Наталья Лисина - Университет Истинного Зла

Жизнь в стенах альма-матер сегодня кипела больше обычного. Смех звучал громче и заразительнее, еда казалась вкуснее, даже люди вокруг вдруг стали приятны. А всё из-за детского предвкушения чуда, которым болели все без исключения. Даже самые скептичные из скептиков заражались общим настроением, хоть и не показывали этого. Так было каждый год, и так будет ещё много лет. Наверное, мы и на войне будем ждать чуда — слишком уж привычным стало это чувство. Да и без него ведь праздник не праздник, и жизнь теряет краски.

Начало зимы… Очень странный праздник. У нас таких четыре на каждый сезон, но ни один не надоел. Каждый раз происходит что-то новое и интересное, а смена времён года восхищает, сколько бы раз ты не видел её прежде.

Погоду на Тёмных землях полностью контролируют маги, а потому нет ничего удивительного в том, что за окном сейчас не было и намёка на снег. Наоборот, солнышко грело, запутывало лучи в оранжевых кронах и танцевало бликами на глади прозрачных лужиц, которые удивляли всех приезжих своей чистотой. Этой ночью деревья скинут медные наряды и укутаются в белоснежные шубы, всё вокруг покроется бархатным инеем, и лужицы затянутся таким же чистым и прозрачным льдом. Это происходило год от года, и каждый раз выглядело волшебно.

— Ну, подруга, готова принимать подарки? — вместо приветствия спросила вошедшая в комнату Трис. Я приветливо улыбнулась соседке, отрываясь от созерцания природы, и спрыгнула с подоконника.

— Считаем до трёх, а потом открываем, — привычно оповестила я и поставила перед Белатрис заготовленную заранее коробку. Её мы с папой присмотрели ещё в тот день, когда ходили покупать мне платье, и когда мы с Дженной познакомились.

Одно мне было непонятно: на кой ляд меня мучили в салоне, если за полмесяца ногти успели раз десять обломаться, а на теле с завидным постоянством появлялись синяки и ссадины. Нет, мало было с Ящера одних сластей взять в виде компенсации, надо было ещё что-нибудь приятное стребовать.

— Три, — выдохнула Трис, нетерпеливо разрывая праздничную обёртку. В коробке лежал набор редчайших ингредиентов для зелий, который мы с отцом собирали ещё с моего выпуска из школы. Подруга, мечтавшая о подобном подарке со смерти своих родителей, задохнулась от восторга и подняла на меня глаза, полные счастливых слёз. Мне больше ничего и не надо было.

Свой подарок я разворачивала медленно, растягивая удовольствие. Ленточку за ленточкой, бантик за бантиком. Шелестящая праздничная бумага была аккуратно свёрнута и отложена в сторону, крышка небольшой коробочки приподнята.

— Бог ты мой… — прошептала я, не веря своим глазам. На мягкой подушечке, обитой дорогим чёрным бархатом, лежало неприметное серебряное колечко в виде изящной змейки, глотающей собственный хвост. И не было бы в этом кольце ничего удивительного, если б не печать на внутренней стороне, говорящая о том, что украшение создал лучший мастер-артефактор Тёмных земель. Представить стоимость этого кольца было страшно, однако вряд ли Эдвард Шторм взял с любимой внучки хоть медяк.

— Это кольцо сможет открыть портал, если ты попадёшь в Ничто. Ещё оно носит примерно те же функции, что и медальоны Светлых, но резерв восстанавливает медленно и магии поглощает не так много. Зато способно глушить действие брачных браслетов.

— Такое вообще возможно? — не поверила я своим ушам.

— А как, по-твоему, супруги изменяют? Надевают такие вот колечки и бегут налево, пока жена или муж не почуяли неладного.

— Меня не перестают удивлять твои познания.

Весь оставшийся день мы с Трис провели, смеясь и поедая пирожные вместе с Динаром Вильером. Оборотень после нашего разговора в медпункте как-то незаметно стал моим приятелем и оказался не таким уж плохим парнем. Мне даже было стыдно за то, что избила его. К счастью, это длилось недолго, я довольно быстро оправдала себя необходимостью приватной беседы с рыжиком.

— Ну-с, красавицы, когда вы порадуете меня стриптизом? — спросил Дин за час до начала бала, намекая на то, что неплохо бы начать сборы. Мы с Трис к шуткам парня уже успели привыкнуть, даже смирились, а потому подушками закидывать не стали. Вместо этого молча вытолкали оборотня за дверь. В конце концов, он прав — слишком мы засиделись.

Сборы не заняли много времени. Мы с Трис быстро облачились в свои платья: она — в нежно-бирюзовое, струящееся до самого пола нежным шёлком, я — в тяжёлое красное, облегающее мою фигуру, словно вторая кожа, расходящееся сзади от колен множеством юбок. Серебряные волосы подруга оставила лежать на плечах свободно, лишь закрепила заколкой в виде снежинки у правого виска. Я же собрала чёрные локоны в сложную, но строгую причёску, выпустив одну прядь сзади у самой шеи и ещё несколько уложив обманчиво небрежно. Макияжем и я, и Трис почти пренебрегли, лишь слегка подправив контур лица и накрасив губы. Она — нежно-розовым блеском, я — вызывающего, но богатого красного оттенка помадой.

Ещё пятнадцать минут мы с Трис бесцельно шатались по комнате, пытаясь привыкнуть к туфлям. Высокий каблук мы обе носили не часто, а упасть, наступив на собственное платье, или банально подвернуть ногу на лестнице совсем не хотелось.

— Дамы, вы готовы? — раздалось из-за двери после вежливого стука ровно в тот момент, когда я подумывала дать задний ход. Настроение перед праздниками у меня почему-то всегда стремительно снижало уровень. Утром — жажда действий и предвкушение, вечером — беспричинное желание не выходить из комнаты до конца жизни. До сих пор меня вытягивала из кокона только Трис, а теперь вот ещё Динар появился.

— Да-да, можешь войти, — откликнулась подруга, кидая последний придирчивый взгляд на своё отражение. Я только улыбнулась, видя такую серьёзность. Трис редко беспокоится о внешнем виде, так что пора было запасаться платками, валерьянкой и чем-нибудь калорийным — все влюблённости подруги заканчиваются разбитым сердцем, ненавистью к «этим козлам» и «одиночеством навеки».

Дверь осторожно приоткрылась, и тут же раздались два восхищённых мужских вздоха. Я удивлённо обернулась, — мы никого, кроме Динара, не ждали.

На пороге стоял оборотень, одетый в чёрный, расшитый золотом камзол. Рыжие кудри парня были собраны в низкий хвост и перевязаны чёрной же лентой. Рядом с боевиком возвышался мужчина в нежно-голубом, платиновые волосы которого струились по широким плечам, и лишь пряди, растущие на висках, были стянуты в хвост на затылке.

Широко распахнутые глаза цвета спелой вишни с неприкрытым восхищением рассматривали меня. По Трис фей лишь мазнул безразличным взглядом, зато меня разглядывал так, будто я только что сошла с небес. Это смущало неимоверно, но внутри зарождалось что-то тёплое, а живот стягивало в плотный комок. Если Данталион будет смотреть на меня так весь вечер, я плюну на всё и заставлю его консуммировать брак.