Ксения Никнова - Я и мой король. Шаг за горизонт

Пока над моей головой колдовали, я решила не тратить время зря. Маркиза удалилась с заданием найти и привести портного, с которым мы будем работать в дальнейшем. Графиня, будто ждала этого момента, пересела поближе, покосилась на парикмахера, с самым вдохновенным видом творящего невероятное с моими волосами, и вдруг спросила:

— Скажите, вам знаком Николай Андреевич?

Я изумленно посмотрела на сидящую рядом женщину. Она спрашивает про Николая Андреевича? С чего бы это? Она так забавно произнесла имя: «Ниххолаэ Антрээвиш», что было понятно — русским не владеет. Парикмахер немедленно вернул мою голову в надлежащее положение.

— Да, а вы откуда…

Так ведь друг любезный — местный граф! Наверняка они знакомы. Подождите. Дэн ведь называл его как-то… графом Саэтом! Я встретила взгляд графини в зеркале и с вероятностью девяносто девять и девять десятых определила — жена! Ну кто бы мог подумать!

— Вы расскажете как-нибудь о своем мире? — пряча за любезной улыбкой неподдельный интерес, попросила она.

— Разумеется. У нас будет возможность поговорить, — многозначительно пообещала я.

Если бы графиня Саэт желала прилюдной беседы, то спросила бы о муже прямо. А коли назвала его земное имя, тут не все так просто. Надо узнать у Дэна, что является предметом конспирации, чтобы невзначай не устроить графу подлянку. И быть все же поосторожнее, не то окажется, что я носитель таких тайн, за которые тут голову снесут, не задумываясь.

Но каков любезный друг! Женат, оказывается, а ведет себя как закоренелый холостяк. Впрочем, мы с нашей эмансипацией до того испортились, что вполне способны принять за флирт любезность воспитанного мужчины.

Платье оказалось составным. И надевали его на меня вчетвером. Ой, зря я отказалась переодеться в изоляторе: то, что там висело, теперь казалось мне верхом совершенства. Во всяком случае, оно было мягким на ощупь. И чувствовала бы я себя в нем, не как корова на льду. Нескольких шагов до зеркала мне хватило, чтобы ощутить всю «прелесть» качающегося со всех сторон кринолина. Как жаль, что узрела я это чудо только в процессе одевания — раньше оно пряталось за платьями. Чтобы поддерживать баланс и не хлопать подолом о пол при каждом шаге, нужны месяцы тренировок. А протискиваться в дверные проемы — это, наверное, особое искусство. При первом же взгляде в зеркало у меня кровь застыла в жилах. Весь мой облик от кудрявой макушки «полубашни» и сверкающего венца до подола размахом не меньше двух метров, беспощадно сметающего все на своем пути, кричал: «Маша, ты попала!» Этим великолепием я не просто затмила своих фрейлин, но далеко их переплюнула. И за что же мне такая честь? Ужас на моем лице остановил готовых осыпать меня комплиментами присутствующих.

— По… подайте мою сумку, пожалуйста, — пролепетала я.

Выудила ручку и блокнот и написала по-русски: «Дэн, у меня ПРОБЛЕМА!!! Нужно срочно поговорить!» Записку попросила немедленно отнести его величеству. Он должен это видеть — видеть, как я никогда одеваться не буду! И если он посмеет сказать, что я прекрасно выгляжу, я его побью, не глядя на подданных. Надо что-то решать — или со мной, или с модой.

Графиня открыла рот, чтобы возразить, но я пояснила:

— Самой мне до него не удастся добраться.

Ожидая Дэна, я стояла. Как в ЭТОМ присесть, не имею ни малейшего представления.

Он пришел довольно быстро и не один. Короля сопровождали оба секретаря и Дэйтон. Кинув на меня один-единственный взгляд, Дэн обернулся к другу и негромко сказал по-русски:

— Ты проспорил.

Он издевается? Да нет, взгляд серьезный. А у Дэйтона — растерянно-виноватый. Ну и о чем речь? Оба предусмотрительно остановились на расстоянии… или это мой раскидистый прикид их остановил. Вдоволь налюбовавшись мной, Дэйтон рискнул заговорить:

— Вы чем-то недовольны?

Тихо закипая, я кинула взгляд на Дэна. Тот поощрительно кивнул мне, мол, высказывайся смелее.

Спокойно, спокойно, поорать я всегда успею. Пока меня принимают всерьез, никто украдкой не улыбается. И я задала самый нейтральный вопрос из всех возможных:

— И давно у вас носят… столь объемные юбки?

Я же помню Элию. Ну не было на ней таких изысков!

— Со второго-третьего послевоенного года, — честно попытались вспомнить мужчины.

Писк моды, значит.

— Позвольте узнать, в связи с чем?

— За время войны мода упростилась до предела. Нелегко приходилось всем, и женщины терпели лишения не меньше мужчин. Поэтому после наступления мира уважение к маленьким женским капризам стало считаться хорошим тоном. Ткани, украшения демонстрируют щедрость мужчины и подчеркивают статус дамы.

Маленькие женские капризы, значит. Девочки меряются юбочками. В то время как страна не оправилась от страшной войны, они тут с жиру бесятся! Ну, значит, и мне можно. Смелое решение, на грани наглости, но настолько изящное и простое, что само напрашивалось, созрело мгновенно.

— Это все мне, верно? — махнула я на оставшиеся наряды и, получив подтверждающий кивок, продолжила допытываться: — Есть еще?

Да. Замечательно.

— В таком случае, — перешла я на лаэнт и повысила голос, чтобы слышали все, — я желаю начать жизнь в этом мире с доброго дела. Зная, какая страшная война отгремела не так давно и какие жуткие последствия она оставила: разруху, сирот, калек, — прошу продать эти замечательные во всех отношениях наряды, а деньги направить на благотворительные цели. Мне будет достаточно скромного дорожного костюма.

Кушайте, дамы и господа. Посмотрим, повернется ли у кого-нибудь язык сказать, что я поступила не по-королевски.

Спустя час я была почти счастлива. Жизнь, кажется, начала налаживаться. Дэн назвал меня умницей в превосходной степени. Глазами. Вслух он заявил, что Гертай всегда славился щедростью и столь достойный пример для подражания должен найти отклик в сердцах граждан. Он станет первым последователем, удвоив вырученную сумму. Секретарь за его спиной молча строчил. Фрейлины восхитились благородством поступка и пожертвовали по одному платью каждая. Похоже, тут только что родился благотворительный фонд. Дэйтон сказал, что его супруга наверняка пожелает присоединиться.

Найденный маркизой портной был озадачен пошивом набора дорожных платьев. До столицы мне хватит, а там будет видно. Пред мои очи стащили все, что уже заготовили, и мне удалось выбрать два домашних и два «скромных» дорожных костюма — размахом всего-то около метра. Один из нарядов, черно-зеленый с золотой отделкой, как раз под цвета Гертая, я выбрала на ближайшую перспективу, то есть для встречи с изнывающей от любопытства свитой. Венец и златая цепь пригибали своей тяжестью, что заставляло еще прямее держать спину.