Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира

— Мне важно, чтобы Ванька Гусь сказал правду, — перешел к делу Валентинов. — Я не исключаю, что его кодировали, зомбировали, вложили в мозг заведомо неверную информацию. Сначала я думал, что справлюсь сам…

— Вы правильно сделали, что обратились к специалисту, — поддержал его Яков.

— Как вы работаете с клиентом? Вводите в транс или беседуете по душам?

— Индивидуально.

— Ваша задача на первом этапе — убедить Гуся, что мы не враги. Не захочет дать интервью, пусть покажет грибные места. Водка есть, закуска найдется… Вот, — он заметил здание с крашеным фасадом, — дворец культуры, где началась история. Желаете войти?

Валентинов пихнул дверь, запертую на замок.

— Вам что нужно? — спросила женщина с ведром у колонки.

— А что, матушка, сторож ваш, Иван, сегодня не на работе?

— Обойдите двором и спуститесь в котельную, — сказала женщина. — Идите прямо по тропе, увидите прореху в заборе… напротив прорехи вход.

Валентинов манерно поклонился.

— Пришли, — сказал он, увлек психотерапевта во двор, но у двери каптерки притормозил. — Я здесь, — предупредил Валентинов, — если что — зовите на помощь…

Яков Модестович нащупал лестницу вниз и дверь в подсобку, которая не была заперта, но Ванька Гусь не приветствовал гостя.

— Ты кто? — спросил он. — Стоять! — Бессонов-Южин остановился, но на вопрос не ответил. Он не знал, что сказать нервному человеку, чтобы успокоить его. — Отвечать, когда спрашиваю! — приказал хозяин каптерки. — Пристрелю, сука… будешь молчать! — оружейный затвор щелкнул в темноте.

— Если попадешь… — ответил Бессонов-Южин.

— Ты кто?

— Человек, который пришел к тебе.

— Кто послал?

— Сам пришел.

— Оружие есть?

— Есть. Но я пришел не стрелять.

В углу маленького, слепого помещения послышалась возня. Чиркнула спичка, осветила заспанное лицо мужичка, одетого в майку и тренчи. Подмышкой мужичок держал обрез, с которым его предки бегали по лесам в поисках кабанов и контрреволюционеров. Свеча озарила скошенный потолок под лестницей, столик, заставленный грязной посудой.

— Мент что ли?

Бессонов-Южин достал из-за пазухи непочатую бутылку пива. Хозяин прищурился, вытер о штаны стакан и подвинулся, приглашая гостя к столу.

— Пришел — садись, — сказал он, — выставляя на стол банку мутного самогона.

— Я не пить к тебе пришел.

— Мать твою… — выругался Гусь. — Брезгуешь со мной выпить?

— И не ссориться, — Бессонов-Южин достал из кармана спичечный коробок и Гусь умолк. В коробке, на свернутом куске поролона блестел камень, словно капля крови, наполненная сакральным светом, живая и яркая, как звезда. — Я пришел к тебе, последнему хранителю очага, чтобы отдать святой камень.

Ванька Гусь икнул.

— Мать твою… — повторил он. — Тот самый… — «Хранитель» откупорил бутылку с пивом и лил в себя жидкость, пока не захлебнулся.

— Помнишь что это?

— «День Земли», — ответил Иван, откашливаясь. — Мой что ли? Чо? Правда, мой?

Встревоженный Валентинов вышел навстречу Бессонову-Южину, но вопрос задать не успел. Вслед за Бессоновым из каптерки вылетел Гусь, заметил Валентинова, шарахнулся за угол.

— Иван! — кинулся за ним Валентинов, но увидел обрез. — Иван, стой! Поговорить надо! Ты, псих! Погоди! — Гусь нырнул в кусты, выскочил с другой стороны оврага и скрылся за огородами. — Иван!!! — закричал Валентинов и побежал вдоль оврага.

Психотерапевт вернулся к машине один.

— С обрезом? — удивился усатый. — Больной что ли? Женька, — обратился он к водителю, — доедь до поста, скажи, что тут дела такие творятся… Надо же!

Мужики вытащили из автобуса на траву корзины и закурили в ожидании Валентинова. В услугах психотерапевта Бессонова-Южина уже никто не нуждался, но Яков Модестович, сделав дело, присоединился к общему перекуру. Даже Женька-водитель не тронулся с места, пока грибники не обсудили провал операции. Валентинов не возвращался. Товарищи в телогрейках решили постовых не ждать, взяли корзины и сами отправились на поиски друга.

— Садитесь, — предложил водитель Бессонову-Южину, — подброшу до города. Серьезно, садитесь, Яков Модестович…

Настойчивость этого парня казалась психотерапевту странной.

— Мы знакомы? — спросил он.

— Нет, — ответил шофер. — Зато я хорошо знаком с Яшкой Бессоновым. Вы на него похожи меньше, чем я на негра. Садитесь.

Машина тронулась к шоссе по поселковой дороге.

— Останови у колонки, — попросил разоблаченный.

— Не беспокойтесь, я на Валентинова не работаю. Никакого резона закладывать вас. Чисто спортивное любопытство. — Человек вышел у колонки, пустил струю из крана и, как следует, умылся ледяной водой. — Я только хотел спросить, может, вам нужны помощники? — поинтересовался шофер. Человек утерся носовым платком и откашлялся. — Пили вчера по черному… Характерные симптомы налицо. Дать вам аспирин из аптечки?

— Пройдет, — сказал человек.

— Отравились что ли?

— Ваш местный джин — исключительное дерьмо, — сообщил приезжий страдалец и еще раз сунул голову под холодную струю.

— Смеетесь? Там больше можжевельника, чем джина. Где ж вы достали эту дрянь? Ее давно с производства сняли.

— Бессонов достал, — признался человек. — Поедем…

Шофер сопроводил пассажира от колонки до автобуса подозрительным взглядом.

— А Яшка Бессонов? Живой или так себе?..

— Не знаю, — ответил человек. — В его ситуации легче было бы сдохнуть.

— Поэтому он прислал вас вместо себя? А я уж думал…

— А что ты думал?

— Что вы из спецслужб, интересуетесь нашими уральскими чудесами. Хотел предложить сотрудничество. Я ведь свободный человек, идеальный для таких авантюр. Меня ведь, в случае чего, даже не хватятся. А в пещеры Лепешевского я бы съездил. Я думал, вы серьезный сотрудник серьезной конторы… — шофер улыбнулся, глядя на страдания на пассажира. — Но на собутыльника Яшки Бессонова вы похожи еще меньше, чем на гэбиста. Знаете, в чем заключалась ошибка экспедиции Лепешевского? — продолжил разговорчивый молодой человек, — в том, что все они были известными людьми, уважаемыми учеными. Они знали, что их будут расспрашивать: куда ездили, чем занимались. Их же чуть что, будут искать. В такие экспедиции надо посылать парней вроде меня, до которых никому нет дела. Я уже подавал заявку на кругосветку — никакого ответа. Я бы хоть сейчас в Бермудский треугольник, так они же выгоды своей не понимают. Во-первых, я врач, поэтому везде пригожусь. Потом, я неплохо готовлю и всегда на колесах. Неприхотлив, не избалован, не привлекался, не состоялся… В конце концов, мне нечем рисковать, я уже покойник. И документ имеется, и могила.

— Даже могила?.. — удивился человек.

— Кто из философов сказал: «не верь глазам своим»? Перед вами труп пятилетней выдержки.