Ричард Адамс - Шардик

Наконец, уже при свете факелов, работа была закончена, и Кельдерек, отпустив людей поесть, остался наедине с Шельдрой и Нилитой. Он обошел клетку, внимательно разглядывая, пробуя на прочность решетку, стуча ногой по колесам, ощупывая крепежные штыри, и наконец обследовал каждый из шести железных прутьев, которыми впоследствии предстояло заделать открытый торец.

— А как владыка Шардик выйдет из клетки? — спросила Шельдра. — Разве здесь не будет двери?

— У нас нет времени на изготовление двери, — ответил Кельдерек. — Когда настанет час выпустить медведя, мы найдем способ с божьей помощью.

— Он должен оставаться в бесчувствии возможно дольше, владыка, — сказала Шельдра, — потому как ни одна клетка на свете не удержит владыку Шардика, если он пожелает выйти на волю.

— Знаю, — кивнул Кельдерек. — Мы с таким же успехом могли бы соорудить для него обычную телегу. Знать бы только, где он сейчас…

Он осекся при виде Зильфеи, которая, тяжело хромая, вышла из темноты на свет факелов, поднесла ладонь ко лбу и тотчас бессильно опустилась на землю.

— Простите меня, владыка, — проговорила она, снимая с плеча лук и кладя рядом с собой. — Мы весь день шли следом за владыкой Шардиком, и я еле жива — даже не столько от усталости, сколько от страха. Он ушел очень далеко…

— Где он?

— Владыка, он спит на опушке леса, меньше чем в часе пути отсюда.

— Хвала господу! — воскликнул Кельдерек, молитвенно складывая руки. — Я знал, что такова его воля!

— Это Ранзея привела Шардика обратно, владыка. — Зильфея уставилась на него неподвижным взглядом, даже сейчас полным страха. — Мы нашли его в полдень. Он ловил рыбу в ручье, а потом лег на берегу, и мы не смели к нему приблизиться. Но спустя долгое время, когда уже казалось, что ничего нельзя сделать, Ранзея вдруг поднялась на ноги и без единого слова вышла на открытое место неподалеку от владыки Шардика. Она позвала его. Уму непостижимо, владыка, но она его позвала — и он подошел к ней! Мы все бросились прочь в ужасе, но Ранзея заговорила с ним странным, жутким голосом — стала сурово отчитывать, мол, он не должен был уходить так далеко, и велела возвращаться. И Шардик послушался, владыка! Он прошел мимо нее, совсем рядом! И направился обратно к долине, как она приказала.

— Воистину такова божья воля, — благоговейно произнес Кельдерек, — и мы все сделали правильно. Где сейчас Ранзея?

— Не знаю, владыка. — Зильфея чуть не плакала. — Нита отправила нас следом за владыкой Шардиком и сказала, что Ранзея нас нагонит. Но она так и не нагнала, хотя уже прошло много часов.

Кельдерек уже собирался послать Шельдру к лесу выше по долине, когда вдруг со стороны дороги донесся окрик часового и ответ. Вскоре послышались шаги, и из темноты появился Нумис. Он тоже еле держался на ногах от усталости и тяжело опустился на землю, не спросив у Кельдерека позволения сесть.

— Войско уже за Гельтом, я пришел оттуда, — сказал он. — Гельт мы взяли легко — и предали огню. Обошлось почти без боя, но мы убили правителя, а все остальные сразу изъявили готовность делать все, что прикажет повелитель Та-Коминион. Он поговорил с несколькими из них наедине — не иначе, расспрашивал насчет Беклы, ну там каким путем до нее лучше добираться и все такое прочее. Так или иначе…

— Если он велел передать мне что-то — говори! — резко перебил Кельдерек. — Меня не интересуют твои домыслы и догадки.

— Повелитель Та-Коминион велел сказать вам следующее, господин. «Я предполагаю сражаться послезавтра. Дожди вот-вот начнутся, и время сейчас дороже всех сокровищ мира. Любой ценой доставь к нам владыку Шардика».

Кельдерек вскочил на ноги и принялся взволнованно расхаживать взад-вперед около клетки, кусая губы и ударяя кулаком по ладони. Наконец, овладев собой, он приказал Шельдре пойти разыскать Ранзею, а если Шардик уже усыплен — тотчас же вернуться и доложить. Потом он взял пару головней, чтоб разжечь костер, и уселся ждать новостей рядом с Нумисом и двумя девушками. Все молчали, и Кельдерек чуть не каждую минуту хмуро взглядывал на небо, отмечая медленное течение времени по движению звезд.

Когда Зильфея встрепенулась и положила ладонь ему на руку, он ничего не услышал. Кельдерек повернулся к ней, и она неподвижно уставилась на него, затаив дыхание, с бледным лицом, наполовину освещенным огнем. Он тоже напряг слух, но различил только треск костра, шум порывистого ветра да покашливание, доносящееся откуда-то из лагеря позади. Он покачал головой, но девушка уверенно кивнула, встала и знаком велела следовать за ней к дороге. Провожаемые взглядами Нумиса и Нилиты, они двинулись в темноту, но буквально через несколько шагов Зильфея остановилась и, сложив рупором ладони, крикнула:

— Кто здесь?

— Нита! — слабо, но вполне отчетливо долетело издалека.

А чуть погодя Кельдерек наконец расслышал легкую поступь и быстро пошел навстречу девушке. По ней было видно, что в крайнем своем волнении и спешке она где-то по пути упала — возможно, не раз. Вся перепачканная в пыли, растрепанная, с расцарапанными коленями и локтем, она сдавленно всхлипывала, и по щекам у нее текли слезы. Кельдерек крикнул Нумиса, и они вдвоем отвели Ниту к костру, поддерживая под руки.

В лагере царило возбуждение. Мужчины каким-то образом прознали о приближении вестницы. Несколько из них уже ждали около клетки, один постелил на штабель досок свой плащ, усадил на него девушку и принес кувшин воды, чтобы промыть кровоточащие ссадины у нее на коленях. От прикосновения холодной воды Нита вздрогнула и поморщилась, но потом, словно спохватившись, подняла глаза на Кельдерека и заговорила:

— Шардик лежит без чувств меньше чем в полете стрелы от дороги, владыка. Его одурманили тельтокарной… такой дозы хватило бы, чтобы убить здорового, сильного мужчину. Одному богу ведомо, когда он проснется.

— Тельтокарной? — недоверчиво переспросила Нилита. — Но ведь…

Нита опять расплакалась:

— А Ранзея умерла… умерла! Вам уже рассказали, владыка Кельдерек, как она разговаривала с Шардиком у ручья?

Зильфея кивнула, ошеломленно уставившись на нее.

— Когда Шардик прошел мимо нее и скрылся в лесу, Ранзея с минуту стояла в полном оцепенении, точно дерево, пораженное молнией, которую она же сама и вызвала. Потом мы с ней вдвоем пошли через лес, изо всех сил стараясь нагнать остальных. Я видела… ясно видела, что она готова… просто полна решимости умереть. Я уговаривала Ранзею отдохнуть хотя бы немного, но она и слушать не хотела. И вот два часа назад, даже меньше, мы наконец добрались до окраины леса Все девушки сразу увидели смертную тень, что лежала на ней, окутывала навроде плаща. От жалости и страха никто не мог слова вымолвить. После всего, что мы видели днем у ручья, любая из нас без колебаний отдала бы жизнь вместо нее, но она уже словно уплывала прочь по течению, оставив нас на берегу. Мы стояли рядом, и она разговаривала с нами, но уже была далеко от нас. Потом по ее приказу я принесла ящик с тельтокарной, и Ранзея подошла к Шардику, да так спокойно, словно то был спящий бык, а не свирепый медведь. Она сделала разрез у него на плече и засунула туда тельтокарну, чтоб распустилась в крови. Шардик проснулся, вздыбился в ярости, а она снова встала перед ним, так же бесстрашно, как в прошлый раз. Тут он схватил ее, и так она умерла. — Девушка огляделась вокруг. — А где тугинда?