой брат к моменту окончания школы будет знаком близко и дружески с половиной семейств высшего света Союза королевств. А потом, когда-нибудь, ты станешь королем, а Хокон - твоим советником...

Мой принц задумчиво покивал и попытался отпить чаю из пустой чашки.

В ожидании портала я продолжала листать дневник сестры Урсулы за последние несколько месяцев ее жизни и отмечала цветными закладками все записи, которые казались мне так или иначе имеющими отношение к темному магу, наследнику, его запискам, вообще - тому, чему не место в монастыре и школе для девочек.

"Весь день ломала голову, кто же эта женщина. Она точно не из родителей школьниц, я их всех знаю. Явно не из Блоне, нет в нашем городке таких светских дам - разве что мадам Понтефрей, но она, по-моему, уже лет тридцать без кресла-каталки не передвигается. Чья-то гостья? Или приехала посмотреть на школу, чтобы отдать своего ребенка? Но тогда мне бы о ней сказали... Буду думать дальше".

"Я была права, мужской голос мне действительно хорошо знаком. Сегодня приходил мэтр Брюневаль, нотариус, чтобы обсудить ситуацию с наследством господина Греншафта, оставленным нашему монастырю. Нехорошо получается - Греншафт ни гроша не отказал старшей дочери, которая ухаживала за ним все время его болезни. Но и нарушать волю покойного было бы неправильно. Вечером обсудим это с м.Ф. Да, так вот: с загадочной женщиной разговаривал помощник мэтра Брюневаля, господин Ренар. Та же манера говорить, когда к концу каждой фразы голос будто повышается, тот же голос. Ренар у нас в Блоне недавно, год или полтора, приехал, вроде бы, из Лация, точнее - из Медиоланума. Странно, конечно, менять один из центров жизни на крохотный сонный Блоне, но - не мне судить. Мало ли, какие бывают у людей обстоятельства..."