Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

Радик дожидался со сваренной кашей и бутербродами, покрытыми прозрачными колбасными ломтиками. Меня же обуревала лихорадочная суетливость, и от переизбытка чувств я чуть не расцеловала парнишку.

— Спасибо, Эва. Ты меня выручила, — поблагодарил он за убежище, предоставленное для подготовки к экзамену.

— Не за что, — отозвалась я, витая мыслями непонятно где. — Проблемы не возникли?

— Не. Пока варил кашу, познакомился с соседом, он разрешил звать его Капитосом. Как думаешь, можно?

— Отчего же нельзя, если разрешил.

— Хорошо, что у тебя поднялось настроение. На обеде ты была очень грустной.

— А-а, не обращай внимания. Давай лопать.

И мы застучали по стенкам кастрюли. Сумку я поставила в ноги, боясь упустить из виду. Теперь вся надежда на фляжку, и нельзя её профукать.

Оказалось, не так уж трудно переступить через себя и поделиться непримечательным прошлым, приблизившим к уплате долга Пете. Сумма, озвученная профессором, ввела в благоговейное оцепенение. Я, конечно, рассчитывала выгадать на продаже несколько тысяч, но чтобы пятьдесят! Хотя мечтать о золотых россыпях — то же самое, что делить шкуру неубитого медведя. Третья часть задачи выполнена, но остались не менее важные две трети — договориться с Алессом и до конца недели получить долю от реализации раритета.

Вот удивится парень, увидев оттиск черного трезубца на экспертизе. Как пить дать, подавится запеканкой. Завтра встречусь с будущим посредником, а сегодня не мешает поучить билеты к провальному экзамену по символистике, не то пойду на пересдачи, увязнув в контрабандной кутерьме.

Запланированный вечер трудяжки, измученной учебой, не состоялся. Финал великосветского ужина прервала запыхавшаяся Аффа, и я застыла, не донеся бутерброд до рта.

— Ты тут сидишь!

— Сижу, — подтвердила догадку соседки. — Присоединяйся.

— И ешь! Собирайся и пошли скорее.

— Куда?

— За стилистом. Надеюсь, еще помнишь?

— Не успеваю забывать. Прямо сейчас пойдем?

— А когда? Вдруг она передумает.

— Кто? — на ходу дожевывая бутерброд, я перекинула сумку через плечо и направилась к двери. — Радик, ты за старшего.

— Вива, — пояснила девушка.

— Которая меня обкромсала? — остановилась я.

— Разве плохо вышло? Поверь, могло получиться хуже, возьмись за тебя любитель. Пришлось бы выстригать раза на три и отдавать денежки за каждую стрижку, да еще без гарантий. А Вива делает без обмана и качественно.

Я вспомнила странную мелкую девицу без бровей.

— По-моему, она не похожа на хорошего стилиста. За собой не может уследить, не говоря о том, чтобы подобрать образ для меня.

— Вива возьмет дешевле, потому что студентка, а на внешний вид не обращай внимания. Она еще удивит тебя.

— Неужто к ней записываются загодя за два месяца вперед? — съязвила я, поднимаясь по ступеням.

— Может, и записывались бы, но Вива соглашается работать не с каждым. Её нужно заинтересовать.

За разговором мы взобрались на третий этаж.

— Ты уже поговорила с ней? — поинтересовалась я у Аффы.

— Еще нет, но сегодня наш день. Чувствую, что дело выгорит.

Точно, почему бы ему не выгореть синим пламенем, если счетчик наличности замер у отметки «ноль»?

На этот раз Вива открыла без долгих уговоров, видимо, сегодня действительно был удачный день, потому что Венера врезалась в Сатурн, или Юпитер сошел с орбиты. Доморощенной стилистке удалось поразить меня вечерним платьем насыщенного бирюзового цвета с открытой спиной, волочившимся по полу. Атласная лента на голове, удерживающая фиолетовое перо над ухом, и густо насурьмленные брови придавали Виве трагически-загадочный образ. При взгляде на собранные в хвостик волосы, явившие миру богато оттопыренные уши, меня начали глодать сомнения в профессионализме хозяйки.

Вива сразу узнала меня, несмотря на плотный график сверхпопулярного стилиста и нескончаемый поток желающих сменить свой образ. Ага, роятся толпами около пятнистой двери и ночуют на коврике в надежде, что их осчастливят красивыми бровями, уходящими к линии волос.

— Опять кудри начесали? — спросила она у Аффы.

— Пока нет. Мы за другим. Нужен стилист и учитель политеса. К воскресенью.

— Для кого?

— Ей, — показала пальцем соседка. — Идет на «Лица года».

Вива развернулась и уставилась на меня.

— Это… и в Дом правительства?

«Это» обиделось и оскорбленно отвернуло в сторону нос. Не нужен мне никто. Сама справлюсь, дайте только фляжку продать. Пройду по ковровой дорожке, подброшу денежки вверх, и меня не разглядят за золотым дождем.

— Занятно, — обошла вокруг девица, шелестя платьем. — Сложно, но можно. За подбор стиля пятьсот, за политес — триста. Предоплата полностью.

— В том-то и дело, — встряла Аффа, едва я открыла рот. — Деньги появятся в конце недели.

— Будет наличка, будет политес.

Ответ яснее ясного. Зачем впустую топтать коврик, пора освободить место для других, жаждущих изысканного стиля. Я повернулась к двери, чтобы уйти.

— Вива, представь, твоя марка на «Лицах года» и в журналах, газетах, на телевидении, — начала уговаривать соседка. — Ей поцелует руку сам премьер-министр, а все дамы изойдут черной завистью, увидев твоё мастерство.

— Увидев такое, они будут хохотать до упаду, — скривилась девица.

Всё, надоело выслушивать оскорбления. Если суперпрофессионалка думает, что молча проглочу колкости, то не на ту напала. У меня имеется большая кадка собственного достоинства. И какой, к черту, политес? Ложкой и вилкой есть умею, а улыбку для фото натяну до ушей, лишь бы лицо не треснуло.

— На себя погляди. Пошли, Аффа, — взялась я за дверную ручку.

— Эва, погоди, — растерялась соседка.

— Ладно, — девица неожиданно сменила гнев на милость. — Тогда штукарь за всё.

— Согласны, Вивочка! — захлопала в ладоши Аффа.

Непонятно, стоило ли радоваться подозрительной удаче. Только что улетела в никуда целая тысяча из несуществующей золотой горы, а у соседки на лице нарисовалось необыкновенное блаженство, словно она отрыла сундук с сокровищем.

— Начнем, не мешкая. Скидывай сапожищи и выходи сюда, — приказала хозяйка, и я, послушно разувшись, встала в центре комнаты. Теперь не имело смысла уходить, громко хлопая дверью.

— Да уж, — сказала Вива, отойдя подальше и скептически оглядев меня. — Надень, — бросила черные туфли.

Боже, что это оказались за туфли! С лошадиным каблуком высотой сантиметров десять, отчего ступням предстояло подняться перпендикулярно полу.

— Не налезут, — кряхтела я, засовывая ногу в колодку.

— А ты постарайся, и налезут. Они настраиваются на нужный размер.

И правда, туфли чудесным образом растянулись и не жали, смотрясь как влитые.