Терри Брукс - Мера Магии

Она поднялась на ноги, и Пан встал вместе с ней. Он выглядел не намного лучше нее, но она была так счастлива, что он был тут, что ей было все равно, даже если бы ему было в два раза хуже. Она увидела, как он стиснул черный посох. Это добавило ей внутренней уверенности, что она не последний раз видела их вместе. Это означало, что с чем бы они ни столкнулись, он справится с задачей.

Она улыбнулась ему.

— Ну, ладно. Давай посмотрим, что нам скажут Эльфийские камни. Взглянем, куда же нам следует идти.

Когда она раскрыла ладонь, Эльфийские камни поблескивали в тусклом свете туннеля, их синий цвет ожил внутренним свечением. Она почувствовала, как магия откликнулась ей, как будто признав ее новым владельцем. Она ощутила, как нежное тепло проникает через ее кожу и наполняет все ее тело, напомнив то, что она испытала, когда последний раз использовала эти Камни.

Последний и единственный, напомнила она себе. У нее не было настоящего опыта использования этой магии. Она проверит себя, призвав ее сейчас. Она должна быть осторожной. Она должна уважительно относиться к их силе. Мистраль предназначала эти Эльфийские камни ей, она погибла, чтобы отдать их, чтобы она смогла использовать их для помощи эльфам. Фрина пока что не могла представить, как она это сделает. Но сейчас это не имело значения. Сейчас важно было найти выход из подземелья. Она ничем не сможет помочь эльфам, если не вернется в Арборлон.

Она держала Камни в руке, сжав их пальцами, ощущая их давление на кожу, закрыла глаза стала представлять, где она хотела оказаться. Сначала она подумала об Арборлоне, его зданиях, деревьях и садах, его населении, старом и молодом. Она подумала о Таше и Тенерифе. Ничего не произошло. Она переменила мысли на голубое небо и зеленую траву, леса и реки, на свежие запахи, известные ей с детства. Как она ни старалась, чтобы ее мысли были прямолинейными и целенаправленными, сделать это ей было очень трудно. Ее разум продолжал играть с ней, перескакивая с одной картины на другую, от народа к животным, растениям, каким–то местам, взад–вперед. Казалось, будто все превращается во что–то еще.

Но вот наконец Эльфийские камни ответили, их тепло возросло, их магия внезапно хлынула в нее. Она открыла глаза, когда синий свет вырвался из Камней и засверкал по всей длине туннеля, разрывая темноту на невообразимые расстояния, пробивая заслон, казавшийся каким–то тонким щитом прозрачной воды, и далее вспыхнул из отверстия, которое выводило в лес, который был ей незнаком — старые деревья, огромные и седые — прежде чем угаснуть.

— Что это было? — тихо спросил Пан. Он тоже это видел. Он с удивлением смотрел на нее. — Я был везде в этой долине и никогда не видел такого леса. Ты уверена в этом?

Она чуть не рассмеялась.

— Я ни в чем не уверена. Я не уверена, где мы находимся или куда нам идти или как мы туда попадем. Я не уверена в том, что мы видели именно то, куда я просила показать дорогу. Однако Эльфийские камни говорят, что именно это нам следует сделать.

— Но мы не так сюда попали, — указал он. — По тому туннелю, который нам показали Эльфийские камни? Это же совершенно другой путь. Почему так? Почему не отправить нас туда, откуда мы пришли?

— Меня спрашивать смысла нет, Пан. Я использовала Эльфийские камни один раз, когда попросила их найти… — Она заколебалась, понимая, что собирается сказать. Затем покачала головой и отбросила свою скрытность. — Когда попросила их найти тебя — Мистраль настояла на проверке — они отлично справились. Но в этот раз, я не знаю.

Она почувствовала, как краска заливает ее шею, когда призналась, что шпионила за ним, и быстро добавила:

— Может быть, они не работают так хорошо здесь, так глубоко под землей и в такой близости от могил Готринов и их магии. Может, они не откликнулись так, как раньше. Или, может быть, я спросила их не правильным образом. Я не знаю.

Он протянул руку и закрыл ее пальцы вокруг Камней:

— Думаю, все будет в порядке. Давай–ка посмотрим, куда ведет этот туннель.

Она засунула Эльфийские камни обратно в мешочек, а его в свой карман, и они сразу же тронулись в путь. Ходьба помогла облегчить ее горе. Она все еще думала о Мистрали, о том, как она испарилась в ничто, о потере последнего члена своей семьи.

Однако шок и отчаяние уже проходили, и она постепенно начинала принимать то, что произошло. Она не знала, насколько вернулись ее силы, но понимала, что снова может действовать, что ее паника исчезла, а здравомыслие восстановлено. Также она знала, что пока Пантерра Ку с ней, она будет еще сильнее. Однако, это оставляло у нее двоякое чувство. Она не хотела в данных обстоятельствах быть от кого–то зависимой; она чувствовала, что должна быть сильной сама по себе, способной встретить опасность лицом к лицу и ответить на угрозы, не полагаясь на кого–то еще. Однако было что–то в присутствии этого Следопыта — в его поведении и отношении — что успокаивало и расслабляло. Она понимала, что он нравился ей; она узнала это с первого раза, когда увидела его. Но теперь она начинала осознавать, что чувствовала к нему нечто большее.

Может, даже нечто гораздо б ольшее.

Эта мысль пульсировала в ней всю дорогу, подталкивая к другим мыслям в ее голове, порождая возможности, которые далеко выходили за рамки того, что она когда–либо представляла. Некоторые из этих возможностей заставили ее покраснеть, но темнота скрыла это от юноши. Некоторые уносили ее далеко, на многие годы вперед.

Она удерживала их, затем отпускала и отбрасывала прочь.

Абсолютно безвредно размышлять над тем, что может однажды произойти. Или даже над тем, что никогда не произойдет.

Когда они уже чуть не падали от усталости, Пан решил остановиться. Он достал из рюкзака продукты, которые нес, спустившись из Ашенелла, разделив их между ними, давая возможность передохнуть. Пока они восстанавливали силы, он рассказал о переменах в Пру и своих опасениях за нее.

— Она сказала, что готова отказаться от своего зрения для того, чтобы помочь мне, но я не знаю. Не иметь способность различать цвета вроде бы не звучит слишком плохо, но я так не думаю. Особенно для Следопыта, для того, кто проводит всю свою жизнь вне дома. Видеть цвета важно в том, что мы делаем. Это помогает нам все идентифицировать. Это составляет целое вместе с запахом и вкусом, осязанием и слухом. Все вместе они говорят нам о том, что нам нужно знать. Теперь у нее этого нет. В ее нынешнем состоянии.

— Она делает это ради тебя, Пан. — Она посмотрела на него долгим взглядом, беря последний кусок хлеба, который он дал ей. — Ты это знаешь. Ты не должен удивляться ее жертве.

— А я и не удивлен, но мне это не нравится. Она не осознавала, от чего отказалась. Она даже не знает наверняка, будет ли от этого какая–то польза. Она не знает, как мне помочь. Никто в долине никогда не сталкивался с демоном. Никто не знает ничего полезного — как защищаться от них или что нужно, чтобы убить одного из них. Откуда ей знать, что делать?