Ольга Климова - Сильная кровь

Когда зубы перестали стучать, она попыталась отломить наконечник, торчащий чуть пониже ключицы.

Стрела прошла насквозь и казалась хрупкой, но, как только она дотрагивалась до нее, дикая боль в плече заставляла бросать эту затею. Даже напрягшись и заревев от боли и отчаяния, она не смогла переломить наконечник. И снова рухнула на липкую грязь берега.

— Может, так оно и лучше, — девушка тихо прошептала про себя. — Кровь будет меньше идти.

Казалось, стрела затыкает собой рану, словно пробка бутылку — вынь ее и вся кровь уйдет, вместе с жизнью. А жить Тáйга собиралась еще долго.

Она встала на колени и поползла прочь от реки, опираясь на здоровую руку, затем встала и, шатаясь словно колокол, зашагала вперед. Ей нужна была помощь. Люди, живущие поблизости, кто угодно. Вытащить стрелу, промыть и перевязать рану. И она пойдет дальше. Она не обладала обширными познаниеми в ранах, но стрела торчала аккурат под костью, не задевая ее. А мясо всегда новое нарастет. Так говорил отец, когда она приходила домой с очередной ссадиной. Она привыкла к ноющей боли, находила положение для руки и, если ненароком не задевать ее и не двигать, то почти ничего не чувствовалось.

Ее больше пугала красная струйка, все время сочащаяся из раны. И отсутствие поселений. Ни одной хижины или дома, ни одного поля. Кузнец говорил, что должны быть деревни. Но кто знает, сколько до них идти?

Пройдя приличное расстояние, она так и не встретила никого на пути. Не натолкнулась даже на следы дороги. Она сняла с себя грязную рубаху, перепачканную углем и кое-как перетянула руку, чтобы не беспокоить лишний раз.

Только к вечеру, когда повеяло прохладой и трава намокла от росы, стало хуже. Тáйга оторвала молодой коры и жевала ее, пока не отключилась.

К утру ее стало лихорадить. Очень хотелось остаться и не двигаться, но она понимала, что надо идти. На плечо она уже не смотрела. Черные тряпки коробились от крови. Упрямо топая вперед, к ночи она совсем выбилась из сил. Это уже был не сон. Тяжкое забытье, из которого невозможно выбраться.

Тáйга металась и кричала, чтобы очнуться. Если она останется лежать, то умрет прямо здесь, где ее никто никогда не найдет. Если она не выйдет из этого плена… но мысли терялись в жарком пепле. Казалось, она медленно горела, поджаривалась на каком-то огромном костре. Потом ее словно окатили холодной водой. Такой холодной, что она решила, что снова плывет по реке. И снова огонь. Это превратилось в круговорот в какой-то бесконечности. Она открывала глаза, но видела все тот же серый туман вокруг. И ей все казалось, что ее куда-то тащут, с болью, обдирая кожу, доводя до костей.

А потом стало спокойнее. Она провалилась в сон. Ей казалось, что ее нашли. Что кто-то рядом. И абсолютно неважно кто. Лишь бы ей помогли. Лишь бы стихли эта боль и жжение.

Когда она, наконец, смогла разлепить глаза, было светло. Горел костер, рядом валялись три сумки. Она скосила глаза вниз: стрелы не было. Кто-то отломил наконечник и вытащил ее. К плечу была приложена чистая тряпка.

Тáйга попыталась привстать, но тело не слушалось. Сколько же она провалялась так? Внутри защемило от голода. Хотелось пить.

Сбоку послышались шаги и ее спаситель шагнул к костру.

— Зэсс!

— Ты же не собираешься кидаться мне на шею? — он присел рядом с ней.

— Собиралась… — она неуверенно попыталась подняться.

— Лежи, — приказал он. — Иначе все мои труды пойдут на смарку.

Он приподнял тряпку, прикрывающую рану, и в нос Тайге ударил неприятный запах.

— Я гнию? — она откинулась назад без всякого желания смотреть.

— И это тоже. Но уже в меньшей степени. Пахнет мазь. Если ты про запах. Но и от тебя разит прилично.

— Я же не умру? Мне гораздо лучше. Лучше, чем было.

— Должно быть лучше, — он уселся удобнее возле нее, согнув ноги в коленях, — я уже четыре дня с тобой вожусь.

— Четыре дня! — Тáйга замолчала, пытаясь понять, сколько же она всего провалялась без сознания. Но это не получилось. Счет времени она окончательно потеряла.

О ней снова заботились. Тáйга не верила, что это не сон или не бред, в котором она сейчас валяется и напридумывала себе невесть что. Она с благодарностью смотрела на Зэсса: опять бледность и синяки под глазами, словно он не был на жарком солнце. Наверное, опять не высыпается. Те же непослушные волосы, почти полностью закрывающие лоб и торчащие в разные стороны. Тонкий шрам на левой половине лица. Изменилась лишь одежда. Дорогая и добротная. Даже щегольская, насколько себе это может позволить человек, находящийся все время в пути.

Словно и не прошло почти три месяца со времени их последней встречи в таверне…

— Я так рада тебя видеть…

— Верю. Когда умираешь, все кажутся такими милыми и родными.

Что ж, в их отношениях мало что поменялось.

— Как ты меня нашел?

— У нас был договор, — темные глаза скрылись за волосами, упавшими на лоб. — Я же не довел тебя.

— А нашел ты меня как? — Тайге вдруг стало не по себе от этого холодного черного взгляда. И радость, еще недавно такая искренняя, куда-то исчезла, оставив неуверенность и начинающий зарождаться страх.

— Пока договор не исполнен, я найду тебя везде. Если захочу искать.

— Ты шутишь? — ей вдруг захотелось отодвинуться подальше.

— Разве я шучу? — он улыбнулся. Но улыбка была такой же холодной, как и глаза. — Разве тебе больше не нужна помощь?

— Нужна. Просто… столько всего произошло. И я рада… рада, что ты тут, что помог мне. — Тáйга пыталась говорить искренне. Ведь она действительно не хочет остаться снова одна. Она не может больше одна. Ей нужен кто-то. Кто-то, кто знает, что делать, уверен в себе и сможет защитить даже от дюжины солдат…

Она снова вспомнила таверну.

— А что случилось тогда? Как ты справился с ними? Что это было? Я думала, тебя убили или схватили. Я даже подумать не могла, что ты живой. И что ты свободен.

— Я живой. — Зэсс встал и пошел к сумкам.

— Ты…

— Я убил большинство. — он прервал ее неуверенный вопрос. — И ты видела то, что видела. Частично, это и для меня стало сюрпризом. И я понимаю, что вряд ли до последних дней ты жаждала со мной увидеться вновь. Но лучше нам поговорить здесь и сейчас, чем я потом снова буду искать тебя, когда ты сбежишь. — он порылся в одной из сумок и достал сверток и флягу. Между сумками она заметила меч в ножнах.

«Теперь с оружием.»

— Ты сказал частично. Тебя это не удивило. То, что ты смог…

— Каждый день можно открывать в себе что-то новое. — Он развернул сверток и положил перед ней еду. — Порой, такие неожиданные перспективы открываются. — Он подмигнул ей темным глазом. — Ешь. Даже если ты собралась сбежать, силы тебе понадобятся.

— Ты теперь носишь меч? — она кивнула на сумки.