Шон Томас Одиссей - Волшебник Темной Улицы

— Я... Ну... Так и было... — и сердитость вдруг как рукой сняло. Гримсби упал на колени, чуть не укатившись снова вниз, и, сцепив руки перед собой, начал умолять:

— Держите рот на замке. Это не моя вина. Ступени... Они такие старые, что рушатся под ногами. Поэтому я сюда и пришел, к отелю, чтобы сегодня репетировать. Я могу показать вам отрывок. Правда, могу. Но ничего не говорить режиссеру о падении, или мне конец!

— Так правильно ли я поняла — вы упали? — продолжила сыщица. — Скатились с лестницы, ударившись несколько раз головой, и приземлились на тротуар?

Костлявым пальцем Гримсби указал на свою повязку:

— Именно так...

Довольная Уна повернулась к ворону:

— Поэтому-то он так мгновенно исчез. Гектор не заходил в музей, Дьякон. Он упал с лестницы как раз в тот момент, когда мы услышали крик из бутика мадам Айри. Мы отвлеклись, Гектор упал, а когда повернулись обратно, не могли его обнаружить, потому что он лежал на тротуаре позади гигантского цилиндра.

— Это значит...— энциклопедист остановился на полуслове.

— Что Гримсби не мог похитить кинжалы! — закончила Уна.

Гектор недовольно выставил вперед нижнюю челюсть:

— Это же очевидно! Я был у доктора перед встречей в Маятнике. И знаете, что он сказал?

Уна и ворон отрицательно покачали головами.

— Он сказал, что мне повезло, что я бедро не сломал. Потому что нет боли более невыносимой.

Дьякон замотал головой:

— Надеюсь, люди перестанут говорить подобную ересь, — и обратился к Уне: — Если Гримсби не воровал кинжалы, то кто?

— Разве не понятно? — удивился Гектор. — Это маленькая ведьма. От нее несет темными делишками.

Уна уперла руки в боки и замотала головой:

— Нельзя почуять, что кто-то преступник. Кроме того, вы, вероятно, унюхали резкий запах ее крема для лица. У него сильный... Очень сильный... — Уна не договорила фразу, глубоко задумавшись, и лишь потом продолжила: — Сильный бальзамический запах.

— С отдушкой из корицы, — добавил Гримсби, поднимаясь с колен.

Уна утвердительно кивнула. Отдушка из корицы. Абсолютная правда. Но корицу перебивал какой-то бальзамических запах. И только теперь сыщица осознала, что он был ей весьма знаком. Отбросив мысли о корице, Уна стала вспоминать, где могла унюхать его.

— Ну, точно! — вспомнила сыщица, зеленые глаза расширились от возбуждения. — Пойдем, Дьякон. Нам нужно вернуться в Маятник.

— Для чего? — спросил Дьякон.

— Прогуляться по саду, — она почесала голову и, прежде чем Дьякон успел задать еще какие-то вопросы, добавила: — И еще кое-что, мистер Гримсби. Если вы грезите актерской карьерой, зачем вам должность помощника Волшебника?

Калека пожал плечами:

— Стоит отказаться, видимо. Но опять же, не вижу причин, почему не заняться и тем, и другим.

Признание заинтриговало Уну. «И тем, и другим». Такой вариант она раньше не рассматривала. Звук открывающихся золотых дверей отеля прервал ее размышления. Уна подняла глаза и увидела двух верзил в ярко-красных костюмах, спешащих вниз по лестнице. Они были близнецами с тем единственным различием, что один бугай был начисто выбрит, а по второму цирюльник плакал.

Они окружили Гримсби. На костюмах виднелась красноречивая надпись: «Охрана».

Калека неуверенно обнюхал мужчин.

Тот, что носил неопрятные усы, произнес хриплым глухим голосом:

— Мы получили несколько жалоб от постояльцев отеля, сэр, которые были напуганы. Мы вынуждены просить вас убраться отсюда.

— Но... — начал Гримсби.

— Извините, сэр, — перебил его безусый бугай, который говорил точно также, как брат-близнец, — никаких но.

Верзилы подхватили Гримсби под костлявые локти, двигаясь шустрее, чем Уна могла себе представить, и бросили его в сторону улицы. Гектор взвыл, столкнувшись на обочине с запряженной каретой.

Лошадь выразила свое неодобрение ржанием, а калека вскочил на ноги. Тем временем Уна продолжала глазеть на двух одинаковых верзил, которые возвышались над ней словно два бульдога из ночного кошмара. Груда мышц под их пиджаками и взгляды наводили на мысль, что Уна может стать следующей жертвой.

Даже когда Дьякон выпрямился во весь свой рост, охранников это не взволновало.

— И нам пора, — сказала Уна, осторожно пятясь назад, понимая, что ее присутствие возле отеля менее чем желательно. И когда она спускалась до тротуара, ее не покидало ощущение, что кто-то за ней следит, кроме двух грозных близнецов. И будто по наитию она подняла взгляд и заметила пару глаз в окне отеля, косившуюся на нее из-за красной занавески.

И тот простой факт, что находилась она у отеля «Белладонна», наводил лишь на одно подозрение по поводу личности наблюдателя. Уна поежилась от мысли, что пресловутый Кровавый Мартин следит за ней.

— Самулиган! — окликнула Уна слугу.

— Слушаю, — отозвался эльф, стоявший позади хозяйки с коробкой в руках.

— Полагаю, надо и честь знать, — сказала она.

Самулиган, также заметивший зловещий взгляд из-за штор, произнес:

— Весьма мудро.

Спустя двадцать минут Уну, добравшуюся до внутреннего сада в Маятнике, все еще не покидало ужасное ощущение от слежки.

— А что мы делаем во внутреннем дворике? — спросил Дьякон.

— Полагаемся на мое чутье, — ответила она.

Уна проследовала мимо разросшегося хрустальника, который отбрасывал солнечных зайчиков на стены дворика, и остановилась возле грядки, на которой давеча ночью копалась Исидора. Она плюхнулась на колени, не боясь испачкать платье.

Дьякон прочитал табличку, торчащую из земли:

— Корень турлока? — крайне удивился ворон. — Думал, он только в Чудоземье растет.

Дьякон во внутреннем саду был впервые. Уна только сейчас это поняла. Энциклопедиста подарили ей на одиннадцатилетие, и они вместе уже два года, но она ни разу не брала его с собой в сад. Сад всегда был для Уны местом уединения, и, конечно, Дьякон уважал правила пребывания в Доме и никогда не пытался совать свой нос, куда не следует.

— Не забывай, что Маятник построен на земле, привезенной из Волшебной страны, — напомнила хозяйка.

Дьякон кивнул.

— Ах, и правда. Это многое объясняет. Но я не был в курсе. И не понимаю, для чего мы здесь сейчас.

Уна поднесла к носу горсть земли. Уже знакомый запах, который она успела почуять еще прошлой ночью до того, как Исидора измазала ее лицо грязью. Но он был куда более знакомый... Она стала копаться в грядке, пока не нащупала нечто скользкое и гладкое. Потянула и через секунду достала на поверхность ярко зеленый корень. Уна сжала его слегка, и из корневища просочилась жижа, стекающая между пальцев. Запах был такой мощный, что сразу разбудил в памяти воспоминания о Саноре Крон, намазавшей лицо такой же зеленой слизью.