Шон Томас Одиссей - Волшебник Темной Улицы

Адлер наклонился вперед, стул под ним захрустел, словно хворост под ногами:

— Еще как! — заверил ее начинающий юрист. — Все очень просто. В случае смерти твоего дяди право собственности на Маятник перешло бы к тебе, если бы ты все еще считалась его ученицей, но так как ты отказалась от этого места, а нового подмастерья не выбрали, тогда Кровавый Мартин как главный владелец «Ростовщиков Болвано» юридически получает право распоряжаться личным имуществом Волшебника — то есть он может забрать все вещи Волшебника в качестве компенсации займа, который делал твой дядя. Ловко они все провернули, если хочешь знать мое мнение.

— Так как я отказалась от права считаться ученицей, то Кровавый Мартин становится владельцем дома? — переспросила Уна, чувствуя, как сердце куда-то уходит.

— Да. Именно так, — подтвердил Адлер. — И подумай вот над чем, если маятник Темной улицы перестанет качаться в полночь...

Он поднял бровь и взглянул на сыщицу, ожидая реакции. Уна все поняла.

— Если маятник остановится в полночь, — девушка замолчала, тряхнув головой, недоумевая, почему она раньше не подумала об этом, — если маятник остановится в полночь, тогда Темная улица прекратит свое вращение и будет постоянно открыта в Нью-Йорке.

Адлер щелкнул пальцами.

— В любом случае, это лишь гипотеза. Все эти нью-йоркцы хлынут потоком через Ворота, чтобы посмотреть на волшебный мир, а Кровавый Мартин воспользуется чертовски удобным случаем, чтобы привлечь туристов в свой новой отель-казино. Таков финал истории, если все сложится.

— Что ты имеешь в виду, «если все сложится»? — переспросила Уна.

Уловив направление мыслей Адлера, Дьякон сказал:

— Ну да, никто не знает наверняка, что произойдет, когда маятник остановится. Маги древности заставили улицу вращаться, чтобы защититься от атаки фей. Таким образом, если феям когда-либо удастся прорваться через Стеклянный портал, то у них будет лишь минута в день, чтобы его пересечь. Маги также вложили громадное количество волшебства и в Маятник, поэтому Волшебник может подключаться к этой силе и использовать ее не только, чтобы отразить нападение армии, но и защитить сам Дом, обеспечивая непрерывную работу маятника внутри него. Как объяснял Самулиган прошлым вечером, Дом выполняет важную функцию в поддержании Темной в нужном направлении, пока та движется по Дрейфу. Именно по этой причине Дом был построен в самом центре Темной улицы.

— Неужели сейчас есть время для уроков истории, Дьякон? — возмутилась Уна.

Ворона задели ее слова.

— Думаю, что да. Видишь ли, существует определенная вероятность, что после остановки Маятника в полночь улица просто соединится с Нью-Йорком на неопределенное время. Более того, именно на это рассчитывает Кровавый Мартин. Но также существует вероятность, что, как только дом разрушится, магия исчезнет, и Темная улица просто выпадет из Дрейфа, оставляя нас без связи с миром людей. Негде будет пополнять запасы еды и провизии. Будем дрейфовать, как лодка по морю, и люди начнут голодать.

Долгое время они втроем сидели молча. Это звучало слишком ужасно, чтобы быть правдой.

Наконец Дьякон произнес:

— Конечно же, это только две версии. Если бы было время, можно было придумать и другие сценарии. Давайте не будем забывать, что даже если план Кровавого Мартина сработает, и улица остановится, а Маятник разрушится, то тогда не будет источника, к которому мог бы подключиться Волшебник, чтобы защитить нас после падения Стеклянного портала. И так как будут открыты оба портала, то мир людей станет полностью уязвим для нападения фей.

— Это смахивает на авантюру, в которую с удовольствием ввязался бы Кровавый Мартин, — отметил Адлер.

Пустой желудок Уны будто завязали в узел при мысли о том, что если Кровавый Мартин преуспеет в воплощении своего плана, то все жители Темной могут оказаться в смертельной опасности. И единственный вариант разрушить замысел — найти нападавших на дядюшку до полуночи и узнать перевоплощающее заклинание.

Затем еще одна идея пришла в голову сыщице и принесла с собой надежду на лучшее.

— Погоди! — воскликнула Уна. — Кровавый Мартин не может завладеть Маятником. Дядя не мертв. Он превращен в жабу. Сегодня утром я вызволила его из Гоблинской башни.

Адлер удивленно заморгал.

— Долго рассказывать, — убеждала Уна, — но это точно дядюшка, я уверена!

— Может ты и права, мисс Крейт, — Адлер недоуменно пожал плечами, — но утренние газеты уже раструбили о кончине Волшебника. Вот, взгляни.

Он вытянул тонкую сложенную газету из-под стопки книг: «Вестник Темной улицы». Уна развернула ее и прочла заголовок: «Полицейский департамент сообщил о смерти Волшебника. Приемник не был избран».

— Это возмутительно! — закричала Уна, захлопнув вестник. Голос эхом отразился он высокого потолка, но никто и не взглянул в сторону девушки.

— Даже если твой дядя превратился в жабу, — продолжил Адлер, — он все равно теряет право на владение Домом, к сожалению. Я так много знаю об этом, потому что в музей я ходил вчера специально побольше разузнать о Волшебнике и Маятнике, поскольку собирался стать подмастерьем и все прочее. Как бы там ни было, я наткнулся в архиве на очень старый документ, составленный древними магами и подписанный самими Освальдом. Такой увесистый свод законов, знаешь ли, в котором заявлялось, что только человек может получить должность Волшебника отныне и на все времена. Такое ограничение придумали, чтобы феи не могли претендовать на место Волшебника. К сожалению, это же правило распространяется и на жаб.

«А что насчет естественных магов?» — размышляла про себя Уна. Но думы эти были тщетными, поскольку она уже отказалась от возможности стать следующим Волшебником. Но все же... Среди предшественников Александра встречались естественные маги, и, по словам дядюшки, это были лучшие из Волшебников.

Уна покачала головой, удивленная тем, что это ее волнует. Определенно, с магией все было покончено, и не важно, что там говорилось в этом законе.

Все трое: сыщица, молодой юрист и ворон просидели в полном безмолвии целую минуту.

Наконец Уна поднялась из кресла и прибрала оба письма в карман:

— Благодарю за помощь, мистер Айри.

Адлер схватил ее за руку, не поднимаясь с места. Уна почувствовала мурашки по всей руке.

Она выдернула руку, изо всех сил стараясь сдерживать бешеный ритм, в котором забилось ее сердечко. Парень нахмурился, но совсем не по-злому.

— Вчера ты колдовала, — произнес Адлер, — когда чинила линзу... Это было...

Уна зарделась:

— Было глупо, — перебила его девушка.

— Глупо? — удивился юноша. — Я так не считаю. На самом деле я думаю обратное. Не помню, чтобы видел подобное за всю свою жизнь на Темной.