Альвина Волкова - Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)

— Но почему я?

— Потому что я так сказал, — жестко оборвал Кай, — Ты пойдешь к хранителю и позовешь его на праздник. Без него праздник не начнется.

Я широко распахнула глаза.

— Но праздник уже завтра!

— Именно поэтому ты пойдешь к нему утром и приведешь его в город.

Что‑то подозрительно просто это звучит. Пойди — приведи. Почему Кай сам не хочет сходить и привести этого человека? Если конечно он еще человек. Не нравится мне все это.

— Хорошо, — выдохнула я, и непроизвольно начала снимать перчатки, — Я вас поняла. За свое молчание вы хотите, чтобы я нашла всех похищенных девушек из сиротского приюта, живыми или мертвыми и сходила к человеку хранителя и позвала его на праздник.

— Не только нашла девушек, но и выяснила, кто стоит за их похищениями, и не только позвала, но и привела его в город на центральную площадь, — исправил меня Кай.

Я скривилась. Н — да, так‑то это совсем другое дело. Что же ты задумал, мэр Кай? Какими же неприятностями мне грозит твое поручение?

— Согласна, — протянула я ему руку, — Я найду девушек и выясню, кто за этим стоит, а так же схожу к тому человеку и приведу его в город, а вы, в свою очередь ни словом, ни делом не причините мне вреда. Мы договорились?

В льдистых глазах Кая мелькнуло неприкрытое торжество, и он уверенно сжал мою ладонь, но уже в следующую секунду с воплем отдернул руку, как когда‑то и я.

— Ах, ты тварь! — сквозь зубы прошипел он.

Кай посмотрел на раскрытую ладонь, и я смогла увидеть, что на ней появилась уже знакомая красная пентаграмма, но в нее были вплетены еще какие‑то белые руны.

— Так я буду уверена, что вы меня не обманете, — поспешила я нацепить на лицо клерковскую улыбку.

Ну, Роди, ну, жук! Вот дай мне только до тебя добраться, ехидна ты алхимическая, всю душу из тебя вытрясу! Хотя о чем это я?! Эту душу еще найти надо. Вот же я вляпалась!

Кай шипел и плевался всю дорогу до библиотеки, но как только нам осталось перейти улицу и пройти пару метров, мужчина извинился и заспешил по своим делам. И как это понимать? Чье‑то покашливание за спиной заставило меня вздрогнуть и стремительно развернуться, от чего в глазах потемнело, и я начала заваливаться в ближайший сугроб.

— Спокойно, — придержал меня за плечо Вигго, — Я только поговорить с тобой хочу…. Уф, вблизи ты еще страшнее.

— Что надо? — грубо буркнула я, раздраженная тем, что эта встреча с Вигго может значительно добавить мне неприятностей.

— Отойдем в сторонку. Не хочу, чтобы кто‑то видел нас вместе.

"Взаимно", — мысленно усмехнулась я и не стала сопротивляться, когда вор поволок меня в ближайшую подворотню.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — оправила я теплое пальто, — Рита меня предупреждала, конечно, но…

— Я об этой девчонке, — прервал меня Вигго.

— Какой? — насторожилась я.

— Эдит.

— Ты, что‑нибудь знаешь?

— Да. Я знаю, что ее не похищали.

Я нахмурилась.

— Но мэр Кай сказал, что он свидетель.

— Он свидетель того, что ее запихнули в экипаж и увезли, а мой человек сказал, что у Восточных ворот экипаж остановился, и эту девицу высадили.

— Опять эти ворота, — поджала я губы, — Значит, всё, что она рассказывает почти правда. Ее все‑таки похищали.

— Но не похитили.

— Забавно, — потела подбородок, — Что еще ты о ней знаешь?

— Она мне сразу не понравилась. Я тут поговорил кое с кем из их прислуги, кого уволили сразу после того, как пропали хозяева, и все они утверждают, что у Эдит есть дар.

— Дар? — приподняла я брови, а под ложечкой засосало.

— Не оформившийся ведьмин дар. Гадость редкостная. Ее кормилица, которая знала ее с пеленок, рассказала, что Эдит в то лето очень обиделась на родителей, когда они не пустили ее на прогулку с каким‑то молодым сопляком. Тогда она кричала на них и говорила "чтоб вы оба пропали".

— Мало ли, что она кричала, — фыркнула я, — Я тоже с родителями цапалась, но от этого они, слава богу, не исчезали без вести.

— Так это просто кричать, а она тьму призвала.

Я нахмурилась и настороженно взглянула в изуродованное шрамами лицо.

— И кормилица добровольно тебе это рассказала?

— Не добровольно, — усмехнулся Вигго, от чего у меня волосы на затылке зашевелились.

— Она жива?

— Не держи меня за зверя, — фыркнул вор, — жива, конечно. Тряхнул ее пару раз, она и заговорила.

— Ох, как бы не аукнулись ей твои "пару раз" сердечным приступом.

— Ха, — развеселился Вигго, — Ты ее не видела. Она старуха крепкая. Вон, как мне чайником заехала, до того, как я ее скрутил.

И мужчина наклонил голову, чтобы я могла рассмотреть свежую ссадину. Н — да, знатно она его огрела. Шишка здоровенная, ссадина еще свежая, но уже не кровоточит.

— Наклонись, — потребовала я, найдя в сумке баночку с мазью.

— Зачем?

— Мазь у меня есть лечебная. Намажу — быстрее заживет.

Вигго насмешливо сощурил на меня свои темно — карие глаза.

— Ну, теперь понятно, как вы с ней уживаетесь. Лица разные, а суть одна.

— Ты это чем?

— О тебе и красавице, подруге твоей. Дурные вы обе. Что тебе моя шишка?

— А, что тебе Улла? — фыркнула я, и, схватив его за ухо, потянула на себя, — Не рыпайся. Во — о так.

Жирным слоем намазала шишак, когда вор заскрежетал зубами, подула на ссадину, значит, действует.

— Несколько минут будет очень чесаться, но ты терпи — чесать нельзя. И на грудь мою прекрати пялиться — я, между прочим, замужем.

— Чево — о? — вытаращился на меня Вигго, — Серьезно, что ли?!

— Серьезно, — вздохнула я.

— Что‑то невесело. Не любит?

— Да, кто такую полюбит? — махнула рукой, и, закупорив баночку, положила ее во внутренний карман сумки.

— Странно, — нахмурился Вигго, — Вроде разные, а взгляд одинаковый. Девочки, что с вами двумя, вы словно на смерть обреченные.

Я отшатнулась, мысленно костеря не в меру проницательного вора. Вот же ж, дал Светлый мозги, жаль применяет он их не в том направлении.

— Что‑нибудь еще?

— Пока все.

— Тогда я пошла. Ах, да, сегодня состоится банкет в честь наступления дня последней вьюги. Улла и Эдит пойдут в сопровождении нашего с Ритой приятеля. Попроси своих приглядеть за ними.

— Я сам буду рядом, — буркнул вор, и, выведя меня из подворотни, подтолкнул в спину, но, когда я обернулась, Вигго уже и след простыл. Шустро, однако. Я так не умею.

Мое сознание вернулось с тупой и ноющей болью в затылке. Я издала нечленораздельный звук и попыталась разлепить веки, но когда мне это удалось, болезненно зажмурилась. Тусклый свет газовой лампы, направленный мне прямо в лицо, больно резанул по глазам.

— О — о, — вырвалось у меня из глотки.

— Тихо парень, тихо. Не спеши, — услышала встревоженный голос Вигго, который, только я начала приходить в себя, наклонился, чтобы посмотреть мне в лицо.