Сергей Гавань - Изумрудный трон

Столы в «Яром башмаке» не были столь чистыми, чтобы с них можно было подбирать упавшие крошки хлеба и класть обратно в рот. И этим они едва отличались от столов в домах Геррана или даже Ректагеррана. Гирем предпочитал не обращать внимания на пыль, пивные лужицы и мус. Он обвёл пристальным взглядом каждый столик в зале и каждого посетителя, после чего вернулся к Сатосу, который сидел напротив.

Клирик был странной личностью. Обычный человек, ничем не примечательный, но наделённый определённой властью. А простых людей, знал юноша, властью не наделяют. К тому же, вместо того, чтобы привести его к джустикарию, Сатос предложил остановиться в таверне, при этом безо всякого стеснения добавив, что солгал для Джарката. Гирем хотел демонстративно вернуться в «Приют», но не смог, движимый неожиданно пробудившимся любопытством, столь пестуемым им в детстве.

— Почему «Ярый башмак»? — он решил сдвинуть разговор с мёртвой точки, пока они молчаливо ждали слугу-подносчика.

— У джустикария особое отношение к хозяину этой таверны. Этот человек любит совать длинный нос в дела забрасинской Церкви. Из-за этого его святейшество постоянно держит своих людей здесь, на виду, как напоминание о том, что его действия не останутся незамеченными. Сутрак увидит нас, если уже не увидел, но ничего не сделает. Наоборот, ему ничего не останется, кроме как накормить и напоить нас лучшим, что у него есть.

Рыжеволосая служанка в салатовом фартуке начала расставлять на столе приборы. Гирем криво улыбнулся клирику и пожал плечами.

— Меня не очень интересуют местные интриги и их участники. Могу только заметить, что загнанные в угол люди, как и коты, способны расцарапать лицо обидчику. Надеюсь, с его святейшеством этого не произойдёт.

Сатос проводил взглядом служанку, которая отправилась за подносом с блюдами, а потом упёрся локтями в столешницу, положив подбородок на переплетенье длинных узловатых пальцев. Говорил он шёпотом.

— Дивайн Гирем, вы знаете, что из себя представляет Изритский теургиат? Простолюдины трудятся в полях или в мастерских, чтобы прокормить себя и хозяев, дивайны забоятся о том, чтобы все простаки не передохли, а мы следим за тем, чтобы рефраманты и девоны не залили эту страну пламенем, движимые амбициями и демоническими силами. Вся это стройная, упорядоченная за десять веков иерархия скрывает под собой куда больше, чем вы можете себе представить. Внутри этой кажущейся простой системы кроется множество тайных сил, которые цепляются одна за другую, как шестерни. Когда они вступают в союзы, механизм работает. Когда они вступают в противоборство, механизм ломается. В интересах Церкви сделать так, чтобы Изритский теургиат работал так долго, насколько это возможно. И как будущий союзник, я должен настроить вас на серьёзный лад, потому что вы стали частью этого механизма. Это случилось, как только вы покинули родные стены и отправились в Элеур вместе с вашим отцом, достаточно влиятельной фигурой в дивинате. Всё, что требуется от вас сейчас, дивайн, — это решить, чего вы хотите для Изры — процветания или увядания. Я здесь для того, чтобы подтолкнуть вас в верном направлении.

Гирем задумчиво посмотрел на свои ладони. На подушечках пальцев остались мозоли, образовавшиеся от долгого и усердного перелистывания книжных страниц. Он прочёл «Теургиатский цикл» от корки до корки, все восемнадцать томов. Он прочёл труды Цирекона, Крокла и Хенеки о политике и государстве, и понимал, о чём говорил Сатос. Не хватало лишь практики, а это казалось юноше самым сложным и неприятным. Он никогда не хотел ввязываться в опасные игры.

Ещё в детстве, когда он, Джензен и Алан гуляли у реки, в которой плескались деревенские дети, дядя предложил им присоединиться к тем. На это Гирем, шестилетний мальчик, с подозрительностью спросил у мужчины: «Ты что — хочешь меня утопить?» И не полез в реку. Джензен хоть и рассмеялся над этими словами, но в реку тоже не полез, встав за его спиной.

Было ли это трусостью или паранойей? Гирем предпочитал считать это благоразумием и осмотрительностью. И, глядя на то, как немногочисленные приятели лишались жизни из-за безрассудства и легкомыслия, он лишь упрочивался в своём убеждении. «Если идти на риск», — думал он, — «то лишь для чего-то действительного важного».

«Вот и настал подходящий момент», — сказал себе Гирем нынешний. — «Пора идти на риск, не так ли?»

— Что вы хотите мне предложить?

— Сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Вы выполняете свою работу, мы вас вознаграждаем.

— Это как-то связано с моим отцом, не так ли?

— Вы проницательны. Все мы знаем, что случилось в Геляпии. По этой причине джустикарий Кабреге пригласил к себе дивайна Рензама.

Гирем похолодел. Ему пришлось отодвинуть стул, чтобы служанка могла расставить на нём блюда с едой, над которой поднимался ароматный дымок.

— Что с ним будет?

— Не переживайте. Ваш отец широко известен жестокими методами, и хотя Церковь официально не одобряет подобных незамедлительных казней безо всякого разбирательства, мы не против его благородного порыва. Джустикарий всего лишь попросит дивайна Рензама быть несколько аккуратнее и сдержаннее.

— Тогда я не понимаю.

— Преступники и еретики нас не волнуют, дивайн. Нас волнует то, что будет с Изрой после избрания нового Пророка. Будущее напрямую зависит от того, какие шаги он предпримет. И мы не хотим, чтобы он затеял что-то глупое и безрассудное. Что-то, вроде войны с Алсалоном.

Гирем замер и, слегка прищурившись, посмотрел на собеседника. Сатос кивнул рыжеволосой девице, и та отправилась за выпивкой.

— Вы ведь помните события, которые произошли пару лет назад. Тогда, в Бъялви, ваш отец, дядя и Саламах Инги заключили сделку. Согласно ей, вы и ваш брат, Джензен, были обязаны сопровождать дочь Саламаха в её путешествии в Джихалаях….

Гирем почувствовал, как вспотели ладони. Он взялся за ложку и начал зачерпывать рагу из металлического горшочка. Сатос посмотрел на его сжатый кулак, костяшки которого побелели — так сильно юноша сжал столовый прибор.

— Взамен, Саламах согласился на время приоткрыть свой город для прохода, как мы думаем, теургиатской армии. По счастливому стечению обстоятельств, ваше задание оказалось провалено. Шелосте Инги погибла. Саламах разорвал сделку….

— Не слишком подходящее описание для смерти человека, Сатос, — Гирем разглядывал ложку. — У вас в Церковной школе не преподают риторику?

Сатос заинтересованно посмотрел на него.

— Прошу меня извинить, дивайн. Вы правы, даже моя жена ругает меня за то, что я звучу порой слишком цинично. Но почему вы так отреагировали на мои слова? Я слышал, что вы ненавидите простаков, в особенности тех, что принадлежат к низшему классу. А Шелосте Инги, несмотря на статус, была простаком.