Катя Зазовка - Ворожея

Алесь засунул за пояс тесак, подковылял к тому самому месту, где только что сидел волколак, готовясь к броску, и поднял каменюку. Ту самую, коей малость раньше его самого приложила Воста.

— Кажись, каменюка пришлась кстати, в самое темечко угодила!

— Милая Воста, ты спасла нас! — обрадовалась Милава, все еще до конца не веря, что волколак отступил.

— Знатный булыжник. И как только ты меня им не пришибла? — Алесь покрутил каменюку в руке и отбросил в сторону. Ворожея спрыгнула и заторопилась проверить его рану.

— Коли б хотела пришибить — пришибла бы, — холодно бросила спускавшаяся Воста.

— Нехорошее увечье — рваное, глубокое. Давай-ка я для начала перевяжу.

— Милава, нам идти надобно. Кто ведает, что станется, ежели зверюга вернется?

— Не вернется, — убежденно молвила ворожея.

— Откуда ведаешь? — насторожился Алесь. Милава вспомнила кузнеца, обрастающего рыжей шерстью, но решила покамест о том не рассказывать. Авось не он это? Ежели селяне проведают, разбираться не станут — спалят живьем. Никто и слушать не пожелает, что тот, может, не по своей воле оборачивается.

— Ведомо, и все, — сказала как отрезала. — Тебе нынче о себе позаботиться надобно. Перевяжу — и сразу до хаты пойдешь. Волколаки к деревне не суются, так что не переживай, не тронет.

Милава сорвала куски рубахи с Алеся, обнажив крепкий торс. Прежде ей не приходилось так близко видеть полуголое мужское тело. Она невольно зарделась и понадеялась, что ночь скроет проступившую краску на лике. И поспешила перевязать рану.

— А вы?

— Ты ж разумеешь, мы нынче вернуться не смеем, — стараясь не сводить очей с пореза, пояснила Милава. — Меня — так сразу в яму посадят, это ежели повезет, конечно. Ну а Восту… Восту тоже накажут за то, что помогла мне.

— Ежели ее никто не видел, то ей ничего не грозит, — сказал Алесь.

— Ты видел, — с прохладцей молвила Воста.

— Я никому ничего не скажу. Сам хотел тебя из темницы вызволить, как разговор Доморадовны с пьянчугой услыхал.

Воста только губы поджала и отвернулась — на примирение она идти не желала.

— И вот еще что, — молодец перевел взгляд со смуглянки на Милаву. — Куда бы вы ни пошли, я пойду с вами!

Из-за последних событий кожевенники едва ягнячью кожу не передубили. Не хватало еще себе в убыток работать! Братья с удовольствием открыли мастерскую и глубоко втянули немного едкий аромат, по которому успели соскучиться. Две пары ладоней потерли друг друга в предвкушении любимого ремесла. Ладные сапоги переступили порог. Губы еле слышно прошептали молитву Велесу — и близнецы принялись за работу. И только они поспели углубиться в труды праведные, как в дверь постучали.

— Входи, коли с добром пожаловал, — пригласил один из кожевенников.

Справная дубовая охранительница распахнулась без скрипа. В мастерскую, пригнувшись, вошел человек с арбалетом наперевес, выпрямился во весь свой огромный рост, расправил широченные плечи, откинул назад смоляные пряди. Он мало походил на своего родного брата — Щекаря.

— А, Лютовер. Давненько тебя не видали. Где пропадал столько? — спросил второй кожевенник, оторвавшись от красивого красного сапожка, к которому прилаживал подошву.

Охотник молча кивнул и внимательно обвел просторное помещение, наполненное всякой всячиной — от свисающих с балок мехов всех мастей, растянутых на планках шкур, болванок до скоб и швейных игл, — своим ястребиным взглядом.

— Чего ищешь? Может, новую женку? — захохотал брат, закрывая бочку.

— Только старую нам отдай, — хихикнул близнец, — уж такая краса. Где ж ты умудрился ее сыскать?

Лютовер поглядел на шутников так, точно собирался одним махом прибить разом обоих. И у него это вполне могло бы выйти, с такими-то кувалдами-кулачищами.

— Да ладно, мы ж не в обиду, — перехватил огонек угрозы в болотных очах кожевенник и сделал еще один стежок. Охотник поправил кожаную шапку и вышел.

— Ишь, какой обидчивый, аки девица, — фыркнул один из братьев и полез в другую бочку.

— Тихо ты, не задирай, — хмыкнул близнец.

Дверь снова распахнулась. Лютовер втащил огромный мешок, набитый до отказа. Кожевенники разом побросали свои дела в ожидании солидного куша. Чутье их не подвело. Охотник высыпал содержимое мешка на пол. Мастера ахнули. Давно они не видели такой добычи. Десятки шкур — сурковые, мышиные, кротовые и даже медвежья.

— И где ж ты столько всего раздобыл? — Один из кожевенников был не в силах оторваться от такого богатства.

— Пришлось потоптаться, — пророкотал Лютовер, аж стены задрожали. — У нас-то вся дичь перевелась. Вот и полез аж за Смрадные топи.

Братья присвистнули. Да уж, тащить из такой дали пару шкур — только сапоги без толку топтать. И неважно, что бурые сапоги Лютовера были самые ладные, самые прочные во всем селе — их близнецы-кожевенники за пяток норковых шкур охотнику справили — да с тиснением по голенищу.

— Дичь, говоришь, перевелась? — кожевенники переглянулись.

— Чего глядите друг на друга, как баба на новые бусы?

— Так ты еще ничего не ведаешь? — спросил один из братьев.

Лютовер мотнул головой, едва не снеся балку.

— Поди, еще дома не бывал? — предположил другой.

— А ежели б и бывал, навряд ли ему Яромила чего бы рассказала, — пожал плечами первый.

Охотник заметно напрягся.

— Сказывают, что у нас тут волколак завелся, лиходейничать удумал. — Кожевенник отложил сапожок в сторону.

Глубокая двойная складка перерезала лоб Лютовера.

— А я-то думал, что за странные следы: вроде волчьи, да только больше раза в три.

— Тут на днях вернулась внучка Кукобы, так с ее появлением стали твориться странные вещи. Многие мыслят, что это она нечистиков науськивает. А вот староста, Вит, Алесь да Рафал иного мнения. Мол, не похожа она на ведьмарку, — бросились рассказывать наперебой близнецы. — Да чтоб цельный обоз извести, недюжинная силища надобна!

— Какой обоз? — нахмурился Лютовер.

— Ну, памятуешь, к нам купец узкоглазый за товаром приезжал — полную телегу одних только сапог наложил?

— Не.

— Да он уже тогда в лесу был, — махнул другой кожевенник.

— Так вот, весь обоз нашли перегрызенным. Ни люди, ни кони не уцелели! Кроме племяша твоего.

На лике Лютовера отразилось столько неразумения, что кожевенники поспешили разъяснить:

— Его Череда накануне купальской ночи отправил ошибку исправлять — он там чего-то намудрил с подковами.

— Так мы его только наутро нашли — за ночь поседел весь. Да онемел, точно твоя жена.

Лютовер нахмурился.

— Но потом заговорил.

— Милава, это внучка Кукобы, помогла.

— И что сказал? — вяло поинтересовался охотник, стряхивая с широкой штанины репейник.