Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

— Могут удостоверять родственники или лица, наделенные соответствующими полномочиями.

Из родственников подтвердить мою личность было некому, за исключением отца, которому в таком случае придется признать наше родство. Нет уж, чтобы не мучиться, упрашивая папеньку, проще броситься под машину и постараться, чтобы сразу под четыре колеса.

Я начала оглядываться по сторонам в поисках проносящихся автомобилей, желательно на сверхзвуковой скорости. Как назло, улица оказалась пустой и тихой, и лишь несколько ворон, облюбовавших макушку тополя в скверике, галдели, вымораживая каркающие глотки.

Глядя, как неумолимо порхает перо по бумаге, я поняла, что на этот раз увязла крепко, и теперь не получится отделаться, как в кафе, где произошло знакомство с Тёмой. Что делать, что делать? — заметались лихорадочно мысли. Попробовать опять воззвать к доброму имени Стопятнадцатого?

— А декан или проректор могут удостоверить? — спросила с надеждой в голосе и объяснила мужчине с блокнотиком: — Учусь в институте с висорическим уклоном.

— Могут, — подтвердил тот, — но лично.

— Мигом привезу! — сказал Мэл с энтузиазмом, я и уверилась, что у него получится всё: мигом оторвать Стопятнадцатого от сочинения сонетов, мигом уговорить и мигом доставить, впихнув в кукольную машинку.

— Ждать не будем, транспорт под завязку. Повезем в отделение, поскольку у нас переполнено, — сказал кривоносый. — Процедуры по опознанию проведут там.

— Это быстро? — спросила я севшим голосом.

— Затянется на сутки или двое, не раньше. Работы через край, а дознаватели валятся с ног.

Сутки или двое, — заторможено вникала я в сказанное. Не час и не два, сидя на скамеечке до приезда декана, а полновесные дни и ночи в камере в ожидании своей очереди.

В это время к мастерской подъехал небольшой грузовичок с будкой и встал у обочины позади машины Мэла. Водитель посигналил, и кривоносый приветственно махнул, мол, не глуши, сейчас придем. Мой взгляд выхватил небольшое зарешеченное окошко над кабиной, и я нервно сглотнула. Совершенно не чувствовала озноба и холода, вместо этого по телу потек жар, и страстно захотелось почесаться, раздирая кожу до царапин.

— У вас есть право на звонок, право на молчание, право на добровольное признание, право на смягчение наказания, — сообщил монотонно желтозубый тип, заполняя бланк. — Если вашу личность установят в течение срока, определенного тридцать второй статьей кодекса о преступлениях, срок задержания увеличивается до момента получения из Правительственного суда разрешения на снятие дефенсора.

Я начала судорожно вспоминать, какой срок моей висоратской неприкосновенности определен в упомянутой статье.

— А сколько времени дается на опознание? — спросила смятенно.

— Двадцать четыре часа.

— Но вы сами сказали, что раньше, чем через двое суток моим делом не займутся!

Первоотдельщик пожал плечами:

— Не могу знать. Подписывайте. — Протянул исписанный бланк. — И не задерживайте. Машина греется, а лимит на бензин почти исчерпан.

Я могла бы понять равнодушие уставшего и злого мужчины, третьи сутки не вылезающего из окраинного района и выполняющего дурацкую и пустую работу, но в данный момент мне было не до понимания. В данный момент я являлась частью его работы, эпизодом, о котором он забудет, сдав в отделение ораву задержанных из грузовичка, и поедет домой, чтобы отмокать в ванне и нежиться в мягкой постели, в то время как меня втолкнут в переполненную камеру, где мне достанется стоячее место у решетки.

Получалась абсурдная логическая цепочка, имевшая единственный закономерный конец: я впустую промыкаюсь в отделении, потому что у дознавателей не дойдут руки в силу загруженности работой, а затем через сутки автоматически поступит запрос в Правительственный суд на выдачу ордера для снятия с меня дефенсора и принудительного опознания личности. Обычная процедура.

Строчки поплыли перед глазами.

— А право на звонок? — пролепетала. — Можно позвонить?

— В отделении в порядке очередности.

И когда наступит моя очередность — через два дня или через неделю, когда придет разрешение из суда? И кому звонить? Отцу, чтобы приехал, вызволил из-за решетки и придушил на ступеньках отделения? Стопятнадцатому или Аффе, чтобы придумала, как вскрыть мою комнатушку, и привезла документы? Я же не знаю номер её телефона! — простонала разочарованно. Зато знает Мэл, ведь он звонил ей не раз.

Пока я в панике ломала голову в поисках выхода, не сразу сообразила, что Мэл давно отстранился и переминался в сторонке, разговаривая с кем-то по телефону. Поймал мой затравленный взгляд, нахмурился и отвернулся.

Вот и всё. Я вчиталась в протокол. По пунктам: время задержания, место задержания, обстоятельства задержания, вменяемые нарушения — циферки с точками и их расшифровка: незаконное использование дефенсора и отсутствие документов, удостоверяющих личность. Взгляд выхватил оставшийся незаполненным пункт: «Отметка о принятии под стражу» с пустой заготовкой интервала дат.

Пожизненно, — подумала я безнадежно, обводя тоскливым взглядом окрестности. Прощайте, края, ставшие мне родными!

Мэл, не отрываясь от телефона, что-то спросил у Олега, тот тихо ответил, и он вернулся к телефонному разговору. Быстро же скончалась его симпатия, едва понял, что мне не выбраться из уголовного будущего. Стоит теперь в стороночке, делая вид, что совершил большую ошибку, назвав своей девушкой, — вспыхнула я, послав Мэлу враждебный взгляд.

Нужно бежать, пока на меня не надели наручники и не повели под конвоем на эшафот под бой барабанов, — пришла в голову дикая мысль. Представила, как убегаю, а вслед раздаются меткие выстрелы, выпущенные прицельно с колена, и я падаю лицом в снег, раскинув руки. Красиво падаю, как в кино. Или нет, пригибаюсь, слыша свист пуль, и ползком скрываюсь в проулке, а потом стану живой легендой и буду прятаться от правосудия и мстить.

Решив воплотить план в реальность, я начала отступать маленькими шажками, воровато оглядываясь по сторонам. Не дав осуществить героическое бегство, рядом оказался Мэл, выудил из моих пальцев помятый протокол и, пробежавшись по строчкам, сказал по телефону:

— Соглядатаи первого отдела Иванов и Филиппов. Да. Спасибо. — Закончив разговор, сказал мне: — Ничего не подписывай.

— Не положено, — обрубил грубо желтозубый. — Подписывайте, и пройдем в машину.

— У нее есть право на несогласие, — сообщил Мэл.

Первоотдельщики переглянулись.

— Оно не распространяется на документы на бумажных носителях, — ответил носатый.

— Тем не менее, в примечании к восемьдесят шестой статье присутствует конкретизация, в которой говорится, что к бумажным носителям относятся рукописные документы, — с видом заправского адвоката пояснил Мэл. — Данный документ нельзя считать полностью рукописным, поскольку четвертая часть исполнена машинописным способом.