Кристофер Голден - Охотники за мифами

Зимний человек нахмурился, и, хотя ледяные глаза казались бесстрастными, Оливер готов был поклясться, что увидел в них подлинное сожаление, настоящую печаль.

— Ты не можешь вернуться. Даже будь у меня сейчас достаточно сил, чтобы еще раз пересечь границу, — а я заверяю тебя, что их нет, — все равно: вернуть тебя домой — значит убить.

Теперь ты меченый, как и я. Отныне они будут охотиться на нас обоих… На меня — потому, что это их задание, и я непременно выясню, кто его дал; а на тебя — потому, что ты Вторгшийся. Люди нередко попадают за Завесу, сбившись с пути. Но с тобой все иначе.

Бывают такие места и времена, где Завеса становится зыбкой, и тогда ваши люди — порой поодиночке, а порой и целыми селениями — проскальзывают сквозь нее. Но стоит только волшебству, что сплело Завесу, коснуться Заблудившихся — и они больше не могут вернуться назад, не могут перейти границу обратно. Даже с помощью Дверей, ибо Двери созданы все тем же волшебством.

Но ты — не Заблудившийся. Ты можешь вернуться. Когда один из Приграничных открывает портал, рвется сама волшебная ткань Завесы. Ты прошел сквозь Завесу, не испытав ее прикосновения. И сумеешь возвратиться, как только кто-нибудь из Приграничных согласится открыть тебе дорогу. Что до Заблудившихся… Даже Приграничные не могут отправить их назад. Такова уж природа заклятий, использованных при создании Завесы.

А ты считаешься Вторгшимся. Ни одному из них не дозволялось пройти сквозь Завесу и остаться в живых: их казнят, как только обнаружат. Разве что нам удастся тебя спрятать.

Оливер прерывисто вздохнул и крепко зажмурил глаза. Потом прижал к векам кулаки, словно это могло как-то помочь прогнать наваждение.

— О чем ты говоришь? — Он открыл глаза и поглядел на зимнего человека в упор. — Он охотится за тобой, а не за мной. Допустим, я оказал тебе любезность, но вообще-то совсем не собирался сюда идти! Я…

Если до этого зимний человек колебался, то теперь отбросил все сомнения. Сверкая ледяными гранями, буравя Оливера ледяными глазами, он не столько набросился, сколько стремительно скользнул к нему. Острые сине-белые когти схватили ворот рубашки. Мокрая ткань тут же смерзлась и захрустела, когда Фрост сжал ее в кулаке.

— Ну хватит! — прошипел он, тяжело дыша в лицо Оливеру. — Я обязан тебе жизнью, Оливер Баскомб. Я этого не забуду. Но все окажется зря, если твоя глупость удержит нас тут до появления Охотников. Сокольничему и его дружкам нет никакого дела до твоих объяснений. Пора бы тебе…

— Нет! — крикнул Оливер. Отдернул прилипшую к телу рубашку и отступил назад, скрипнув башмаками. Сердце панически трепыхалось. — Я должен…

Он остановился. Перевел дыхание. Пощипал себя за переносицу.

— Я должен вернуться, — прошептал он. И покачал головой. — О черт. Джулианна, прости меня.

Должно быть, зимний человек почувствовал произошедшую в нем перемену — он сделал шаг назад и застыл в ожидании, скрестив на груди руки. Оливер сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Змеи страха в его желудке свились в клубок. Он помедлил, еще раз судорожно вздохнул.

Ветерок над озером подул чуть сильнее, и, хотя ночь была довольно теплой, в мокрой одежде Оливер сразу продрог. Свежий прохладный воздух помог ему очнуться. Редкий подлесок зашуршал на ветру — единственный звук в окружающей тишине.

Тяжкое бремя давило на плечи, но Оливер стоял, выпрямившись во весь рост.

— Хорошо. — Его левое веко дернулось. — Итак, мы здесь. Хотя я по-прежнему не имею ни малейшего понятия, где именно, и тебе придется мне все объяснить. Все. Но если оставаться здесь опасно, ты можешь говорить со мной на ходу.

Оливер провел рукой по голове, взъерошив волосы в тщетной попытке просушить их. Из груди снова вырвался короткий смех.

— Господи Иисусе… Ну ладно. — Он огляделся по сторонам. — Так куда надо идти? К горе?

Зимний человек испуганно покачал головой, тряхнув волосами-сосульками:

— Нет. На вершинах гор лед. Там-то они и будут искать меня в первую очередь. Конечно, дома я смог бы быстрее восстановить свои силы, но мне нельзя возвращаться туда, пока все это не кончится. Для начала отправимся на северо-восток, чтобы убраться подальше от озера, а после — на восток и будем идти, пока не выйдем к Дороге Перемирия.

Оливер открыл было рот, но так ничего и не ответил. Что тут скажешь? Он снова одернул прилипшую к телу мокрую одежду. «Да, пока не высохнет, идти будет неприятно. И припасов у нас с собой нет, ничего съестного. А впрочем, нужна ли Фросту еда? И догадывается ли он, что еда нужна мне?»

— Чего же мы ждем?

Фрост зашагал по хрусткой траве прочь от озера. Мгновение спустя Оливер последовал за ним, на ходу расстегивая рубашку, чтобы она побыстрее высохла на ветру. Мысли его витали далеко. Он заставил себя обернуться, чтобы в последний раз кинуть взгляд в небо над озером — туда, где Завеса была настолько тонка, что Приграничные могли сквозь нее проходить.

И тут он заметил какое-то движение внизу, на поверхности воды.

Он почти добрался до маленькой рощицы (фигура Фроста уже мелькала впереди, между деревьями, направляясь точно на северо-восток), когда увидел их. Гладь озера вскипела, и появились какие-то маленькие существа. Часть осталась плавать в воде, остальные полезли на берег.

— Фрост! — взволнованно окликнул Оливер.

Зимний человек продолжал свой путь, не слыша его.

Оливер позвал еще раз, погромче. Его спутник наконец остановился и обернулся, глядя с явным недовольством. Видимо, он ожидал еще одного спора насчет дальнейших действий, но Оливер указал на озеро, и зимний человек увидел чудищ, скопившихся у кромки воды. Те, что выбрались на сушу, принялись обнюхивать место, где только что стоял Оливер.

Глаза тварей влажно блестели. Низенькие, толстые существа при ходьбе переваливались с боку на бок. Вдоль туловищ свисали длинные руки, как у шимпанзе. Их темные тела, как почудилось Оливеру в неверном лунном свете, отливали зеленовато-гнилостным оттенком. Но какими бы приземистыми и уродливыми ни выглядели тела, головы оказались еще ужаснее. Узкие морды с вытянутыми рыльцами и близко посаженными глазками. А хуже всего было то, что их черепа имели непонятные углубления на макушке, представляя собой нечто вроде чаш. И даже те существа, что вылезли на берег, вынюхивая пришельцев, старались держать свои головы ровно. Когда они шли вразвалочку, их головы раскачивались взад-вперед, чтобы сохранить равновесие.

Ведь иначе расплескалась бы вода, которую они хранили во впадинах черепов.

— Надо идти, — сказал Фрост. — Я предупреждал, что медлить нельзя. Они, должно быть, учуяли нас из глубины вод. Мы привлекли их внимание.

Зимний человек схватил запястье Оливера, но тот немедленно зашипел от холода и выдернул руку.