Ричард Адамс - Шардик

Получасом позже он понял, что это дело никак нельзя оставить без внимания. Умытый и накормленный, юноша овладел собой и, с достоинством сдерживая скорбь о собственных своих потерях, настойчиво заговорил об опасности, грозящей бекланцам. То была странная, но убедительная история. Громадный медведь, сказал он, появился на Ортельге — не иначе, приплыл, спасаясь от пожара на северном берегу Тельтеарны. Островитяне решили, что медведь этот предвещает исполнение древнего пророчества о том, что Бекла однажды падет перед непобедимым войском Ортельги, и под началом одного молодого барона подняли мятеж, в ходе которого обратили в бегство верховного барона и поубивали всех его сторонников. Если это правда, подумал Гел-Этлин, тогда понятно, почему бекланская армия не получила сообщений от своего осведомителя. Вчера вечером, продолжал юноша, ортельгийцы неожиданно появились в Гельте, предали его огню и убили правителя прежде, чем тот успел организовать оборону. Фанатичные и недисциплинированные, они легко захватили город и полностью подчинили жителей своей воле. На самом деле многие гельтцы, лишившись своих домов и средств к существованию, вступили наемниками в ортельгийское войско за ту плату, какую сумели выторговать. По словам юноши, свет еще не видывал людей, столь яростно рвущихся убивать и разрушать, как ортельгийцы. Они верили, что медведь — воплощение божьей силы, что он днем и ночью незримо следует вместе с ними, что он может появляться и исчезать по своему желанию и что в должный срок он уничтожит их врагов, как огонь уничтожает стерню. По приказу своего молодого командира — а он явно и отважен, и умен, вот только выглядел очень больным — ортельгийцы выставили вокруг Гельта часовых, чтобы новости не вышли за пределы города. Однако юноша под покровом тьмы спустился с отвесной скалы, отделавшись лишь глубокой ссадиной на руке, а потом за шесть часов ночи и раннего утра преодолел около десяти лиг через горы, которые знал как свои пять пальцев.

— Вот проклятье! — выругался Гел-Этлин. — Как он думает, каким путем они пойдут и когда здесь появятся?

Молодой человек не сомневался, что ортельгийцы пойдут кратчайшим путем и со всей возможной скоростью. Скорее всего, они уже выдвинулись. Помимо того что они рвутся в бой, у них с собой мало съестных припасов, поскольку в Гельте изымать было практически нечего. Если они не вступят в сражение в ближайшее время, то разбредутся в поисках пропитания.

Гел-Этлин кивнул. Он по собственному опыту знал, что с повстанческими и крестьянскими войсками всегда так: они либо сразу начинают боевые действия, либо бесславно распадаются.

— Похоже, далеко от Гельта они не уйдут, господин, — сказал Балаклеш, командир лапанского отряда. — Может, нам просто двинуться к Кебину и предоставить ортельгийскому войску благополучно развалиться с наступлением дождей?

Как часто бывало, неразумный совет мигом прояснил мысли Гел-Этлина и заставил принять решение.

— Нет, так не годится. Разрозненные разбойничьи шайки еще много месяцев будут бродить повсюду вокруг, убивая и грабя. Они не обойдут стороной ни одну деревню, и в конце концов все равно придется послать против них армию. Вы все считаете, что парень говорит правду?

Офицеры кивнули.

— В таком случае мы должны разбить повстанцев сейчас же, иначе жители деревень скажут, что бекланская армия не выполнила свою работу. И нам надо встретить ортельгийцев прежде, чем они дойдут горной дорогой до равнины, — отчасти для того, чтобы предотвратить разграбление деревень, отчасти потому, что, достигнув равнины, они смогут двинуться в любом направлении. Мы запросто можем вообще потерять их след, а наши люди слишком утомлены, чтобы ходить кругами в поисках неприятеля. Сейчас нам нужно действовать даже быстрее, чем если бы мы выступали к Кебину. Каппарах, присмотрите за этим малым: он понадобится в качестве проводника. А вы все ступайте и скажите своим солдатам, что уже к середине дня нам необходимо достичь гор. Балаклеш, возьмите сотню надежных копьеносцев и трогайтесь в путь без малейшего промедления. Найдите для нас хорошую оборонительную позицию в предгорьях, пришлите к нам проводника, а потом двигайтесь дальше и постарайтесь разведать, что там делают ортельгийцы.

Через час все небо от горизонта до горизонта заволокли тяжелые облака, и с запада дул устойчивый крепкий ветер. Рыжая пыль забивала глаза, уши и ноздри солдат, проникала под одежду, смешиваясь с потом и натирая кожу. Они шагали, закрыв тряпичными или кожаными повязками рты и носы, напряженно щурясь, но не в силах различить горы впереди, — отряд за отрядом, сквозь густые клубы пыли, которая, как снег, налипала с наветренной стороны на скалы и камни, на редкие деревья и лачуги, встречавшиеся по пути, и на самих людей. Пыль просачивалась в мешки с провизией и даже в бурдюки с водой. Гел-Этлин шел в самом хвосте, под ветром от колонны, чтобы перехватывать и отправлять обратно в строй отставших солдат. Через два часа он отдал приказ остановиться и перестроил войско уступами: теперь каждый батальон двигался с подветренной стороны от следующего за ним. Однако и эта мера не принесла людям особого облегчения, так как трудности создавал не столько ветер, дующий по всей равнине, сколько пыль, ими же поднимаемая. Они шагали все медленнее, и только через три часа после полудня головной отряд наконец достиг края равнины и, разведав местность в радиусе тысячи шагов, нашел дорогу в Гельт, которая вилась вверх через миртовые и кипарисовые рощи предгорий.

На высоте около семисот локтей дорога выходила на ровный зеленый луг, где слабое подобие водопада стекало со скалы в горное озерцо. Здесь подтянувшиеся следом подразделения рассыпались, солдаты напились вволю и прилегли отдохнуть на траве. На равнине внизу бушевала пыльная буря, и все немного воспрянули духом при мысли, что хотя бы одна напасть осталась позади. Гел-Этлин, недовольный задержкой, поторопил офицеров поднять и построить людей. Сгущались сумерки, и ветер на равнине понемногу стихал. Они устало побрели дальше; тяжелые шаги, звон оружия и редкие командные возгласы отражались эхом от скал.

Вскоре армия подошла к узкому ущелью, где ждали два офицера из передового отряда. Балаклеш, доложили они, нашел отличную оборонительную позицию в миле отсюда, за ущельем, а его разведчики уже час с лишним назад ушли дальше по дороге. Гел-Этлин отправился вперед, чтобы встретиться с Балаклешем и самолично осмотреть выбранное место. Оно вполне отвечало необходимым требованиям: горное плато примерно в тысячу шагов шириной, с выгодными особенностями рельефа, которые позволят дисциплинированному войску держать оборону, не нарушая строя. Впереди, к северу, дорога круто спускалась вниз, огибая лесистый отрог. Справа темнел густой лес, а слева тянулась глубокая долина с отвесными склонами. Наступающему неприятелю всяко придется пройти через это дефиле. У подножия отрога местность становилась открытой — лишь разбросанные там и сям кусты да валуны — и отлого поднималась к гряде, через которую пролегала дорога в ущелье. Балаклеш сделал правильный выбор. Войско, занявшее позицию здесь, на откосе, рядом со скалами, представляющими собой превосходные природные укрепления, получит значительное преимущество над противником. Вряд ли неприятелю удастся пробиться хотя бы к гряде, но пока они не прорвутся к ней, у них не останется надежды продолжить путь вниз, к равнине.